Мы едем куда угодно, но точно не к Агееву!
— Там направо надо было, — проговариваю тихонько.
Больше хочется поинтересоваться: «Какого хрена ты свернул не туда?!», а также то, «Куда ты нас везёшь, да и с какой радости?!», но быть настолько прямолинейной в присутствии сына явно не стоит.
— Да? — снисходительно ухмыляется в ответ Артём.
Мужчина по-прежнему смотрит только на дорогу и не смотрит на меня, внешне продолжая изображать безмятежность.
И вот как это понимать?!
По спине пробегается холодок. Становится страшно. Такого Рупасова я ещё не знаю определённо. И не уверена, что вообще готова узнать эту его сторону.
— Развернёшься? — задаю самый тупой вопрос, который только мог бы прозвучать в данных обстоятельствах.
Хотя на самом деле больше подразумеваю утверждение.
— Нет, — всё в таком же тоне отзывается мужчина.
Твою ж мать!!! Он издевается что ли?!
Делаю пару глубоких вдохов и выдохов, пытаясь вернуть рассудку хладнокровие.
— Тём… — начинаю тихонько, но договорить не удаётся.
Матвей перебивает.
— Мам, а позвони папе! Пусть он с тоже к нам приезжает туда! — интересуется он.
Оборачиваюсь в удивлении.
— Куда? — в непонимании смотрю на сына.
Мальчик бросает мне в ответ возмущённый взгляд.
— Как это куда? Мы же в аквапарк едем! Да, Артём?
Кажется, предел моего понимания происходящему так и не наступит…
— Какой ещё аквапарк? — продолжаю пребывать в ступоре.
Рупасов вновь ухмыляется, но облегчать моё состояние не спешит.
— Кажется, твоя мама сегодня не выспалась, — обращается он к Матвею.
И даже подмигивает ему задорно в зеркало заднего вида, на что сын охотно кивает и улыбается во весь рот, пока я пытаюсь всё-таки осмыслить реальность.
— Ну так ты папе позвонишь, или как? — возвращается к изначальной теме разговора Матвей. — Он столько раз обещал покататься вместе со мной на горках, а так ни разу и не был! Пусть хоть сейчас приедет!
Бросаю мимолётный взгляд в сторону Рупасова, но тот так и не обращает на меня внимания. И, раз уж видимых возражений нет, киваю сыну, набираю требуемый номер. Всё равно, раз уж наш маршрут меняется, и я теперь знаю в каком направлении, стоит известить об этом и Агеева… Правда абонент до сих пор недоступен.
Вот же дерьмо!
— Видимо, придётся папе идти с нами в следующий раз, — оправдываюсь перед сыном.
Краем глаза замечаю, как Артём кривит губы при упоминании моего мужа, но жест проявления недовольства быстро исчезает. Мужчина вновь само спокойствие и доброжелательность… Удивительно даже.
В скором времени он и Матвей заводят разговор о предстоящих водных аттракционах, который моментально отвлекает сына от того, что его отца с нами не будет. Мальчик с воодушевлением делится тем, где он уже был и куда ему хочется пойти на этот раз, а мужчина охотно слушает, лишь изредка задавая наводящие вопросы, позволяющие Матвею пускаться в новое повествование. В итоге, всю оставшуюся часть пути до назначенного места мне только и остаётся, что дальше наблюдать сколько же выдержки и самообладания может быть у Рупасова, если присутствует правильная мотивация…
Глава 22
Звонкий смех сына перекрывает даже гул беседы посетителей поблизости от меня, когда он вместе с Артёмом в очередной раз съезжает со «штормовой горки» — самой крутого по спуску аттракциона местного заведения.
Расположившись в одном из шезлонгов около волнового бассейна, я не перестаю любоваться на улыбки самых близких и родных мужчин в моей жизни, сияющие на их лицах. Хотя сердце всё равно предательски сжимается, так и напоминая мне, что видимый образ безмятежной радости вокруг нас — всего лишь иллюзия. И совсем скоро она растает.
А вот то, что останется потом… даже и предполагать страшно. Но, чем больше времени я провожу в одиночестве, наблюдая за ними, тем всё больше и больше хочется верить, что в конечном итоге всё будет хорошо. Ведь Рупасов же обещал, что мы начнём всё заново и оставим прошлое — в прошлом, справимся с тем, что было, и не будем зацикливаться на плохом.
Остаётся только надеяться, что он сдержит своё обещание… Как только Артём покидает Матвея, оставив его упражняться на территории импровизированных джунглей, являющихся зоной для самостоятельной деятельности детей, и возвращается ко мне, тут же намереваюсь покончить с этой неопределённостью.
— Что мы здесь делаем? — интересуюсь сходу.
Получаю от Рупасова очередной снисходительный взгляд. И очень стараюсь концентрироваться на теме разговора, а не на том насколько же манят прикоснуться капельки воды, стекающие по его мускулистому обнажённому торсу.
— То есть ты реально не слышала, когда пацан жаловался на то, что твоя свекровь ему в воду залазить не давала, хотя там, где они отдыхали, было несколько водоёмов, в которых купались все, но только не они? — отвечает вопросом на вопрос Артём.
На мгновение становится стыдно. И правда ведь не слышала. Но потом вспоминаю, что моя интерпретация вопроса была намного шире, нежели озвучивание видимого повода, по которому мы сюда приехали, поэтому демонстративно усмехаюсь в неверии и скрещиваю руки на груди, приподнимая бровь в ожидании большего, чем он только что сказал… Надо же как-то подвести разговор к основной теме, которая в скором времени разъест меня изнутри, если мы её не обсудим.
— Что, считаешь я не способен проявить участие к жизни мальчика? — невозмутимо добавляет Рупасов. — Ему захотелось искупаться, а я всего лишь выполнил желание.
Что тут такого сверхъестественного, Жень?
То, что я могла бы предположить или соотнести к его поведению, уже давно не сходится с реальностью, поэтому предпочитаю промолчать по этому поводу, немного меняя тему, раз уж с этой стороны зайти не получается.
— Договаривались же сначала к Роме заехать, обсудить возможность того, чтобы мы с Матвеем вернулись в дом матери, а уже потом импровизировать как тебе больше нравится… — проговариваю с укором.
Вот только мужчину и это нисколько не пронимает.
— Как видишь, планам свойственно меняться, — безразлично пожимает плечами он.
К нам подходит молодая девушка из разряда местного обслуживающего персонала в цветастой униформе. В её руках заказанные нами немного ранее напитки и сахарная вата, которую захотелось сыну, поэтому приходится сделать временную паузу.
Артём отворачивается от меня, наблюдая за тем, как Матвей, также заметивший принесённое, вылазит из воды и направляется в нашу сторону.
— Кроме того, в дом твоей матери, а ещё лучше — сразу в мою квартиру, вы поедете в любом случае, прямо отсюда. И мнение федерального судьи меня больше не интересует, — дополняет он, как только девушка покидает нас. — Как только твой Агеев станет доступен, сообщишь ему по телефону. А если не можешь — сам скажу.
