Упоминание об артефакте вынудило содрогнуться. И соврать.
— Понятия не имею о чём ты, — пожала плечами напоказ безразлично.
— Даже так… — хмыкнул архивампир, прищурившись.
Воцарившаяся пауза длилась долго. Пока Древний продолжал визуально сканировать меня, а просто старалась вытерпеть эти мгновения. Мысли кружили в сознании, будто вечно работающая дрель. Хотелось задать миллион вопросов. Ведь именно за этим пришла сюда. Но в то же время я боялась услышать хотя бы один ответ. Вот и молчала.
— Идём, — скомандовал он спустя минуту.
Не дожидаясь моей реакции, просто подхватил под руку и потащил в сторону выхода.
— Ты прошла инициацию, — проговорил Арт, стоило нам оказаться на улице.
Не спрашивал. Но и не утверждал. Вероятно, хотел, чтобы я сама решила, вопрос ли это или уже ответ. Мы свернули с вымощенной брусчаткой дорожки на тропинку, ведущую к искусственному пруду в небольшом парке. На фразу архивампира я так и не сказала ничего. Он тоже молчал. Даже тогда, когда мы дошли до водоёма.
— Арт? — не выдержала гнетущей тишины первой.
Горечь, страх — всё перемешалось в моём голосе. Однако взгляд цвета первой весенней травы был устремлён строго в глубину водной глади. Древний не обращал на меня внимания. Будто и не было меня рядом. Словно я — пустое место. Не существовала вовсе.
— Я всего лишь очередная страница в твоей долгой и одинокой жизни… — дополнила тихо.
Тоже не вопрос. Пусть сам решит, что это может быть и ответом.
— Арт, — позвала вновь.
Но он всё ещё молчал. Ни слов. Ни движений. Ничего. Со мной только безграничная боль.
— Арт! — уже не звала, кричала я.
Мужчина вздрогнул.
— Да скажи же мне хоть что-нибудь! — потребовала в откровенном отчаянии.
И всё равно не дождалась ответа. Водная гладь отразила сияние вспыхнувшего позади нас портала. Лазурно-бирюзовое свечение межпространственного излома было открытого магией водной стихии. И если единственный знакомый мне представитель этого дара появился таким способом — значит, что-то произошло. Что-то плохое…
— Ева! — окликнул Даниэль.
Во мне будто что-то сломалось. Сердце пропустило удар.
— Арт? — взмолилась в последний раз.
Но и то осталось безответным. Как и все мои чувства.
— Ева! — повторил архимаг водной стихии. — Потом поговорите. Я за тобой. У нас очень мало времени. Надо идти. Твоя мать тебя зовёт.
Я ещё раз посмотрела на неподвижного архивампира и развернулась в сторону Даниэля.
— Вы умеете искажать пространство? — поинтересовалась тихонько.
Смахнула с лица слёзы и попыталась изобразить искреннее любопытство, будто мне на самом деле интересно завести новую беседу.
— И об этом никто не должен знать, — мрачно отозвался архимаг.
Без лишних церемоний он толкнул меня в портал. Всего шаг — мы оказались в одной из спален родового поместья Ашерро. Ночной мрак вокруг разгонял лишь тусклый свет луны, едва ли в полную меру пробивающийся сквозь узкое окно. Но мне не нужно было разглядывать окружающую обстановку, чтобы чётко и ясно осознать — что-то действительно случилось. Нехорошее. Непоправимое. Ощутила это всей своей сутью.
— Мама!
Лазурно-бирюзовые пульсары осветили пространство.
— Мама, — повторила, но уже беззвучно.
Она лежала среди чёрных шёлковых простыней, пропитавшихся её кровью. Глаза закрыты. Неподвижная. Без единой руны на бледно-фарфоровой коже.
— Мама!
Я подошла ближе. Рухнула на колени прямо на пол. Обхватила её сжатую в кулак ладонь обеими руками. И, как ни старалась уловить хотя бы намёк на дыхание… не получалось.
— Мама, — позвала снова.
Но она не реагировала. Женский силуэт застыл. Навсегда.
— Мамочка моя. Мама, — говорила я одно и то же, будто в бреду. — Мамочка моя…
Та, которая только дала новую жизнь, отдала взамен свою.
— Мамочка моя… — взмолилась в который раз.
Она предупреждала, что так будет. Но я отказывалась верить. Даже теперь.
— Прости, — пробормотал Даниэль. — Не успел.
Он сел рядом со мной и крепко сжал в своих ладонях мои руки.
— Мне очень жаль, Ева, — добавил виновато.
Мужчина аккуратно отодвинул меня от тела. Я могла бы сопротивляться. Да и действительно была против происходящего. Вот только сил не осталось ни на что. Лишь наблюдать за тем, как реальность в очередной раз рушила небеса на мою голову.
— Очень жаль, Ева… — повторил архимаг.
В кулаке матери были зажаты часы. Их он и извлёк. С виду обычные, карманные — из разряда антиквариата. Сотворённые из платины, с узорами из розового золота. Как и венец падшего Паладина. Время на циферблате остановилось минуту назад.
— Да, я знаю, — отозвалась глухо.
Если до этого момента сердце пронизывала боль, а душа разрывалась агонией противоречий и отчаяния, то, стоило коснуться холодного металла артефакта, как вязкая необъятная тьма поглотила все былые эмоции.
Ничего не осталось…
ЭПИЛОГ
Мелкие капли дождя почти бесшумно стекали по листьям густых раскидистых крон вязов и дубов. Территорию английского кладбища опутывала серая мгла туманного предрассветного утра. Среди мрачных надгробий и тёмной растительности кустарников единственным ярким пятном выделялись насквозь промокшие волосы медового цвета.
Девушка положила очередной букет белых фрезий на мраморную плиту могилы матери. Она снова пришла сюда. Как и вчера. Точно также, как и приходила все предыдущие девяносто два утра. Просто приходила и стояла, смотря в никуда. Не проливала ни одной слезы. Не произносила вслух ни одной мольбы или просьбы.
— Здравствуй, мама, — сказала она тихо. — Знаешь, Кристиан снова подрос.
Женский голос разнёсся недалёким эхом и погас под буйством стихии. Воцарились очередные минуты молчания. Те самые, что теперь являлись неотъемлемой частью её извечного одиночества… Так думалось ей. Но не другим.
— Здесь и правда никогда не заходит солнце, — первым нарушил тишину Артур.
Он наблюдал за пришедшей издалека. Девушка не слышала. Её тишина осталась при ней.
— И правда, — отозвался Александр, слегка прищурившись.
Он пристально всматривался вдаль. Туда, где покоилось два посмертных надгробья. Первое — с собственным именем. Второе — с именем Камелии Деверо. И если первое было пустым и об этом знали многие, то со вторым… всё обстояло гораздо сложнее.
— Ты ведь понимаешь, что Ева теперь — как бомба замедленного действия? — почти равнодушно поинтересовался блондин.
