Я замолчала, пытаясь вернуть себе хоть половину того самообладания, что у меня было в начале разговора. Отстранилась от мужчины и смахнула с лица солёные дорожки. Он не предпринял попытки успокоить или заговорить. Костя просто давал время успокоиться. Только вот прийти в себя не удавалось. Не в силах терпеть гнетущую тишину, в которой я так и слышала осуждающий шёпот тьмы внутри меня, резко поднялась с места и принялась мерить шагами комнату.
— Теперь ты понимаешь, почему я сбежала от Артура?
Костя прикрыл глаза, сделав глубокий вдох, а затем тоже поднялся с дивана. Мужчина открыл окно, пропуская в комнату терпкий морозный воздух, и закурил. Всё также молча. Лишь когда третья порция никотина была наполовину исчерпана, он решил возобновить диалог:
— Если честно, нет, Ева. Не понимаю.
Устало прикрыла лицо руками, простонав вслух.
Да, моё объяснение вышло сумбурным. Придётся дополнять.
— У таких, как Артур могут быть дети исключительно от немногих смертных, способных выносить плод. Это определяется силой их крови. Когда-то Арт сказал мне, что ему всё равно, что определяет моя кровь. Только вот, — перед глазами так и возник седьмой день моего рождения, и моя кровь на губах архивампира, — раньше я думала, что это потому, что я не способна к подобному. Теперь, когда я вспомнила всё, думаю, что как раз наоборот, Костя. Мне по силе. А знаешь, кто рождается у архивампиров первым? — нервный смешок сорвался с уст сам собой. — Мальчик, Костя. Всегда, — немного помолчала, а затем добавила. — Жизнь, положенная чёрному алтарю — всегда достаётся алтарю. Не важно, та ли самая это жизнь, или иная, что может заменить её.
Новость старшему сыну из семьи Арсеньевых не понравилась.
— Ты сама сказала, что ему всё равно. И с чего ты взяла, что ему так необходимо обзаводиться детьми, Ева?
Радужные витражи высоких окон библиотеки в резиденции князя каньона Полуночника, словно недозволимая сказка из моего отрадного призрачного мира возникла перед глазами. И весёлый детский смех. И… Кейт.
— Архивампир и чёрная ведьма — не пара в земном измерении, — бессильная злоба просила выхода наружу, и мой тон прозвучал грубо. — Он запрёт меня в своём доминионе. Если не сегодня, так завтра. Поверь, я знаю, о чём говорю.
— И…? — требовательно произнёс Костя, ожидая дальнейших пояснений.
— Ангелина. Я должна помочь ей, просто не могу оставить её. Только не после всего того, через что она прошла из-за меня. Сидя в каньоне Полуночника, я не смогу этого сделать никогда.
Последующей реакции я не ожидала. Костя рассмеялся.
Так громко, что даже вздрогнула.
— Твоя подруга меня чуть на тот свет не отправила. Собственно говоря, и отправила бы, если бы Арт не закрыл меня собой. И ты намерена ей помогать?
Создатель. Неужели он не в курсе?
— Она была под гипнозом, — отреагировала холодно. — Это и есть моя основная вина. Всё, что случилось с тобой, Артом и Ангелиной — моя вина, Костя, — последнее произнесла едва слышно.
Довольно трудно признавать свои ошибки.
— С чего ты взяла? — произнёс он грубо.
— Я должна была заметить. Должна была понять, что что-то не так с этим их браком, а я просто не обращала внимания. Она всегда поддерживала меня, а я… плохой из меня друг, Костя, — волна обиды на саму себя захлестнула разум, позволяя испытывать новую боль. — И жена тоже плохая. Арту будет лучше без меня, — последнее произнесла больше в целях оправдания того, что скажу дальше. — Я помогу Ангелине. В любом случае. Нравится вам обоим это или нет. Я должна. Но сначала, мне нужно найти тело той, которая меня родила.
— Зачем? — искренне удивился Костя.
Причём, по-моему, больше тому, как я назвала родную мать.
— У неё есть кое-что, что теперь принадлежит мне. От этой вещи зависит то, смогу ли остаться в земном измерении, или нет, — презрительно фыркнула. — После того, как осмелюсь нарушить приказ кесаря, у Артура не останется выбора. Он не сможет заставить меня поселиться в своём доминионе. Быть может, тогда я смогу вернуться к нему. Если, конечно, он всё ещё захочет принять меня обратно.
— Быть может? — переспросил мужчина не менее удивлённо, чем в предыдущий раз.
— А ты как думаешь, кто может оказать мне протекцию против правителя целого мира в лице моего отчима?
Костя нахмурился и промолчал.
— Анна, — сказала, хоть и самой не верилось в сказанное, — Верховная жрица ковена чернокнижных ведьм. Только здесь возникает одна проблема: ведьма умерла за своего сына, но по счетам расплачиваться придётся дочери. Сначала я должна удостовериться, что мне будет по силам рассчитаться с ковеном. И времени у меня осталось тринадцать дней.
То, что я не смогу ступить на альтеррскую землю и больше никогда не смогу увидеть Кристиана, — осталось внутри меня. Сказать вслух ещё и об этом — не смогла. В конце концов, надежда на то, что всё ещё чудесным образом сможет наладиться, о прежнему жила внутри меня. Безосновательно и беспечно, но жила.
— А если окажется не по силам? — совсем тихо спросил Костя.
Грустно улыбнулась ему в ответ.
— У меня есть ещё один вариант. Именно о нём я и говорила тебе в самом начале.
— Что за вариант? — настороженно произнёс Костя.
— Аксартонский император окажет мне протекцию, — произнесла равнодушно.
По крайней мере, я очень старалась, чтоб прозвучала именно так.
— С чего это вдруг? — всё же не поверил в лёгкость подобного варианта Костя.
Сама виновата. Нечего было нагнетать ситуацию изначально. Не стоило поддаваться эмоциям. Вот, у архимага Де Алькарро прекрасно это получалось. Мне стоило бы брать пример с неё.
— Моя вторая мамочка позаботилась об этом, — пожала плечами беспечно.
И ведь даже не соврала. Это же по её инициативе я связана с магом крови обрядом единения на крови.
— Ясно, — отозвался мужчина, но сдавать позиции по допросу меня болезной он всё равно не собирался. — А в чём подвох, Ева? Почему бы сразу не обратиться к нему, раз он такой чудесный?
Бездна. Ну, вот как мне сейчас сказать ему, что в который раз замуж выходить буду?. Тем более, насколько успела себе уяснить, между Костей и Артом пусть и не дружба, но как минимум мужская солидарность присутствует прочно.
— Я не смогу остаться в этом мире. Мне придётся жить в другом месте, — решила пойти окольным путём, раз уж напрямую сказать смелости не хватило.
Мужчина продолжал хмуриться, бесцельно вглядываясь вдаль сквозь открытое окно. Было видно, что он не верил ни единому моему слову касательно аксартонского покровительства.
Костя достал очередную сигарету. Один резкий щелчок зажигалки, и оранжевое с синими всполохами пламя сопроводило распространение табачного дыма вокруг. Названный брат снова молчал. Проявившиеся морщинки на лбу свидетельствовали о том, что он пытается сопоставить факты, и сделать выводы. Не те, что я ему привела. Свои собственные.
