К тому времени, как мы приближаемся к конечному пункту нашей долгой поездки, вовсю разошедшийся проливной дождь барабанит по железу и стёклам, заставляя содрогаться от одной мысли о том, что вскоре придётся выйти наружу… Хотя, кого я обманываю? Не поэтому дрожат мои руки, а внутренности выворачивает в отчаянном крике боли.
— Приехали, — холодный тон водителя вынуждает открыть глаза.
Машина и правда останавливается, но больше я никак не реагирую. Смотрю строго перед собой. Не хочу видеть его лица. В идеале, слышать сидящего рядом тоже не хочется, но с этим мне пока не справиться. Не сейчас… Позже.
— У тебя две минуты, Женя, — он хватается пальцами за мою челюсть, насильно разворачивая к себе. — Не секунды больше. Поняла?
Коротко киваю, судорожно сглатывая подкативший к горлу ком. И, как только собеседник отпускает меня, резко толкаю дверцу, выбираясь наружу.
Ледяной поток осенней непогоды безжалостно бьёт в лицо, и я зажмуриваюсь, переводя дыхание. Небольшая пауза необходима сейчас как воздух. Просто успокоиться и не думать о том, что будет дальше. Отгородиться от разрывающих душу и сознание эмоций.
Грёбаное хладнокровие — приди! Я так отчаянно нуждаюсь в тебе!
До припаркованного у обрыва «MitsubishiPajero» примерно сто шагов. Самых долгих в моей жизни. Тех самых, после которых я вряд ли вообще захочу куда-то выйти.
Волосы промокли насквозь, а пальцы сводит судорогой. Ноги то и дело вязнут в грязи, но я упорно иду вперёд. Как можно быстрее. И без того потратила половину отпущенного времени.
— Так надо. По-другому никак не получится… — шепчу беззвучно, останавливаясь около внедорожника.
Дверца с водительской стороны распахивается в ту же секунду. И пусть я точно знаю, что находящийся в салоне не слышал сказанного, но оттого чувства вины не становиться меньше. Посмотреть в столь любимые мною синие глаза так и вообще невозможно.
— Жень… — хриплый голос срывает последнюю печать моего самообладания.
Не в силах больше контролировать эмоции, я просто рыдаю, мысленно проклиная всех нас за то, к чему мы пришли. Мужчина реагирует мгновенно, выскакивая из машины, сгребая меня в свои объятия. Успеваю заметить в его взгляде отблески радости, смешанного с неверием… Правильно, не стоит верить мне. Я обману тебя.
И даже ещё более жестоко, чем ты сам когда-то!
— Думал, ты уже не придёшь… Не ответила ведь ни на одно из моих сообщений, — тихо бормочет он, касаясь жаркими губами моего холодного лба. — Замёрзла, да? Ничего, сейчас согрею, — прижимает к себе вплотную, позволяя уткнуться носом в его плечо.
— Теперь всё будет хорошо, вот увидишь. Я тебя больше никогда не отпущу.
Исходящее от него тепло опутывает разум невесомой пеленой забвения. Ласковый шёпот приносит в сердце мнимый покой. Очень хочется поставить мир на паузу и просто наслаждаться этим моментом, но… время уходит!
— Тём, я… — слегка отстраняюсь, встречаясь с ним взглядом.
В бездонном омуте цвета атлантического океана плещутся безграничная нежность и доверие. Они разбивают моё сердце на миллионы новых осколков боли. Тех, которые на этот раз уже не собрать.
— Прости меня пожалуйста, — продолжаю, вопреки желанию заткнуться и послать всё к чёртовой матери. — Всё, что я тебе тогда наговорила — неправда. Я просто не могу тебя ненавидеть. Всегда любила только тебя. Больше никого. А Рома… он всегда знал. Я никогда не скрывала это от него. И наш брак… Он только для Матвея… — замолкаю всего на секунду.
Но и того хватает, чтобы окончание заранее подготовленной речи оборвалось.
— Жень, да плевать вообще, — бессвязно проговаривает он. — Главное, что ты пришла.
Сделала свой выбор. Не тебе просить прощения, родная.
Мужчина обхватывает за затылок, притягивая к себе. Всё, что я ещё могла проговорить, теряется под обжигающим губы напором. Не поцелуй — клеймо моей принадлежности к нему. Жадно, требовательно, так глубоко, словно он собирается проникнуть ко мне в душу… Хотя он и так давно там. В самом эпицентре всей моей сущности. Всегда так было. И ничто не способно выжечь эту метку.
Да, я снова поддаюсь своей самой великой слабости. И не хочу, чтобы было как-то иначе. Наивная. Глупая. Жалкая. Одержимая.
Знаю, должна прекратить это безумие. Наступить себе на горло, как уже делала не раз, и оттолкнуть его. Сделать то, зачем пришла. Собрать силу воли в кулак. Ведь не сложно. Главное убедить себя в том, что смогу.
— Девочка моя… — измученным хриплым стоном срывается с его губ прежде, чем мы снова делим один воздух на двоих.
Сердце разрывается от безудержной тоски и горечи, но я цепляюсь за широкие сильные плечи в стремлении впитать в себя то последнее, что останется в моей памяти о единственном, кто мог бы стать моим смыслом жизни… Снова вру самой себе. Без него и меня не может быть.
— Артём, я… — предпринимаю новую попытку собрать остатки самоконтроля.
Я должна сказать! Ведь нет иного выбора!
И снова не удаётся. Громкий протяжный автомобильный сигнал позади рушит последнюю возможность излить душу. Просто времени больше не осталось.
— Жень, ты не одна? — слегка отстраняется любимый.
Я вижу в его взгляде растерянность. Тень сомнений прочно впитывается в омут синего цвета. Мужчина сжимает кулаки, отходя на шаг в сторону. Его силуэт мгновенно вытягивается в напряжении. Даже сквозь плотную чёрную щетину недельной давности заметно, как нервно дёргаются желваки.
— Это он, да? — глухо проговаривает Артём.
Былое замешательство в одно мгновение преображается в неприкрытую ярость.
— А я идиот, было, подумал, что ты и правда сделала свой выбор, — неприязненная усмешка уродует его прекрасное лицо.
Эта ненависть бьёт по мне намного сильней, чем то, зачем я сюда пришла. И мне бы разуверить своего мужчину, объясниться и молить о пощаде за одну только мысль о том, на что почти решилась, но… времени не осталось. Артём разворачивается ко мне спиной, размашистыми быстрыми шагами направляясь в сторону автомобиля, на котором я приехала.
Не могу допустить, чтобы он добрался до своей цели!
— Да, родной. Сделала, — шепчу негромко.
Плевать, услышит ли он меня или нет. Не важно. Холодная сталь рукояти самозарядного оказывается в моих руках в считанные доли секунды. Чуть больше требуется, чтобы прицелиться. Всегда ненавидела стрелять. Но это не мешает безошибочно спустить курок.
Два оглушительных выстрела разряжают шум хлёсткого потока сентябрьской непогоды на окраине города. Артём спотыкается, падая на одно колено. Ему почти удаётся обернуться, но законы физики никто не отменяет. Не в силах удерживать равновесие, он заваливается на бок, а я закрываю глаза, потому что не могу смотреть на то, что натворила. И так и стою ещё какое-то время, слыша, как удары проклятого органа в моей грудной клетке затмевают собой окружающее пространство.
