— Жень, подожди! — доносится мне в спину. — Ты куда собралась в таком состоянии?!
Не слушаю его. Сажусь за руль, с шумом захлопываю дверцу автомобиля, и нажимаю кнопку старта, но двигатель не заводится. После шестой попытки приходится признать — машина неисправна.
Чёрте что! А главное — как вовремя!
— Божье наказание, — ворчу себе под нос в досаде.
Выхожу обратно на улицу.
— Что, не заводится? — всё ещё так никуда и не девается Арсений.
«Медаль тебе за очевидность!» — вспыхивает в моём сознании в ответ.
— Нет, — проговариваю уже вслух.
Мужчина удручённо вздыхает и кивает в сторону СТО.
— Я сейчас ребятам скажу, они посмотрят. Если поломка не серьёзная, быстро всё исправят, — одаривает приободрительной улыбкой в довершение.
Вот только нет у меня столько времени!
— Такси лучше вызови мне. Я очень тороплюсь, — бросаю спешно.
Сейчас не до вежливости.
— Хорошо, — покорно соглашается Арсений, тут же исполняя веление. И пока, в его трубке играет музыка ожидания оператора службы, добавляет осторожно. — А случилось-то чего, а, Жень?
Отмахиваюсь от него, невольно скривившись. Мужчина правильно расценивает мой жест и больше не настаивает. Хотя комментарий всё равно отпускает:
— Тебя же трясёт всю… Может помочь чем? Ты скажи только…
Презрительно фыркаю и бросаю в его сторону насмешливый взгляд, заметив в его руках пластиковую бутылочку с апельсиновым соком. В горле давно пересохло, поэтому, при виде живительной влаги, мои желания однозначны.
— Да, дай попить, пожалуйста, — смягчаю тон, добавив умоляющий взгляд.
Арсений тут же расплывается в снисходительной улыбке.
— Да пожалуйста, — протягивает напиток.
Открыв крышку, глотаю почти половину. В это время очередь на линии оператора такси доходит и до телефона Рупасова-младшего. Он договаривается о том, чтобы подали автомобиль в ближайшее время, а машина пребывает и правда довольно скоро. Пары минут не проходит, как серебристый седан увозит меня в сторону областной больницы. И это последнее, что я помню за эту ночь. Мелькающие за окном иномарки огни ночного города просто тускнеют у меня на глазах, будто пропадая за вязкой тёмной пеленой. Разум отключается ещё до того момента, когда я понимаю, что что-то здесь не так…
Глава 25
Темнота потихоньку отпускает сознание, но, когда я открываю глаза, всё равно ничего не видно. Собственное тело ощущается очень плохо, должно быть, оттого, что нахожусь в неудобном положении слишком долго. Мышцы затекли и онемели. К тому же, жутко холодно. Рефлекторно пытаюсь обхватить себя руками, чтобы хоть как-то согреться, но запястья простреливает острой болью. Слышится короткий металлический звон, а свести руки вместе так и не удаётся.
На меня что, снова одели наручники?!
Как только зрение привыкает к темноте, а я потихоньку начинаю различать предметы вокруг, то понимаю, что мысль о причине ограничения в свободных действиях оказывается очень даже верной. Такие же кожаные манжеты, которыми не так давно Артём приковывал меня к кровати, прочно закреплены на моих руках, а цепочка, скрепляющая их между собой, продета сквозь металлическую решётку в изголовье постели, на которой лежу. Вероятно, помимо кровати, в комнате больше и нет ничего, потому что, после того, как я подтягиваюсь выше и сажусь, оглядываясь по сторонам дальше, не могу различить иных предметов в помещении.
— Какого х*ра? — срывается с моих губ жалким полушёпотом.
В горле пересохло и очень хочется пить. Но я подавляю неуместное желание и пытаюсь сообразить хоть что-нибудь вразумительное.
Рассудок решительно отодвигает все признаки подкатывающей истерики на задворки разума (как говорится, до лучших времён), и пытается воспроизвести последние события, которые я помню, но кроме того, что почему-то уснула в такси по дороге в больницу… Ничего не помню!
Как я здесь оказалась? Почему? Кто сделал это со мной? А главное, что с моим мужем? Ведь так и не узнала… Господи, пусть с ним всё будет хорошо!
Не знаю сколько времени проходит, пока я внутренне уговариваю саму себя оставаться спокойной и не тревожиться о судьбе Агеева. Наверное, стоило бы сейчас беспокоиться о кое-чём ещё, но так гораздо проще сохранять подобие хладнокровия. Резкая вспышка света заставляет зажмуриться и растерять последние мысли, которые ещё оставались в моей голове.
Где-то по правую сторону слышится звук срабатывающего с наружной стороны затвора, а после со скрипом отворяется дверь.
— Добрый вечер, Евгения Андреевна, — добродушно здоровается тихий женский голос.
Мне требуется несколько секунд, чтобы вернуть себе способность видеть, а также вспомнить где же я уже слышала прежде эту интонацию.
— Ну да, конечно, он и правда охренительно добрый… — усмехаюсь в ответ.
Собеседница никак не реагирует на моё высказывание. Она молча делает несколько шагов навстречу, неся в руках маленькую пластиковую бутылку с минералкой и одноразовый стакан. Мне же не сразу удаётся подробно разглядеть находящийся передо мной силуэт. Но ещё до того, как в моей голове чётко вырисовывается образ миниатюрной блондинки в лимонной блузке и голубых джинсах, я… очень рада её видеть! Нет, я не схожу с ума. Просто по крайней мере, раз передо мной стоит бывшая невеста Рупасова, а не двинутый на всю голову маньяк, на чьём счету двенадцать жертв… А что собственно тогда? Секундное облегчение моментально сменяется сотней вопросов, но ни одного ответа даже приблизительно в разуме не рождается даже отдалённо. Приходится начать рассуждать вслух.
— Ты меня что, похитила что ли? — интересуюсь ничего не выражающим тоном.
Пока не поняла, как следует себя вести… Как и то, чем всё это грозит в принципе.
— Называйте как вам больше нравится, — безразлично пожимает плечами она.
Блондинка распаковывает принесённый с собой напиток и выливает в одноразовую посудину четверть бутылки, протягивая мне так, чтобы я могла держать стакан самостоятельно.
— Пейте. Обезвоживание ещё никому не шло на пользу, — добавляет столь же безучастно, как и прежде.
Поскольку гордыней я страдаю только в присутствии определённых лиц, без зазрения совести принимаю предложенное. Но в сознании тут же вспыхивает напоминание о другом питье, которое примерно так же предложили накануне…
Честно говоря, мало верится, что Арсений и тот апельсиновый сок хоть каким-нибудь образом причастны к происходящему сейчас, но в горле будто встаёт ком, ведь, сколь бы я не убеждала себя, что всё не настолько плохо, как кажется на первый взгляд, внутренний голос буквально вопит об обратном. Поэтому, как бы сильно не хотелось утолить жажду, в итоге я не делаю ни глотка.
