Как только узнал о существовании брата и оказался рядом с ним, пользовался любой возможностью, чтобы пронаблюдать за тем, как он играет: сперва с парой, а после и названной дочерью. Долгие годы следил за ним, за его поведением, изучая и не понимая. В отличие от меня, он старался созидать, в то время как я - только постоянно уничтожал и разрушал всё вокруг. В том числе и самого себя.
И всё-таки в мире появились новые цвета, разбавляющие оттенки красного. Белые облака, жёлтое солнце, голубое небо, зелёная трава, синее море...
К пятидесяти годам осознал, насколько разнообразен и многогранен мир вокруг и его население.
Пробуждение - такое мерзкое, неприятное и опасное чувство.
Меня буквально разделило на две половины, где есть привычное можно и неожиданное нельзя.
Почему я вмешался в дела своей тётки?
Ведь меня действительно всё устраивало. Да и нет ничего в том, чтобы убить родственника. Вполне себе привычное деяние. Тётка убила мою мать. И до некоторых пор это казалось вполне естественным. Ну, убила и убила. Я ведь и сам этим грешен...
Но чем дольше наблюдал за братом и дядей, тем больше ощущал неправильность своего бытия. Захотелось что-то изменить. Хотя не так. Я возжелал свободы, независимости от чужих решений, самостоятельности.
В то время как Амира готовилась к перевороту в Эмиратах, я подготавливал почву для её уничтожения. И всё шло по плану. До тех пор, пока не уловил в аэропорту Дубая аромат персиков и ванили, смешанный с отголосками сладкой крови.
Запах пьянил, сводя с ума, лишая тех крох разума, что пробудились за те годы, что наблюдал за братом.
Толпа народа. Все куда-то спешат. А я, подобно законченному наркоману, слежу за тем, как хрупкая с виду девушка встряхивает длинными тёмными волосами, краем сознания отмечая рану на её руке. И хоть та уже почти зажила, но я будто наяву чувствую на языке металлический привкус крови.
Амброзия во плоти...
Собственная багровая жидкость в теле вскипела в одночасье. Во рту пересохло.
Помешательство. С первого вдоха.
Зависимость. С одного глотка.
Фаталити. Полное и безоговорочное.
Ярость. Бешенство. Дикая жажда крови, какой никогда ещё не испытывал...
До сих пор.
Навечно.
Моя Добыча.
Влюблённая в Демона.
Глупая. Доверчивая. Наивная.
В скором времени мёртвая... как все до неё. И после.
Демон никого не оставляет в живых.
Семь лет назад - всего лишь исключение. И сейчас - тоже.
- Раз, два, три, четыре, пять... - пробормотал я с предвкушением в голосе.
За спиной открылась дверь. Обернулся ровно в тот момент, когда бурая волчица буквально врезалась в меня. Прижал желанную Добычу крепче к себе, жадно вдыхая пьянящий аромат персиков и ванили.
- Попалась, - жестоко оскалился, не скрывая от неё своих кровожадных желаний.
В карих глазах застыли слёзы. Девушка едва заметно кивнула.
- Не уходи, - прошептала почти беззвучно. - Не наказывай других за то, что сделала я... Накажи меня, - выдохнула едва приоткрытыми губами.
- Наказать? - оскалился ещё шире. - И не боишься? - провёл отросшими когтями по её лицу.
Разумом всё больше овладевало привычное кровавое безумие. То самое, которое отступало только рядом с Александром и Демьяном и становилось неконтролируемым рядом с моей собственной Луной.
Всё, что сейчас являлось важным, - погрузить клыки в мягкую плоть и испить уже, наконец, лучшее из вин.
- Накажи, - покорно согласилась темноволосая глупышка. - Только не уходи, - закрыла глаза, запрокидывая голову, обнажая горло. - Останься... со мной.
Сознание затопило бешенством.
Как же я её ненавидел!
Тогда.
Сейчас.
Всегда.
Перехватил тонкую шейку, в который раз за день лишая чужие лёгкие доступа кислорода.
- Готова умереть за всех тех, кому и дела до тебя нет? Кто даже не в курсе о твоём существовании? - поинтересовался вполне себе миролюбиво вопреки истинным эмоциям.
Больше хотелось уже, наконец, придушить свою Добычу.
Но знал, что не сделаю этого. Просто не смогу. Никогда не мог.
Жалкий.
Слабый.
Из-за неё.
- Я... - прохрипела Селена. - Не...
Больше ничего не смогла произнести. Пришлось ослабить хватку, позволяя той сделать вдох и ответить уже на мои вопросы.
- Готова? - уточнил тихим голосом, пристально вглядываясь в полные слёз глаза.
- Я... не боюсь. Смерти. И тебя.
- А врать ты так и не научилась, - стало скучно.
Из раза в раз одно и то же с ней.
И когда начнёт думать?
- Как же я тебя ненавижу! - прошипел я, не скрывая ярости в голосе.
Вопреки словам впился в приоткрытые девичьи губы грубым поцелуем, прокусив нижнюю.
Рот наполнился сладкой жидкостью, окончательно туманя разум. Целовал и пил девушку, как в последний раз. И душил, душил, душил...
Остановился только услышав предсмертный хрип. Выпустил тонкую хрупкую шейку из захвата и тут же подхватил девчонку на руки, занося в дом.
Пока шёл в спальню, та шумно восполняла недостаток кислорода, по-прежнему цепляясь за мои плечи со всем отчаянием, как будто если бы я собирался исчезнуть прямо здесь и сейчас. Словно не я только что её чуть не убил.
И ведь даже не понимает, что сама уже давно стала убийцей. Моей убийцей. И даже хуже. Потому что нет ничего ужаснее, чем зависеть от кого-то, как я от неё.
- Ты ведь не уйдёшь, да? - прозвучало наряду с болезненным стоном.
Она открыла глаза, посмотрев на меня затуманенным взором, исполненным безграничной надежды.
Ничего не ответил. Лишь ухмыльнулся. К тому же мы пришли.
Обстановка спальни меня интересовала мало. Главное, здесь была кровать. К моей радости изголовье было сделано из кованого металла. То, что надо.
Уложил свою ношу на самую середину и отстранился.
- Будешь послушной девочкой, постараюсь причинить как можно меньше боли, - пообещал ей.
Впрочем, не в первый раз. Знает мои предпочтения. И меня.
Сознание вновь затопила ненависть к покорно согласившейся на всё девчонке.
Отошёл к шкафу и принялся выискивать в нём что-нибудь подходящее. Жаль, ничего, кроме кожаных мужских и женских ремней не нашлось. Что ж, будем довольствоваться тем, что есть.
