– Прекрасно выглядите, – подметил ехидно. – Намного лучше, чем когда только вошли в мой замок. – Улыбка его стала еще шире. – Чепчик вам очень идет. И загляните в договор, там есть о нем пункт.
Я воздухом подавилась. Не признаваться же, что читаю я куда хуже, чем дерусь. И договор смотрела вскользь, не ожидая такой подлянки.
– Только договор и спасает вас от того, чтобы я… – прохрипела яростно.
Улыбка с лица дракона пропала.
– Только договор и позволил до сих пор остаться вам хасраши.
Орочье вымя. Он теперь будет всегда меня в это тыкать носом? Тяжело дыша, я твердо и тихо произнесла:
– Чепчик не надо.
– А на платье вы уже согласны? – снова развеселился дракон.
Я зубами скрипнула.
– Вы понимаете, сколько неудобств может причинить оно, реши я защищать драга?
Дракон глаза изумрудные сощурил и спокойно произнес:
– Вы не представляете, сколько проблем может принести ваш выход в свет в том, в чем вы пришли сюда. – Он помолчал, изучая мое пышущее яростью лицо, и продолжил: – Мы уже с вами говорили. Придерживайтесь правил нашей империи, и будет вам счастье.
– Но чепчик, – уже умоляюще простонала я. – Если меня увидит хоть один хасраши…
Дракон отвел от меня взгляд, снова уставившись в документы.
– В империи нет ни одного хасраши, кроме вас. В империи драконов вообще больше нет людей.
Потом бросил всего один ледово-равнодушный взгляд и холодно произнес:
– Вы свободны. Вас ожидает драг Хэйвен.
Вышла я подавленная и совершенно расстроенная. Хасраши в платье и чепчике. Позор. Подобного унижения я никогда не испытывала. И мне придется это носить в течение года. В течение необычно долгого для меня года.
Понуро свернула за угол.
И уже там остановилась.
Не будь я хасраши, то шла бы себе и шла, но у меня буквально по коже ознобом пробило. Тонкая струйка скользнула по позвоночнику, подсказывая, что за мной кто-то следит. Очень внимательно, хищно.
Последующее нападение я почувствовала спиной.
Вывернулась, ускользая от удара. И успела заметить, как в миллиметре от моего лица пронеслись острые как бритва когти. Раздался лязгающий звук о пол, будто нож прошелся лезвием по граниту.
Этот звук заставил мое сердце стучать сильнее. Его я не забуду никогда. Звук ударяющегося о камень жала аракарны.
Я подпрыгнула, крутанулась юлой, избегая еще одного смертоносного удара.
Аракарна тихо рыкнула от неудачи и вышла из сумрака. Она была поменьше, чем та, с которой я сразилась в песках тьмы. Вероятнее всего, подросток. Все три головы были устремлены взглядами на меня. И ничего хорошего мне не сулили. Золотая шерсть переливалась в свете солнца. Аракарна сощурила черные, как сама тьма, глаза. Напала молчаливо. Как и подобает существам ее рода. Молчаливая, быстрая, смелая. Смертоносная.
А ведь у меня ничего для защиты нет. Даже ножичек остался в комнате Хэйвена, когда я переодевалась.
Двигаться в такой ситуации нужно было быстрее, чем мыслить. Я подпрыгнула, избегая соприкосновения с жалом и проскальзывая между мощных лап. Увидела горшок с цветком. Успела рысью кинуться к нему и выставить перед собой. Жало пронзило цветок.
Я дернула горшок и, вывернувшись, обрушила его на одну из голов.
Но вторая тут же лязгнула зубами у моего лица.
Мягкий шаг лап заставил нас обеих оглянуться.
Яркой бесстрашной молнией скользнуло черное тело. Вытянулось в прыжке и вцепилось аракарне в загривок.
Тварь встала на дыбы.
Я замерла на секунду, смотря, как ловкий и молниеносный хран рвет золотую шкуру аракарны.
Быстрый взгляд помог оценить обстановку. В прыжке сдернула со стены картину некого горделивого дракона и ударила ею о стену, разбивая раму. Та хрустнула, ломаясь. Я тут же вытащила самую острую и длинную рею и, взвившись юлой, воткнула ее аракарне под шею в мягкие ткани. Тварь взвыла. Кинулась к стене, ударяя боком и скидывая с себя храна. Так и воя, бросилась в сумрак.
Хран было кинулся за тварью, но я, тяжело дыша, произнесла:
– Оставь. У нее смертельная рана. Сдохнет в сумраке.
Хран остановился, повел ухом. После чего наградил меня назидательным взглядом и ушел по коридору. Я проводила его взглядом. Интересно, его приставили присматривать за мной или это было личное желание храна помочь?
Навряд ли мне кто-то сейчас сможет ответить. Я взяла с пола слетевший во время бойни чепчик, отряхнула и, снова нахлобучив его на голову, направилась в комнату Хэйвена.
Глава 4
День был полон событий. В первую очередь для меня.
Вернувшись в комнату, я застала Хэйвена, все так же сидящего на кровати. Грустная мордочка была очень выразительна.
Я невольно обругала себя. Как позволила себе бросить ребенка? Тем более доверяющего мне.
– Леди изволит обедать? – спросила горничная. Единственная оставшаяся в комнате. Все остальные разошлись.
Девушка встала с кресла и, сделав вежливый реверанс, отложила в сторону книгу. Видимо, до моего прихода она читала ее дракончику.
– Желает, – отозвалась я и подумала: «Еще как желает».
У меня от одного воспоминания о еде в желудке заурчало.
Горничная торопливо вышла. А я подошла к Хэйвену и села рядом.
– Прости, малыш, – произнесла тихо, погладила его между ушами. – Мне нужно было уйти. – Вздохнула. – А давай после обеда пойдем в сад? Ты покажешь мне ваши достопримечательности.
Драг недоверчиво посмотрел на меня.
– Серьезно, я никогда не была в замках. Тем более в замках драконов. Я и с драконами до встречи с тобой никогда не общалась. – Серьезно посмотрела ему в глаза. – Я даже предположить не могла, что вы бываете такими… гммм… милыми.
Губы Хэйвена растянулись в улыбке. Он доброжелательно помахал мне хвостиком. Много ли нужно ребенку – простая похвала.
Я взяла драга на руки и, прижавшись лицом, поцеловала в лоснящийся сиреневый живот.
Хэйвен засмеялся. Я удивленно посмотрела на дракончика.
– Ага, значит, смеяться в голос мы умеем?
Он на меня хитро глянул, лизнул в щеку и, шустро вывернувшись из рук, спрыгнул на пол. После чего кинулся наутек.
Когда вошла горничная с блюдом, мы носились по комнате, поднимая пыль и сбивая одеяла и подушки. Последние валялись на полу.
– Ой! – сказала девушка, останавливаясь посреди комнаты, стараясь не наступить на нас, распластавшихся по полу. А я, только что поймавшая Хэйвена за задние ноги, непроизвольно их выпустила, и дракончик тут же кинулся под кровать, откуда показал мне язык.
