Можно подумать, я — её подруга закадычная, и это не меня она собиралась утопить несколько минут назад.
Реально почти восхищаюсь даже этой её избирательной «забывчивости»!
— С другой стороны, если Хозяин всё-таки добьётся развода, я смогу всё начать с чистого листа! Клуб — мой, а Айзек… — тут её речь обрывается.
Пространство зала наполняется звуком входящего звонка. Мелодия незнакома, а гаджет находится непонятно где. Николь отвлекается на поиск, очевидно, своего телефона. Но так и не успевает добраться до аппарата связи. Раздаётся жуткий грохот, треск и искры, разлетающиеся в полумраке, а дверь в районе балюстрады банально слетает с петель.
Очевидно, Хозяин закрытого клуба всё же в него вернулся…
И я бы непременно порадовалась этому факту, да только непонятно откуда взявшийся пистолет в руках не самой адекватной из нас двоих — всё равно паршивое обстоятельство. Тем более, прицел в считанные мгновения оказывается направлен мне в голову.
— Какая ты… предусмотрительная, — ворчу себе под нос.
А вот Николь в сплошной комок нервов прекращается. Ни слова больше. И взгляд прикован исключительно к проёму, в котором появляется массивная фигура Закери. Дым от взрыва ещё не рассеивается, пространство наполнено пылью, так что я не в состоянии рассмотреть его подробнее. Разве что сразу заметно: на мужчине не привычный костюм — камуфляжные брюки, футболка с коротким рукавом и чёрный жилет поверху. И пистолет в руке. Точно такой же, как у Николь.
— Ты же не думала, что, если запечатаешь здание и расставишь по периметру десяток сопляков, это помешает мне прийти за тобой? — разносится мрачное, с проскальзывающей сталью в голосе.
За тобой…
За Николь!
И на том спасибо.
Забери эту психопатку!
И оставьте меня в покое…
Только сначала из этой чёртовой ванны вытащите. Впрочем, я ещё тут полежать согласна, если только меня топить больше никто не соберётся.
И когда это я такой язвой стала?
— Отвечай! — возвращает к реальности суровый тон Закери, по-прежнему обращающегося исключительно к своей супруге.
Та моментально вздрагивает.
— Нет, — мямлит едва слышно.
Поразительно просто!
— Нет? — демонстративно удивлённо переспрашивает мужчина, замерев у ограждения, с высоты второго этажа неотрывно глядя на ту, к кому обращается. — Ты с кем разговариваешь? — отчеканивает уже ледяным тоном, пробирающим до глубины души даже меня. — Знай своё место, рабыня, — фактически приказывает.
Лично я бы его точно послала. Далеко и не очень красиво. Хотя и не сразу, а то уж больно вид у него грозный. Будто аура у него меняется даже. Ничего от того Закери, что я знаю, уже не остаётся. Вообще передо мной совершенно незнакомый человек. Это даже более заметно, чем тогда, когда он общался с моей матерью. И всё равно бы послала в конечном итоге! Однако, очевидно, Райт прекрасно знает, что делает, потому как… Николь опускается на колени, склонив голову, а прицел направленного на меня оружия смещается.
— Нет, Хозяин, — поправляет саму себя. — Простите, Хозяин, я не хотела огорчать вас своей неподобающей речью.
Он не отвечает ей. Подозреваю, намеренно. Витающее в воздухе напряжение сгущается, пока зал наполняется эхом тяжёлых шагов. И если я наблюдаю за тем, как Закери спускается по лестнице, то вот Николь по-прежнему смотрит исключительно в пол. А ещё у неё руки начинают дрожать. У меня сердце каждый раз сжимается, когда я замечаю, как мелко подёргиваются пальчики, обнимающие рукоять и спусковую тягу.
— Ты сбежала. Снова. И посмела позариться на то, что принадлежит мне. Не тебе, — вновь заговаривает блондин, разделяя каждую фразу убийственно холодными паузами. В лазурном взоре тоже лишь холод — будто сплошные кусочки льда. — Хочешь пострелять? — склоняется над ней, сгибом указательного пальца приподнимая за подбородок, вынуждая смотреть на него, а затем едва уловимым жестом накрывает своей ладонью прицел, направленный на меня. — Стреляй, — добавляет без тени сомнений. — Это и будет твоё наказание, — переправляет оружие на себя.
Да с такой лёгкостью, будто никак иначе и быть не может.
Срань господня!
— Но… — едва слышно шепчет Николь.
Если и собирается сказать что-либо ещё, то умолкает под пронзительным предупреждающим взглядом своего Хозяина.
— Это… — он демонстративно поднимает руку со своим пистолетом, — я оставлю здесь, — обозначенное плавно ложится на бортик ванной. — Если решишь, что одного выстрела тебе мало, можешь воспользоваться им после того, как выполнишь то, что я сказал. Не разочаровывай меня больше. Я не стану терпеть ещё одного непослушания, — прищуривается и немного крепче сжимает пистолет в руке своей рабыни, вместе с тем изменив угол перехвата. — Ты всё поняла, Николь? — звучит уже мягко, почти с нежностью.
Она закрывает глаза и вдыхает глубже. Я замечаю слёзы на её ресницах. Капельки застывают, так и не скатившись по щекам, а их обладательница задерживает дыхание. Совсем ненадолго.
— Простите… — срывает с её уст беззвучное.
Дальше: как долбанные кадры какого-нибудь фильма. Николь отпускает свой пистолет и хватает другой — оставленный Закери. Я понятия не имею, почему он не останавливает свою супругу, хотя точно знаю, ему по силам. Раскаты последующего выстрела отражаются в моей голове, подобно взрыву атомной электростанции. Когда знаешь, что последствия уже необратимы и более глобальны, нежели возможно себе представить.
— Теперь можно, — доносится, будто из другой реальности.
Я по-прежнему беспомощно смотрю на Николь, которая окончательно оседает на пол. И всё ещё дышит. Хотя я не понимаю — почему. Ведь не в меня метилась. В себя. Понимание не приходит и тогда, когда на балюстраде появляется несколько персон в точно таком же снаряжении, как и на Закери. У них автоматы. Лица скрыты масками. А ещё я замечаю мелких красных пташек, будто взмывающих ввысь, чей образ запечатлён вдоль предплечий каждого — на них и любуюсь, пока чужие сильные руки ловко освобождают мои конечности от оков. И только потом сосредотачиваюсь на мужчине, вытащившего меня из чугунно-винного плена.
— Почти поверила, что ты не придёшь, — шепчу тихо-тихо в признании, прикрывая глаза, и малодушно прижимаюсь щекой к его груди, наслаждая крепкими объятиями. — Почти… — уже не о нём, да и то больше в своих мыслях.
Меня колотит похлеще той, что всё ещё жалобно всхлипывает поблизости. Потому и не сопротивляюсь, когда лишаюсь насквозь мокрой одежды, а уже обнажённые плечи накрывает тёплым одеялом.
Пространство наполняется многочисленным топотом, громкими голосами, раздающими команды. Людей становится больше. И не все из них бывшие военные. Я слышу имена и звания тех, кто служит в районе скотланд-ярда.
Они оцепляют периметр, собираются проводить какие-то экспертизы, и отпускают распоряжения по поводу того, куда заберут Николь.
