Страх. Она садится, пытаясь понять, где находится. Трава. Она на холме. Но почему так темно? Неужели она уснула и проспала до самой ночи? Удушливый едкий запах гари проникает в ноздри: от подножия холма вздымаются густые черные клубы дыма.
Что это? Ксандра в ужасе вскакивает на ноги. Сердце в бешеном ритме колотится о грудную клетку, горло сдавливает удушливый крик – их дом объят пламенем.
– Не-е-ет!
Ксандра несется вниз с холма, спотыкаясь босыми ногами об острые камни. Огонь бушует, словно гигантское чудище, вырвавшееся из глубин преисподней и вмиг поглотившее все то, что было ей так дорого.
– Мама, мамочка! – Ксандра срывает голосовые связки.
Слезы застилают глаза. Боль израненных ног пронзает все тело, но она, не замечая, несется вниз.
Вот она уже совсем рядом. Пожарные гидранты красными шипами торчат из колодцев: насосы качают воду. Но уже слишком поздно. Ксандра знает, что поздно. Она одна. На всем белом свете. Мама, папа, почему? Отчаянные рыдания разрывают горло. Слезы. Боль.
Среди суетливых спасателей, которые дружно пытаются справиться с разбушевавшейся стихией, мелькает тень. Ксандра видит глаза. Черные, бездонные. Словно зачарованная, она следит за ними. Огромный черный ротвейлер, хищно оскалившись, исчезает в густом дыму.
«Мама, папа, не оставляйте меня», – она падает на колени и обхватив себя за плечи содрогается от громких рыданий.
Пит отчаянно трясет Сашку, и она поднимает на него испуганный взгляд. По щекам бегут горячие слезы. На лице друга отчетливо читается паника. Неужели она снова отключалась? Эти воспоминания рвут ее душу на части. Сердце болезненно сжимается. Оно все еще кровоточит, стоит лишь слегка надавить.
– Сашка, ну что ты? – Пит чуть не плачет.
Ксандра вытирает слезы и вдруг замирает. Ротвейлер! Как она могла забыть? В ночь гибели родителей там была та же собака, которую она видела и в ночь убийства блондина!
Глава 6
– Как? Ну как?
Ксандра сидела на кухне, уютно устроившись в глубине мягкого диванчика. В ее голосе сквозила усталость. Да, денек выдался не из спокойных.
Пит хлопотал возле плиты, щедро смазывая сковороду растительным маслом и наполняя квартиру ароматом свежей выпечки.
– Сань, тут дело нечисто. – Он почесал тыльной стороной ладони кончик носа, оставив на нем мучной след. – Этот дед – наверняка какой-нибудь доисторический мертвый колдун, которого вызвал какой-нибудь здравствующий ныне мудак.
Ксандра поморщилась. Иногда Пит выдавал совершеннейшую чушь, хоть и с элементами дурноватой правдоподобности. И что отвечать на такое было неясно.
– А как еще объяснить то, что произошло? – Пит ловко перевернул вздувшиеся оладьи на другую сторону. – Сначала ожившая палка ползает по полу, как гребаная, мать ее, змея, потом еще запись с камер наблюдения подло меняет в полиции свои показания. – Он фыркнул.– Они посчитали нас идиотами.
Ксандра горестно усмехнулась. Она и без его комментариев чувствовала себя паршиво: визит в полицию только добавил вопросов и тревог. Что же там на самом деле произошло-то?
На записи, просмотренной в отделении, старик вел себя вполне естественно. Уронил трость и тут же поднял ее, продолжив свой путь в уборную. Он даже головы не повернул в сторону камеры, хотя Ксандра отчетливо помнила его тяжелый взгляд, проникающий сквозь стекло объектива.
Они вместе с участковым внимательно просмотрели момент, когда старик проливает сок, но и в этом не было ничего сверхъестественного – ну, споткнулся дедуля, это ведь не преступление. К тому же ни трупа, ни заявления об исчезновении блондина или хотя бы кого-либо похожего на него в полицию не поступало – сплошные загадки.
– Сань, а может тебе и правда показалось? Туман, усталость… – Пит похоже и сам не верил в то, что говорил, но не оставлял попыток утешить Ксандру.
Она с тоской взглянула на друга. Как бы ей хотелось, чтобы он оказался прав.
– А запись? Тебе тоже показалось?
Питер вздохнул.
– Да еще эта собака. – Ксандра закусила губу, сдерживая слузы от вновь накативших воспоминаний. – Пит, я практически уверена, что видела ее во время пожара. Ты понимаешь, что это значит? Тот, кто поджег наш дом, убил и блондина. Только я не понимаю, какое отношение имеет ко мне этот парень.
– Не знаю, Сань. – Пит вытряхнул со сковороды на широкое блюдо румяные оладьи.– Может, ты ошибаешься? Эти лохматые морды все на одно лицо. Это ж тебе не человека узнать.
Ксандра поморщилась.
– Я уверена, это был тот же ротвейлер, – упрямо повторила она.
– На, вот, пожуй.
Он переложил на небольшую тарелку порцию воздушных оладий и поставил перед Сашкой. Аппетита не было.
– Голова раскалывается, наверное, выпью таблетку и немного посплю. – Ксандра выпятила нижнюю губу и скривилась. – Ну почему со мной вечно случается какая-нибудь дрянь?
На сковороде зафыркала новая порция оладий.
– Знаешь, что я тебе скажу, дорогуша? Тебе нужен мужик. С хорошим таким дулом.
Ксандра закатила глаза. Ну, началось.
– Пит, ты же знаешь, я не хочу.
Она скрестила на столе руки и устало уронила на них голову.
– Ну конечно, не хочет она. – Пит фыркнул и вернулся к плите. – Забудь ты уже, наконец, этого козла.
Ксандра вскинулась.
– Он не козел, ты знаешь!
– Пф-ф-ф, знаю! – Пит начинал закипать. – Честно признаться, что любишь другую – это, разумеется, благородно. Особенно, когда делаешь это накануне свадьбы. Или ты забыла, как месяц провела с нервным срывом в больнице? И то, что провалы в памяти у тебя начались именно с того благородного признания, ты тоже забыла?
Все так. Но злиться на Дэна она больше не хотела. Не могла. От этой злости что-то чужое рождалось внутри и терзало ее до тех пор, пока не случался очередной приступ. Тогда она впадала в беспамятство и приходила в себя лишь спустя несколько часов, напрочь забыв о предшествующих этому событиях.
Она старалась не вспоминать ни Дениса, ни тот тяжелый период. И вот снова Пит завел эту тему. Как же она устала. И голова.
Ксандра решительно поднялась и направилась в комнату. Таблетка аспирина и хороший сон – вот, чего ей сейчас действительно не хватает. Как там говорила неунывающая Скарлетт Охара? Я подумаю об этом завтра.
***
В комнату заглянул Питер.
– Сань, ты спишь?
Ксандра лениво приоткрыла глаза. Неужели уже вечер? Похоже на то. Впервые за последнюю неделю ей удалось поспать без выматывающих нервы сновидений.
– Уже нет.
