Артём снова обхватывает за плечи, вжимая пальцы с такой силой, что становится больно. Невольно морщусь и пытаюсь отодвинуться, да только безрезультатно.
Добиваюсь лишь обратного эффекта. Мужчина буквально впечатывает меня в своё тело, прожигая недобрым взглядом сверху вниз.
— С памятью плохо как раз у тебя, — его губы расплываются в хищной, полной предвкушения улыбке. — Потому что я тебя уже предупреждал о том, что будет, если ты не будешь помнить о границах, когда со мной разговариваешь.
Рупасов добавляет многозначительный взгляд, продолжая ухмыляться, а я судорожно сглатываю, пытаясь вспомнить, что он там говорил в тот раз. Но, видимо с памятью тут плохо точно у меня, потому что… Не помню!
— И что же будет? — интересуюсь в итоге негромко.
Наверное, стоило бы добавить что-то более внятное, вот только мысли путаются, а сознание по-прежнему отказывается начать работать как должно. В довершение к летальности моих жалких попыток получить свободу, Артём отнимает одну ладонь от моего плеча и подушечкой большого пальца проводит мне по губам, одаривая новым пристальным взглядом.
Понятия не имею о чём он думает в этот момент, но лично во мне рождается стойкое желание провалиться сквозь землю, а ещё лучше куда-нибудь гораздо дальше и глубже. Как минимум потому, что простой незатейливый жест с его стороны вызывает во мне чересчур яркий и острый отклик, а собственное тело предаёт даже быстрее, чем я сама это осознаю.
— Испытай меня ещё раз и узнаешь, — снисходительно отзывается Рупасов.
Пропускаю его слова мимо ушей. Жар, исходящий от него — значим гораздо больше.
Он, словно самый заразный вирус, распространяется уже на нас обоих в считанные мгновения. Даже дышать перестаю. Слишком явственно сейчас я ощущаю бедром последствия недавнего возбуждения мужчины. Но и отодвигаться не спешу.
Да, я совершенно точно спятила… А ещё, кажется, собиралась куда-то…
— Тём, отпусти, — меняю тактику, а то иначе так и не уйду. — Пожалуйста.
Видимо, на этот раз я не ошибаюсь в выборе правильных действий, потому что на секунду в синих глазах отражается замешательство, а после Артём отступает на полшага назад, нехотя, но всё же прекращая удерживать меня подле себя.
— Не раньше завтрашнего дня, — отзывается он, вопреки своим действиям. — Хочешь того, или уже нет, но до утра точно со мной будешь… Раз уж не так давно ты сама заставила меня остаться здесь — с тобой, — добавляет в насмешке. — Да и роллы принесли. Не выбрасывать же их? Один я столько точно не съем.
Упоминание недавних событий вынуждает устыдиться собственных действий. И правда же — удержала его, просила даже… А теперь… Совершенно запуталась!
И сама не знаю, чего хочу, в чём нуждаюсь. Или в ком. Хотя последнее тоже недостоверно: если уж быть честной, прекрасно знаю кого и что я хочу именно сейчас… В том и проблема. Да и… Агеев никуда не денется. Завтра поговорю с ним.
Всё равно ведь обещал приехать.
— Ладно, — капитулирую уже вслух.
На лице Рупасова мелькает едва заметная улыбка. Он разворачивается в сторону дверей, забирая оставленный у порога бумажный пакет с доставкой из японского ресторана, а после поднимает ручку вверх. Звук сработавшего затвора отзывается во мне волной негодования, ведь теперь можно открыть только ключами, которых лично я не наблюдаю. Но последнее стараюсь оставить при себе, не реагируя внешне.
— Как вы познакомились? — интересуется в свою очередь Артём.
Мужчина усаживается на диване, жестом призывая меня присоединиться. Не вижу причин для отказа, поэтому выполняю веление, при этом оставив между нами существенную дистанцию.
— Это что, допрос? — усмехаюсь открыто в ответ.
Ведь так гораздо проще прятать возникшую нервозность. Обстоятельства, при которых я познакомилась с Ромой — явно не то, о чём следует знать Рупасову.
— Нет, просто любопытно.
Он неспешно достаёт заказанный ужин, а его лицо не выражает ровным счётом ничего, что могло бы мне помочь понять его настрой. Тем напряжённее для меня протекают последующие минуты, пока Артём с видимым удовольствием поглощает роллы, именуемые «Калифорния», демонстративно игнорируя те, которые предпочитаю я.
— Так и будешь смотреть? — спустя некоторое время не выдерживает тишины первым Артём. — Что, у тебя диета какая-нибудь? — добавляет с насмешкой. — Или просто предпочтения сменились?
Последнее звучит больше откровенным вызовом, чем вопросом. Но уж лучше мы будем разговаривать об этом, чем об истории моего брака, поэтому решаю поддержать диалог.
— Не думала, что мои предпочтения в еде столь памятны для тебя, — отзываюсь тихо.
Подбираю лежащую в стороне упаковку с палочками, тут же распечатывая её, на что Артём дарит мне ответную снисходительную улыбку.
— У тебя их не так много, так что не трудно, — пожимает он плечами. И тут же переводит тему в прежнее направление. — Когда Лена сказала, что ты сделала аборт, я хотел с тобой поговорить. Но ты трубку не брала, телефон отключила. Я приехал, но… у тебя уже был он. Так и не получилось у меня увидеть тебя, в общем.
Признаться, я так сразу и не поверил. Не думал, что найдёшь мне замену вот так скоро, — Рупасов замолкает, а его губы искажает неприязненная ухмылка. — Сколько прошло с момента твоего отъезда? Три недели, да, Жень?
В квартире воцаряется тишина. Она давит на меня не меньше, чем тяжёлый взгляд синих глаз, смотрящих на меня с огромным осуждением и непониманием.
— Да, три недели, — отзываюсь глухо.
Деревянные палочки под моими пальцами только чудом остаются целыми. Сжимаю их так, будто они мой спасительный круг. Смотрю тоже только на них.
— И всё-таки… — не унимается Рупасов. — Как так вышло, а? Объясни, потому что лично я понять не смог, сколько ни пытался. Только не плети мне какую-нибудь чушь про то, какой он заботливый и добрый, а ты такая потерянная душа — так нуждалась в чьей-нибудь поддержке, — заканчивает ядовито. — Неужели и правда до такой степени хотелось от меня избавиться насовсем? Почему просто не поговорить? Всё-таки не чужие люди ведь… были.
Каждое его слово подобно самому точному удару. Слишком метко. Слишком больно.
И всё правда. Если судить с его точки зрения.
— Ты теперь будешь до самого утра меня донимать, да? — проговариваю в ответ совсем не то, что действительно хотелось бы. — Потому что, если так — сразу скажи. Я на балкон лучше пойду. Там подожду, когда это самое утро наступит, раз уж ты поставил такое условие. Уж прости, но для меня сегодня предостаточно скандалов или выяснений в том, кто прав, а кто виноват, — резко поднимаюсь с дивана, отбрасывая палочки, и направляюсь куда сказала. — Устала я.
К моему огромному облегчению, задерживать меня никто не собирается.
Последующие пять минут я вдоволь наслаждаюсь одиночеством и никотином. А к тому времени, как появляется Артём, почти успокаиваюсь.
