- А может всё-таки обсудим? - предложила мирно.
- Что? - изобразил искреннее непонимание.
Снова за своё!
- Опять издеваешься? - процедила сквозь зубы.
- Нет.
- Ты невозможен, - проговорила устало. - Лучше мне к себе вернуться.
Попыталась подняться. Но не более того. Архивампир мигом оказался совсем близко и не позволил.
- Ты останешься здесь, - опустил ладони на подлокотники, склонившись.
Вот же... упрямый!
- Зачем? - поинтересовалась деловито. - Разговор не клеится всё равно, а больше заняться всё равно здесь нечем.
Архивампир тяжело вздохнул и сделал шаг назад.
- Пути назад не будет, Ева. И мир не делится только на чёрное или белое, ты же в курсе? - в глазах цвета первой весенней травы поселилась мрачность.
Невольно задумалась о том, с чего бы это вдруг Древний стал таким нестабильным... Обычно то - моя прерогатива.
- И...? - отозвалась безучастно.
Он подарил мне очередную ухмылку и отошёл к доске для письма маркером.
- Есть тут у меня пара идей чем можно заняться, раз тебе так скучно в моей компании, - только и сказал, надавливая на одну из панелей в стене.
Доска плавно отъехала. За ней оказался электронный дисплей. Арт набрал с десяток цифр - стена превратилась в дверной проём, плавно отъехав сторону. За ней оказалось ещё одно помещение. Без окон. Хранящее темноту.
- Ого, - только и выдала я, с любопытством заходя внутрь.
Мужчина щёлкнул включателем по левую сторону от входа - пространство осветило четыре пары матовых ламп, вмонтированных в белый одноуровневый потолок. Мебели здесь не было, а пол и стены из монолита. Всеобщую пустоту разбавляла только дальняя от входа стена, по всему периметру которой значилось множество заметок из прикреплённых стикеров и обилие фотографий.
Архивампир позволил мне пройти дальше и рассмотреть всё самостоятельно.
- Ничего себе... - выдала я беззвучно, как только повнимательней присмотрелась к тому, что там было.
Колени дали слабину. Ноги подкосились. Артур отреагировал мгновенно. Придержал за талию, чтобы не упала. По телу тут же прошёлся электрический разряд. Я вздрогнула, а он убрал руки.
Создатель! Что, даже в такой ситуации?!
Ненавижу Аксартон и их императорские артефакты...
- Значит, «не стоит лезть в это дерьмо», да, Артур?! - сама не поняла, как умудрилась так быстро перейти на крик.
И сама не поняла, было ли тому виной всё ещё сохранившееся болезненное ощущение от разряда браслета, или то, что я успела понять из увиденного на стене. Скорее всего, и то, и другое.
- Да, Ева, - ответил спокойно Древний.
Вопреки тону, заметила, как его ладони непроизвольно сжались в кулаки.
- Поясни, - только и сказала я.
Указала пальцем в левый верхний угол, где значились фотографии ночного клуба «Landone», перечень сотрудников и краткие характеристики владельца заведения, его сотрудников и даже тех двоих оборотней, которых я встретила тем вечером перед входом. На изображении Данила при этом старалась не заострять внимания
- осадок в душе отразился в памяти неприятным отголоском.
Артур сделал глубокий вдох и... вышел. Вернулся через несколько секунд - принёс кресло. Демонстративно поставил его передо мной и молчаливым жестом пригласил присесть, что я и сделала. Архивампир присел на полусогнутых коленях рядом, подобрал край подола моего платья и пропустил между пальцев, визуально сосредоточившись на содеянном.
- Твоя мать очень расчётлива и весьма амбициозна. Думаю, ты это и без меня прекрасно знаешь, - грустно улыбнулся он. - Ещё она бывает порой чересчур импульсивна - кажущаяся внешняя рациональность архимага Де Алькарро зачастую обманчива. Её поступки иногда не просто удивляют, знаешь ли, - Арт замолчал, сжимая кусок ткани в руках с такой силой, что послышался хруст суставов.
Создатель, моя мать-то здесь причём?
- И...?
- Ты - не такая, - обронил он глухо.
Ну почему я всё должна из него вытягивать?
- Арт?
Край подола издал жалобный треск и окончательно остался в руках архивампира - отдельно от остальной части наряда.
Это он так злится сейчас? Если да, тогда почему?
- В тот вечер я оказался в клубе правда потому, что Камелия вынудила меня присматривать за тобой. И довольно долгое время после этого я всё никак не мог понять, как это такой юный невинный цветочек согласилась уединиться с первым встречным. Если бы это была твоя мать - я бы понял, честно. И даже вступился бы за бедного оборотня в случае чего, - печально улыбнулся, словно вспомнил что-то.
- Но ты - не она. Когда мы с тобой были там во второй раз, я поспрашивал кое- кого, - брезгливо поморщился, больше погружённый в свои мысли, нежели в повествование. - Оборотни в принципе плохо хранят свои тайны, если не принесли клятву на крови, - добавил с ядовитой усмешкой. - Ответ меня удивил. Я им, честно говоря, не поверил. А теперь, когда выяснилось, что проблема в артефактах падшего Паладина, и ко всему прочему - император Аксартона имеет к этому отношение, я склонен думать, что они и вправду обманули меня.
В зелёных глазах промелькнуло сожаление. Такое странное... Почему-то сразу показалось, что сожалел блондин лишь о том, что те, кто навёл его на ложный след
- уже мертвы, а допросить их ещё раз уже просто-напросто невозможно.
- Что они сказали? - поинтересовалась тихо.
Сама так и замерла в ожидании открытия какого-то важного секрета.
- Это уже неважно, - он указал на стену с исследованиями, развеивая мои наивные ожидания. - Теперь это всё не имеет смысла. Придётся начать сначала, - тяжело вздохнул. - Показал тебе это лишь для того, чтобы ты знала - как и говорил ранее, я никогда не оставлял тебя, Ева. И даже если я не нахожусь рядом с тобой, то это только потому, что того требуют обстоятельства. Других вариантов нет и не будет.
Сожаление в глазах цвета первой весенней травы так никуда и не делось. Но теперь приобрело множество иных оттенков. И я могла бы поклясться - каждый из них посвящён... мне. Никому больше.
Сердце сжалось в болезненном приступе.
- Именно поэтому я подстраховался и позволил тебе обручиться с кронпринцем, - продолжил негромко Артур. - Пока меня нет рядом, он - твой щит, Ева.
Твою ж... Подстраховался?! Значит, так это называется?!
Сердце снова сжалось. По щеке скатилась слеза.
Да, действительно мир не делится только на чёрное или белое. Он сплошь серый. Серый, грязный и жестоко оплачиваемый в своей расчётливости мир.
