– Посмотри на меня.
Я открыла глаза и глянула вверх. Кажется, он дышал чуть тяжелее обычного. Он возбуждался от моих действий, от моего взгляда снизу. От этого и мне стало приятно.
– Умница. Теперь чуть быстрее и глубже.
Я подчинилась, даже приподнялась на коленях повыше. Он кончил на этот раз быстро – быстрее, чем раньше. Сперма немного попала в горло, я поперхнулась, но сначала слизнула все, а уже потом позволила себе отстраниться. Снова подняла лицо:
– Спасибо, господин.
– Теперь сама застегни штаны, – я сделала и это. Пальцы лишь немного дрожали. – И пойдем завтракать.
Я поднялась на ноги. Максим Александрович направился в сторону кухни:
– Я доволен тобой. Но мне нравится смотреть на тебя, поэтому завтра выйди без одежды. Договорились?
– Как прикажете, господин.
Он вдруг повернулся, притянул меня к себе и положил ладонь на ягодицу под платьем. Поцелует?
– Просто умница. Вечером я разрешу тебе кончить.
И сразу отстранился.
Завтрак впервые протекал в хорошем настроении. Максим Александрович напомнил про шрифты и даже спросил о самочувствии. Я чувствовала себя хорошо – так ему и сказала. И даже похвалила вслух замечательный омлет с беконом.
Девчонки в офисе окаменели, едва я только вошла. Уж было испугалась, что кто-то заметил меня в машине шефа, но Татьяна прояснила ситуацию:
– Сколько стоит твой прикид, Лен?
Так и знала! Если сапоги еще в глаза сразу не бросаются, то от этого темно-синего кашемира за километр разит баблом!
– Богача каблуком придавила? Или банк ограбила? – Аня изогнула идеально подведенную бровь. – Ты не подумай, я не осуждаю! Хотя банк ни в чем не виноват!
Я же улыбнулась и направилась к своему месту. Они сами что-нибудь придумают! Уже до обеденного перерыва будет готово двадцать подходящих легенд. Если бы Максим Александрович знал, что тут иногда обсуждается, то точно всем скопом бы уволил. Но девчонки были настороже, всегда кто-то стоял лицом к выходу, «абы чего не вышло».
После обеденного перерыва в наш отдел заглянул секретарь Максима Александровича – очень приятный и доброжелательный мужчина лет сорока:
– Так, лапоньки, на ком макеты? Саныч просит все в печатном виде прямо сейчас.
Я уже переделала свой, осталось только две последние страницы отредактировать и распечатать. К счастью, Аня уже закончила, поэтому сразу пошла в кабинет шефа. За ней пойдет Катя – я как раз успею. Но она влетела в отдел уже через минуту:
– Опять переделывать! На семнадцатой странице заметил. На семнадцатой! Не был бы таким красавчиком – придушила бы!
– Ага, он сам кого хочешь придушит, – охладила пыл Маргарита Ивановна.
Я кивнула секретарю, проходя мимо, и вошла в кабинет. Положила папку на стол. Максим Александрович пролистал, и в кои-то веки не нашел к чему придраться. Посмотрел на меня. И не отводил взгляда, а я не знала, что делать. Спросить о работе? Но разве он сам не скажет, если увидел ошибку?
Встал, обошел стол, остановился рядом. И рассматривал меня так пристально, что я не знала, куда спрятать руки и могу ли закрыть ими лицо.
– Хочу тебя. Прямо сейчас.
Я охнула. Ведь по нашему договору он не должен… Или там прозвучало только то, чтобы никто не узнал? Я спонтанно посмотрела на дверь, запаниковала. Он и сам должен понимать, что если я проведу в его кабинете слишком много времени, а потом выйду раскрасневшаяся… Стоит ли звукоизоляция? Вряд ли. То есть секретарь может… Да кто угодно может просто войти! Ему-то, конечно, все равно, но насколько все равно может быть мне? Но если откажу, то уже вечером получу по полной программе. Да все эти сплетницы, все секретари на свете не пугают меня так, как его «по полной программе». Я заставила себя посмотреть прямо:
– Как прикажете, господин.
Он не шевелился, так и продолжал наблюдать за моим лицом. Возможно, он уже сказал, что хотел – теперь я должна что-то сделать? Начала опускаться на колени, но он ухватил меня за плечо.
– Не надо. В другой раз. Можешь быть свободна.
И только теперь до меня дошло – он проверял! Он просто проверял, что я сделаю или провоцировал на очередную ошибку, которой я не допустила! Кажется, я наконец-то начала понимать правила взаимодействия – полное подчинение, всегда, во всем, и тогда… тогда он сам мне поможет, если потребуется! По крайней мере не будет закапывать.
– Спасибо, господин.
Я уловила его улыбку, когда уходила – я точно ее уловила!
День был прекрасным. В такой атмосфере я могла бы прожить и месяц, не то что две недели! Приятные разговоры в дружеском тоне. За ужином даже начала болтать без умолку, расслабившись. Он спросил о семейных проблемах, которые помог решить, а я и выложила все ему – будто на самом деле говорила с близким человеком. И вдруг в конце трапезы он огорошил:
– Сейчас сделай клизму и прими душ. В восемь будь в моей комнате.
Я открыла рот. Не переспрашивать. Не спорить. Я мало что понимала в сексуальных играх, но без труда могла сопоставить, что за таким указанием последует. Все достигнутое летело в пропасть!
– М… можно спросить, господин?
– Да.
– За что вы меня наказываете? Что я сделала неправильно?
– Это не наказание.
Я едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Он поморщился:
– Это не наказание. Но если не будешь послушной, то я сделаю из этого такое наказание, о котором ты уже не забудешь. Иди, готовься.
В своей ванной я все-таки немного поплакала – кажется, наступил подходящий момент. Но ровно в восемь открыла дверь его спальни.
Он только вышел из душа. Капли влаги на груди, одет только в широкие штаны. А ведь я впервые видела его настолько раздетым. Рельефные плечи, гладкая, будто выточенная из камня, грудь, и полоска темных волос внизу живота. И он точно заметил, что я его разглядываю.
– Подойди ближе.
Я шагнула вперед, хотелось провести рукой по его животу, но я не осмелилась. От Максима пахло чем-то душистым, я придвинулась еще немного.
– Твое худшее наказание и лучшее поощрение? – я не поняла, что он имеет в виду. – Сегодня будет совсем немного неприятно, а потом очень хорошо. Если ты только сама не начнешь загоняться.
Я не успела ответить, он наклонился и поцеловал меня. Сразу страстно, проникая языком в мой рот. И даже не остановил меня, когда я сначала обняла его, а потом прошлась пальцами по плечам. От прикосновений к его телу, от движений языка я возбуждалась и прижималась ближе. Он отстранился, я недовольно выдохнула. Дыхание сбивалось.
– Подожди, девочка, позже будет еще. А сейчас ты должна для меня постараться. Сними платье и встань на четвереньки.
