У меня словно камень с души свалился… Здоровенный валун, я бы даже сказала.
— Надолго? — поинтересовалась у неё в ответ, так и не поднимая взгляда.
Слёзы обратно не вернёшь — они так и продолжали неумолимо катиться по щекам, не утруждаясь подчиняться моей воле. И то, что замена вроде как временная — никак не поспособствовало прекращению истерики.
— Это ещё неизвестно, — продолжила мать.
Воспылавшая надежда угасла мгновенно, ведь это её «ещё неизвестно» вполне могло быть равнозначно «навсегда».
— Понятно, — смогла выдавить из себя, прежде чем уйти.
Даже не удостоверившись, как там подруги, развернулась и направилась в сторону сада, расположенного позади поместья. Никто не пошёл следом за мной. Ни девочки, ни Артур. И если то, что Мария и Ангелина не сделали этого — волновало мало, ведь они-то точно могли о себе позаботиться — не маленькие, то вот холодная отчуждённость блондина больно ранила.
Горечь в сердце разрасталась и становилась всё сильнее. Разливала свою желчь, затопляя мою мучающуюся душу… Нетрудно догадаться, что происходило. Но останавливать процесс инициации я не собиралась. Даже когда вынужденно соскользнула со скамейки и очутилась на холодной земле.
Пусть будет холодно. Пусть будет плохо. Я заслужила не только это.
— Ева, — раздался сверху тихий вкрадчивый голос матери.
Созданный ею воздушный поток поднял меня.
— Он вернётся, ты меня поняла? — добавила она решительно.
— Нет, не вернётся, — отозвалась я безразличным тоном.
— Ну-у, дочь моя, — возмущённо отреагировала мама.
И… прокляла! Узор сияющего серебристым плетением проклятия летаргического сна сорвался с её рук и потушил моё сознание, погружая в бесплотную темноту.
Проснулась я только к вечеру… Следующего дня. Печально взирая на экран смартфона, огляделась по сторонам. Я редко бывала в этом доме, но всё равно у меня была отдельная спальня, любовно обставленная по собственному усмотрению в лимонно-жёлтых тонах. Недавнее прошлое давало о себе знать. Жутко хотелось есть и пить. Потому и направила первым делом все свои силы на получение порции горячего шоколада.
Переоделась из надетой на меня кем-то (пусть это будет мама, пожалуйста!) пижамы в свободные спортивные брюки и хлопковую майку с яркой надписью «Champion», усыпанную блёстками, после чего спустилась на кухню. Там мило беседовали Маша, Ангелина и тот, который меня теперь охранять должен.
— Доброе утро, соня! — подруга детства вскочила с места.
Девушка сразу же развела бурную деятельность по готовке горячего и шоколадного — она ведь меня знала лучше всех.
— Ага, — вяло плюхнулась на барный стул около высокой каменной столешницы.
Поначалу хотела сказать, что и сама прекрасно справлюсь с приготовлением напитка, но глядя на энтузиазм Ангелины просто-напросто не решилась её прерывать.
— Твоя мать сказала, чтобы ты не выходила за пределы поместья, — последовали инструкции от Амита.
— Ага, — повторилась я.
Сделала вид, что разглядывание узора шлифованного камня поблизости, гораздо занятнее.
— А Амит к нам прибыл из Алнаира! — восторженно подхватила Мария.
Таким способом она явно пыталась сгладить течение разговора. Но мне было всё равно.
— Ага, — продолжила гнуть свою линию.
— Ты что не помнишь? Алнаир — измерение, где правил тот самый падший Паладин, — продолжила она, глубоко задетая моим безразличием.
— Круто. Помню. Сама вам об этом говорила, — ответила всё так же безразлично.
Ангелина подала мне большую керамическую кружку с горячим напитком. Пришлось проявить хоть каплю такта и благодарно улыбнуться. Да и вязкая шоколадная субстанция, приятно греющая руки, настроение всё-таки прибавила.
— Артуру вчера пришлось убить трёх оборотней в клубе, в котором вы были, — снова заговорил Амит. — Сейчас твоя мать регулирует возникшие в связи с этим проблемы.
Былая апатия во мне растаяла в одно мгновение.
— Пришлось убить трёх оборотней? — переспросила алнаирийца.
Бестолково уставилась на него в ожидании больших пояснений. Как минимум потому, что я сама ничего такого не припоминала даже отдалённо.
— Я-то думала, ему так твоя стрип-пластика понравилась, — хихикнула Маша. — А оказывается, он просто был занят, поэтому позволил тебе так отжигать вчера.
Ангелина одарила девушку порицательным взглядом. Той пришлось притихнуть.
— Что с ним будет? — едва удерживаясь на стуле, спросила я в свою очередь Амита.
Он здесь явно знал больше всех.
— В нашем мире за такое казнили бы, — безразлично ответил алнаириец и немигающим тяжёлым взглядом посмотрел мне прямо в глаза.
Моё сердце пропустило удар. Внутри всё похолодело. Но не столь любимым мною зимним холодом природы, а другим — тем, который можно почувствовать от каменной плиты, служащей посмертным надгробьем.
— Но на Альтерре другие законы, — довольно ухмыльнувшись, продолжил он, а его лицо озарила блуждающая улыбка, словно вспомнил что-то. — Насколько я понял, на Альтерре закон — это твоя мать, так что думаю, с Артуром всё будет в порядке.
Не сдержала облегчённого выдоха, подарив мужчине благодарный взгляд.
— А я думала на Альтерре закон — это избранный кесарь, — протянула Маша, задумчиво накручивая прядь волос вокруг указательного пальца.
Из-под своих длинных, густых, красиво накрашенных ресниц, девушка следила за Амитом, хотя он и не обращал на неё никакого внимания. Мужчина лишь непроизвольно хмыкнул, но ничего не ответил ей, делая глоток из чашки с зелёным чаем.
«Значит, он и правда не отказался!» — запели в моей голове непонятно откуда взявшиеся птички, лихорадочно витая по спирали, возвещая приступ непомерной радости.
— А вы? Маг? — поинтересовалась Ангелина, меняя тему разговора.
Она, как и я, с лёгкой иронией поглядывала на безнадёжно влюблённую в красивого брюнета Машу. Да и вопрос предназначался не для себя.
— Я личный децернент Прайма, — сказал Амит небрежно, словно только что объявил, будто булочками на углу приторговывал. — Все личные децерненты обладают подобным даром.
Лично я и не сомневалась ни на секунду, что он не простой человек, но комментарий попридержала.
— Так вы один из двенадцати? — с неприкрытым восторгом отозвалась Маша.
Девушка планомерно отплывала в мысленную заоблачную даль.
— Один из двенадцати, — подтвердил Амит.
Девичьего восторга от произнесённых слов он совсем не разделял.
— Я теперь твою маму тоже боюсь, — поведала однокурсница уже мне. — Подумать только, телохранитель один из двенадцати личных децернентов правителя закрытого мира!
