Я не хочу в багажник!
— Только попробуй меня там запереть, — выдаю сердито уже вслух.
А ещё задумываюсь над тем, стоит ли предпринять новую попытку вырваться, а заодно ударить по чужой спине сильнее, чем те четыре раза полторы секунды назад. Всё-таки не очень хорошая перспектива — свалиться с мужского плеча прямо в грязную лужу, по которой он проходит в данный момент.
— Ммм… — неестественно довольно протягивает Закери. — И что тогда будет? — дополняет слишком уж заинтересованно.
Вопреки моим опасениям, блондин направляется к передней части транспортного средства, забирает из замка зажигания ключ и ставит мустанг на сигнализацию, а затем направляется обратно в сторону моей квартиры.
— Ты так и не ответила, — напоминает о своём вопросе.
А я… Я всё ещё молчу. Никак определиться не могу, то ли подлить ему чего-нибудь гадкого в первый же подвернувшийся удобный момент, то ли ещё что-нибудь по продуктивнее в мстительном плане сделать… Вот и молчу.
— Отпусти меня, а? — прошу тихонько, как только мы оказываемся внутри здания.
Лифтом Закери не пользуется. Поднимается на верхний этаж по лестнице. А меня так и не отпускает. И вот не о том надо бы думать, но… Если я вешу примерно девяносто фунтов, а он столько пролётов с лёгкостью преодолевает, ни разу даже не остановившись для передышки… Ничего себе выносливость!
— Отпусти. Пожалуйста, — добавляю вынужденно.
Моя просьба исполнена вскоре. Как только мы оба оказываемся в лофте. Отчасти, именно поэтому накатившее на меня смирение моментально испаряется. Хотя есть кое-что ещё: Ханны нет дома, а я свои ключи не доставала даже — Райт дверь сам открыл!
— Ты… Ты… — шиплю сквозь зубы, снова не в силах определиться какое бы матерное выражение подошло бы лучше в данном контексте.
Блондин между тем вновь начинает широко улыбаться. До того тепло и искренне, что аж тошно становится.
— Прежде, чем ты снова выдашь какую-нибудь глупость, подумай хорошенько о том, что моё терпение — не безгранично, — довольно миролюбиво отзывается Закери, приблизившись ко мне вплотную.
Вот же… Сволочь!
Поскольку за моей спиной уже закрытые двери, то отступать особо некуда. Да и глупо сбегать из собственной квартиры только потому, что её оккупировал… этот, который передо мной стоит.
— И что тогда будет? — задаю тот же вопрос, что он сам недавно.
Даже тональность копирую.
Ну а что? Наглеть, так уж по полной!
Должна же я знать, в конце концов, с кем именно мне ещё неимоверно долгие шесть суток общаться. И то, как далеко он может зайти.
— Накажешь? Выпорешь? В очередной раз унизишь? — продолжаю, не дав возможности ответить на предыдущий вопрос. — Оставишь меня в багажнике до тех пор, пока Айзек Чейз ни свалит за границу? Или, может, утоп… — дальше договорить не удаётся.
Мой рот накрывает чужая ладонь, призывая молчать. Но на самом деле я затыкаюсь не по этой причине. Мужчина и прежде стоял очень близко, а теперь между нами и вовсе нет никакого расстояния. Он буквально впечатывает меня собою в двери, а в безграничной лазури его взора я замечаю хищный огонёк. Слишком азартный и задорный — невозможно проигнорировать. Да и от былого напускного радушия в блондине ничего не остаётся. Что бы то ни было, хозяин закрытого клуба определённо только что решил, каким именно образом я расплачусь за содеянное.
В горле моментально пересыхает, а руазум услужливо подбрасывает самые нцепристойные картинки вероятного будущего. Не то чтоб онни меня очень сильно смущают иьли ввергают в ужас (давно не девственница ведь, да и моральными стеснениями не обременена), но я будто бы в ступор впадаю, больше не представляя себе, как вообще будет возможно самостоятельно пошевелиться. Банально тону в безграничной лазури гипнотизирующего взора, с открытым предвкушением блуждающего по моему лицу.
— В очередной раз… — задумчиво протягивает Закери, проводя пальцами по моим губам. — Когда это я тебя унижал? Напомни-ка, пожалуйста…
Обжигающее прикосновение медленно смещается ниже, к линии подбородка, и ещё ниже, вдоль шеи, к уровню декольте. Райт подцепляет замок моей куртки и плавно тянет вниз, расстёгивая молнию. Твидовое изделие аккуратно соскальзывает с плеч и оказывается у наших ног. Я всё ещё не шевелюсь, будто под гипнозом наблюдая за действиями мужчины.
— Когда я тебя унижал, Софи? — повторяет свой вопрос Райт.
Судорожно сглатываю, пытаясь вспомнить правильный ответ.
— Сегодня… — выдавливаю из себя тихо.
В подсознании сама собой всплывает сцена с увольнением. И тает также быстро, как пропадают первые снежинки в мутном омуте Темзы. Пуговички моей блузы одна за другой выскальзывают из петелек, повинуясь чужой воле. Ещё несколько секунд — льняная ткань падает поверх куртки, а меня охватывает лёгкий озноб. Вполне возможно, совсем не потому, что система отопления в лофте оставляет желать лучшего.
— Если так, прошу прощения. Поверь, у меня не было намерения каким-либо образом обидеть тебя, — едва слышно отзывается блондин, продолжая избавлять меня от одежды.
Наверное, мой рассудок окончательно отказывается работать, потому что я… не ослышалась?! Закери Райт действительно извиняется?!
Последнее, скорее всего, стоило бы озвучить не только в мыслях, вот только, как бы ни старалась, кроме жалкого мычания, произнести больше ничего не удаётся. Ощущение растерянности настолько заполняет моё восприятие, что я пропускаю даже тот момент, когда мужчина стягивает с бёдер джинсы. Как будто и не со мной всё происходит. Возвращаюсь в реальность только к моменту, когда блондин аккуратно обхватывает за лодыжку и приподнимает ногу, вынуждая вышагнуть из тесной ткани. Пошатываюсь и цепляюсь за его плечи, чтобы удержать равновесие, пока он избавляет меня от оставшейся части одеяния и обуви.
Вот же… Так до нервного срыва и отделения психиатрии недалеко!
— Ничего, найду себе другую работу, — выдаю первое, что подворачивается на язык. — И ты… Прости. Вообще-то я не собиралась намеренно действовать тебе на нервы и грубить. Просто… Сорвалась. День был тяжелым.
Он не отвечает. На его губах мелькает лёгкая мимолётная усмешка, а затем Райт распрямляется и вновь сосредотачивается на моём лице. Смотрит до того пристально и неотрывно, словно ищет во мне что-то конкретное, известное лишь ему одному. Понятия не имею что именно, но становится не по себе. К тому же, до меня болезной только теперь доходит, что я стою перед ним практически голой, в одном лишь нижнем белье.
Точно накажет…
Или нет.
— Красное в том, что справа, — неожиданно резко выдыхает Райт и отступает от меня на шаг назад, а после и вовсе отворачивается.
Он о чём вообще?
Требуется довольно много времени, чтобы мозг прекратил напоминать расплавленное желе, и вспомнил о своей основной функции деятельности. С огромным усилием я соображаю, что речь идёт о паре картонных пакетов, покоящихся на полу, у диванчика в гостиной.
