В последние дни я и без того ощущаю себя паршивее некуда, а теперь едкий налёт печали так и вовсе оседает в душе тяжелым камнем безысходности. Но я стараюсь не показывать отчаяние, одолевающее моё сердце. Снова улыбаюсь находящейся поблизости, стараясь мысленно уверить себя, что всё не так уж и катастрофично, как видится в данный момент. И отвлекаю саму себя приготовлением завтрака, хотя изначально собиралась заняться только кофе.
— Ты уже получила четырнадцать отказов. Думаешь, пятнадцатый раз будет счастливым? — добродушно хмыкает Ханна.
Конечно, я не настолько бестолковая, но…
Надо же делать хоть что-нибудь?
— Возьму академический и новые дополнительные смены, — пожимаю плечами, так и не ответив на её вопрос. — К тому же, мир богатых покровителей не заканчивается на одном конкретном заведении… Ты уверена, что всё в порядке? — меняю тему. — Он просто уволил тебя. И всё? Вот так просто? — прищуриваюсь, с подозрением окидывая девушку с ног до головы.
Блондинка реагирует не сразу.
— Ну-у… — нехотя протягивает, изображая глубокую задумчивость. — Вообще, с учётом подписанного мною договора о неразглашении, мистер Райт сказал, что я действительно свободна, да… А вот к тебе он ещё обязательно заглянет, — кивает с серьёзным видом и переводит показательный взгляд от моего лица к кулону, который до сих пор висит на моей шее. — Зря что ли признал тебя своей нижней при всех? — прищуривается лукаво.
С её губ срывается короткий смешок. Она едва сдерживается, чтобы не рассмеяться в открытую. А вот мне совсем не до веселья. Возможность нового приступа мнимого удушья заполоняет мой разум, и я моментально мрачнею.
— Так и сказал? — переспрашиваю угрюмо.
Подлое воображение подсовывает тысячи вариантов этой самой будущей встречи. Такой же желанной, как святая инквизиция для еретика.
— Нет, конечно, — быстро сдаётся Ханна.
Мой последующий вздох облегчения — слишком громкий, а вот её сохраняющаяся улыбка — слишком радостная.
— Насколько я знаю, на самом деле, он ничем таким не увлекается, — продолжает девушка. — Думаю, вообще сделал это лишь для того, чтобы сохранить в тайне нарушение периметра безопасности своего заведения.
В её словах есть доля правоты. И мне бы порадоваться. Но!
— То есть, он держит клуб для людей с… — «извращёнными наклонностями» благоразумно опускаю, заменив на более мягкое: — со специфическими вкусами, а сам, при этом, как бы… нормальный? — уточняю в неверии.
Блондинка показательно закатывает глаза.
— А что, каждый, кто купил франшизу «McDonald’s», обязан питаться бургерами и колой? — задаёт встречный вопрос, а её улыбка становится ещё шире. — Или ты уже успела настроиться на парочку сессий, а я тебя обломала? — дополняет с искренней заинтересованностью.
И откуда у неё только такие мысли берутся?!
— Да ну тебя, — отмахиваюсь от неё.
Отворачиваюсь, чтобы игнорировать разгорающуюся в карих глазах насмешку было легче, и загружаю в тостер ломтики белого хлеба.
— Ты сама первая о нём заговорила, — добавляю себе в оправдание. — Мне и дела нет до его увлечений, какими бы они ни были.
Невольно передёргиваю плечами, потому что воображение самым подлым образом подсовывает возможные варианты обсуждаемого.
— Ага, я так и подумала. Именно поэтому ты подвесочку не сняла, — напоказ вальяжно протягивает Ханна.
Всё ещё продолжает потешаться надо мной.
Зараза.
— Возвращать сама будешь? — не унимается она. — Или с курьером отправишь?
— В ломбард сдам, — огрызаюсь в расстройстве.
Как минимум потому, что средств на столь дорогой способ избавления от ювелирной вещицы у меня банально нет.
— Ну, да, наверное, неплохие деньги будут, камешек явно не из дешёвых, — кивает с умным видом девушка.
Но на эту издёвку я не ведусь. Отчасти.
— Хм… думаешь? — переспрашиваю с деланной наивностью, опуская голову, рассматривая украшение. — Да не, вряд ли… — сама же отвечаю. — С чего бы ему отдавать первой встречной действительно дорогую вещь?
Тосты готовы, и я отвлекаюсь на то, чтобы достать поджаренный хлеб, выложив ломтики на блюдце, после чего достаю из холодильника начинку для них.
— Он вообще щедрый, — пожимает плечами на мои слова Ханна.
Я же делаю небольшую паузу в приготовлении будущего завтрака, обернувшись к ней.
— Похвали своего бывшего босса ещё раз, и я решу, что ты влюбилась, — предупреждаю её, старательно скрывая напрашивающийся смешок.
— А что? — возмущается в ответ блондинка. — Он, и правда, очень даже хороший мужик. Вот мы с тобой, к примеру, сейчас дома сидим, а не на дне Темзы где-нибудь… — заканчивает на неопределённости.
Мне же становится не по себе. Не только из-за сказанного соседкой по квартире. Просто передо мной стоит две баночки, содержимым которых я собираюсь сдобрить хлеб: арахисовая паста и малиновый джем.
Невольно зависаю, уставившись на них.
У Ханны аллергия на малину, а я терпеть не могу арахис, поэтому что именно — для кого, вопрос для нас двоих извечно решённый. И если про сверхчувствительность иммунной системы организма сидящей поблизости её бывший наниматель мог знать из медицинской карты, то вот приведённое им сравнение… Совпадение? Вряд ли.
— Ладно, если ты так говоришь, — бормочу тихонько себе под нос, решив закруглить нелицеприятную тему.
Заодно и сопутствующие нехорошие мысли прогоняю прочь.
— Ты ведь в реабилитационный центр пойдёшь потом? — меняет направление разговора девушка, уловив мой настрой. — Я с тобой!
— Ты же всю ночь не спала, — хмыкаю скептично.
Хотя, на самом деле, я очень даже рада предложенной компании.
— Ты тоже, судя по всему, — кивает в сторону кресла, в котором я находилась по её возвращению в квартиру. — Но всё равно ведь пойдёшь, — улыбается грустно. — Да и я теперь безработная, так что выспаться ещё успею, а тебе, между прочим, вообще на смену вечером, и ничего!
Поскольку спорить и не собиралась, то согласно киваю, принимая чужие доводы, а оттенок грусти на губах Ханны сменяется задорным привкусом, когда девушка самым наглым образом отбирает у меня столовый нож и придвигает тарелку с тостами к себе ближе. Тоже улыбаюсь ей в ответ, и, наконец, вспоминаю о кофе, который давно сварен. Последующие десять минут проходят в обоюдном уютном молчании и спокойствии. И я очень ценю каждое из этих мгновений, ведь совсем скоро, как только мы оказываемся там, куда я хожу каждую субботу, — нет абсолютно ничего из этого.
Часовая прогулка пешим ходом идёт на пользу моим расшатанным нервам. Утренний воздух ещё прохладнее ночного. Он остужает мой разум и помогает обрести ложное ощущение свободы, пока мы пересекаем одну из тополиных аллей. А вот решившая сопроводить меня ворчливо припоминает о том, что мы живём в “цивилизованном мире” и существует возможность пользоваться транспортом. Ну, да… Это ведь не у меня сапоги на высоченной шпильке. Мне идти несколько миль без остановки не настолько трудно.
