— Мама твоя звонила, — вспоминаю то, что ещё упустила. — Они послезавтра утром прилетают. Я обещала их встретить в аэропорте.
Так и не смотрю на мужчину, но всё равно чувствую, как он заметно напрягается.
— Я же сказал ей не приезжать, — выдавливает он сквозь зубы.
Невольно улыбаюсь. Редко, когда Агеев позволяет себе вот так в открытую показывать гнев или злость. Для меня такое откровение дорогого стоит.
— Да ладно тебе, — отзываюсь, внимательно вглядываясь ему в лицо. — Заберу сына, останемся дома — он у нас как крепость, а ты охрану дополнительную поставишь. Всё хорошо будет… Вообще не понимаю зачем тебе было заставлять меня ехать сюда.
Можно подумать, первый раз мы сталкиваемся с ситуацией, когда требуется помощь в обеспечении безопасности, — заканчиваю уже в раздумьях.
Вот только это нисколько не помогает.
— Ты сейчас находишься в этом городе — не потому, что я не могу обеспечить тебе и сыну безопасность в нашем доме, — нехотя сознаётся муж. — Есть кое-что ещё, Жень…
— он замолкает, явно не собираясь договаривать.
Но на этот раз я не позволю ему молчать.
— Агеев, не беси! Говори, как есть!
Мужчина в очередной раз тяжело вздыхает, а затем поднимается на ноги в явном намерении вернуться в дом. Но возразить по этому поводу я не успеваю.
— Тут подожди меня. Я сейчас вернусь. Всё покажу тебе и расскажу… Может так и правда будет лучше, — натянуто улыбается он. — А то Нина Анатольевна уже спать легла. Да и, в любом случае, не хотелось бы, чтобы она услышала.
Пока муж исполняет своё обещание, я успеваю допить оставшееся в стакане. К тому времени, как он возвращается, моё сознание окончательно успокаивается и напоминает больше нечто абстрактное и плавающее, чем здравое.
— Вот, — он протягивает довольно объемный пластиковый пакет, — смотри.
Мужчина усаживается рядом и терпеливо ждёт, пока я доберусь до содержимого.
Мне же в срочном порядке нужна ещё порция алкоголя, как только моему взору предстают фотографии с мест преступлений и куча сопроводительных документов по ведущемуся следствию дела… которому уже почти восемь лет.
— Ни черта не понимаю, — бормочу едва слышно.
К горлу подкатывает тошнота, но я проглатываю ещё немного алкоголя, и она временно отступает. Повторно смотреть на распятые и истерзанные тела девушек я больше не рискую… Как же много крови и зверства!!!
— В общей сложности на данный момент мы имеем двенадцать убийств. Серия идентичного почерка. То, что это дело рук одного человека — уже неоспоримо.
Сначала их долго избивали, потом насиловали, ну а уже после они просто истекали кровью от внутренних повреждений, — терпеливо констатирует действительность Рома. — Наша соседка, да и все остальные жертвы… Знаешь, что их связывает?
Помимо возрастных данных, внешних параметров, а также обширного территориального признака по месту жительства?
Мотаю головой в отрицании. Буквы, напечатанные двенадцатым шрифтом в документах, плывут перед глазами. Как ни стараюсь вникнуть в суть написанного, мне явно понадобится гораздо больше времени, чем пара минут, чтобы понять хоть часть из того, что держу в руках, поэтому всё, что могу сейчас — лишь перебирать бумаги между пальцами, бегло вглядываясь в строчки… И даже когда натыкаюсь на имя одной из бывших одноклассниц, всё равно не понимаю. Так и застываю, бестолково пялясь на него. Последний раз видела Ольгу Орлову, когда та вместе с Ленкой подвозила меня до вокзала в день, когда я, будучи семнадцатилетней беременной сбежала из родительского дома и покинула город. Она и сама собиралась уезжать тогда.
М-да… А я-то думала, что она и правда уехала.
— Каждая из них так или иначе была знакома с тобой, Жень, — озвучивает Агеев выводы, на которые я пока не способна. — Каждая, — подчеркивает повтором. — Вся эта х*рь завязана на тебе, дорогая моя жена. И мне пришлось быть о-очень убедительным перед некоторыми ребятами, чтобы тебя не привязали ко всему этому дерьму, хотя это первое, что необходимо было сделать.
Следующие несколько минут мужчина тыкает пальцем в имена и изображения, рассказывая подробно о каждой из тех, кто запечатлён там. Не сразу вспоминаю большинство из списка. С кем-то я и правда общалась раз или два в жизни, со многими вообще была знакома лишь визуально.
Сердце вновь начинает биться как бешеное, а пульс зашкаливает просто запредельно. Мне снова дурно. Пусть я и привыкла к подобным образам и видам чужих трупов, ведь деятельность федерального судьи предполагает и большее, однако, легче воспринимать действительность всё равно не становится.
— Тот, кто всё это сделал — знает тебя, — подводит нехитрый итог вышесказанному Агеев. — И ты, скорее всего, тоже знакома с ним. Не обязательно близко. Может просто виделись пару раз. Всё началось, когда ты переехала. Поэтому ты здесь. Там я не смог найти ничего, что помогло бы продвинуться дальше. Да и в моём городе знакомых мужчин у тебя не так много, как здесь. И я всё больше склоняюсь к мысли, что географическое местоположение нашего психа — этот город, Жень.
Его слова доносятся до меня как сквозь огромную толщу воды. Сознание всё ещё отказывается воспринимать информацию, а желудок выворачивает в новом судорожном спазме. Не могу больше сдерживаться. Меня рвёт прямо там, где сижу.
— Твою ж… — бормочу едва ли разборчиво, как только вновь могу говорить.
Мужчина терпеливо ждёт, когда я разогнусь в прежнее положение. И даже делает вид, что совсем не заметил излияние моего желудка. Единственное, что следует от него:
— Тебе нужно попить, — отпускает замечание, будто бы невзначай, тут же добавляя многозначительно. — Воды.
Он аккуратно собирает фотографии и бумаги, складывая их обратно в пакет, и запечатывает как было. Откладывает в сторону конфиденциальную информацию, с которой мне и близко находиться не положено, а затем вновь поднимается. Через минуту в моих руках с его подачи и правда оказывается большая кружка, наполненная негазированной минералкой. Но на сегодня сюрпризы не заканчиваются. Стоит мне сделать несколько глотков и отставить посуду в сторону, как мужчина снимает пиджак, а после вынимает из кобуры своё табельное оружие.
Сплав полимера, несущий смерть, плавно ложится в мои подрагивающие руки.
— Утром я должен уехать. Постараюсь вернуться как можно скорее. И Костя пока побудет с тобой. Но это, — он кивает в сторону полученного только что дара, — тебе всё равно может пригодиться. Отдача чуть больше, чем у того, которым ты обычно пользуешься в стрелковом клубе, но по большей части всё то же самое, — заканчивает как обыкновенную, ничего особенного не значащую инструкцию. — Не думай.
Стреляй и всё.
Ничего не отвечаю ему. Лишь смотрю на пистолет в своих руках. В голове не остаётся ни одной мысли. Сплошная пустота. Наверное, просто я слишком устала.
