– Спасибо, Влад, – кивнул он помощнику. Тот, с явственно читающимся на лице сомнением всё же вышел и закрыл за собой дверь, а сам Аверин указал на стул напротив.
Он знал, зачем здесь Вероника. Представлял себе, что примерно его ждёт, и даже был к этому морально готов.
– Я слушаю тебя. Но времени у меня немного, – сразу обозначил он то, в каких рамках, по его мнению, должна была протекать их встреча.
Вероника устроилась напротив и, скривив лицо, зарыдала. Аверин же смотрел на неё с тем самым сожалением, которое рождалось у него внутри с тех пор, как он понял, что его бывшая жена превратилась в пьяницу.
– Ты же знаешь, что Лёва сейчас в изоляторе?
Конечно, он знал. Лично посодействовал тому, чтобы сын попал туда, откуда бы его перевели куда подальше за решётку.
– Да. За то, что он сотворил с моей женой.
Губы Вероники поджались и превратились в тонкую полоску. Аверин понимал, что она сдерживается, и что в любой момент эта наносная маска безутешности слетит, превращая его бывшую жену в настоящую фурию.
– Помоги мне его оттуда вытащить… прошу.
– Ты сейчас серьёзно?
– Да. Он ведь твой сын.
– Он перестал быть им в тот момент, когда дёрнулся в сторону Ульяны.
Олег откинулся на спинку кресла, принимая обманчиво расслабленную позу, но в то же время цепко следил за каждым жестом и каждым вздохом Вероники.
– Нет! Он не перестал быть твоим сыном. И сейчас его сажают в тюрьму.
– Перестал. И повторить это тебе я могу сколько угодно раз. Лев больше мне не сын.
– Помоги мне его вытащить, прошу.
Аверин вздохнул. Помочь вытащить того, кого он и планировал закрыть… оксюморон.
– Нет. И это не обсуждается. Лёва будет сидеть за то, что сделал.
Он знал тот взгляд Вероники, которым она обожгла его после того, как прозвучали последние слова. Сначала её глаза сузились, как у кобры перед броском, а потом превратились в два тёмных бездонных колодца.
– Ты скотина… – выдохнула Вероника, а следом взмыла с места и нависла над столом. Олег в последний момент успел отстраниться от крючковатых пальцев бывшей жены, метившей прямо в его лицо. – Ненавижу тебя!
Она снова бросилась к нему, но её успел перехватить Влад, невесть откуда взявшийся в кабинете. Откинул прочь – не сильно, но так, что Вероника едва устояла на ногах. Она кричала что-то ещё, пыталась добраться до Аверина, а он… Ему вдруг стало плохо. Так, что перед глазами закружились чёрные точки. Олег рванул воротник рубашки в сторону, жадно схватил ртом воздух.
Влад, видя это, сначала шагнул к нему, но был вынужден начать теснить Веронику к двери. И только когда она оказалась за пределами кабинета, Аверин позволил себе откинуться на спинку кресла и закрыть глаза.
Он знал, что рано или поздно Вероника приедет и сотворит то, что она сделала сегодня. И был готов. Но почему почувствовал себя настолько хреново в этот момент – не знал.
– Я её выкинул из офиса, её больше сюда не пустят, – заверил его Влад, когда появился на пороге кабинета. – Ты как?
Он шагнул к Аверину, отточенным жестом достал из верхнего ящика пузырёк с нашатырём. Тот лежал там на всякий случай с тех пор, как Олег стал выходить на работу после лечения и не сразу понял, что может справляться с нагрузками.
Аверин отмахнулся, когда Влад поднёс нашатырь к его лицу и, сделав несколько поверхностных вздохов, проговорил:
– Фигово я. Давай лучше Андрею Иванычу звони. Надо с этим что-то делать.
И вновь закрыл глаза, не видя, с какой растерянностью на него посмотрел Влад, достающий из кармана мобильник.
В этот день Ульяне он соврал. Прежде всего потому, что врач настойчиво отправлял его обратно в Москву, откуда он совсем недавно приехал после обследования. Приехал, уверенный в том, что его страхи по поводу рецидива не оправдались. И вот теперь на вопрос Андрею, может ли онкология вновь проявить себя настолько стремительно, получил весьма неутешительный ответ.
«Во-первых, в тот раз могли чего-то не заметить. Если стадии ранние, это бывает. Во-вторых… человеческий организм – штука непредсказуемая и индивидуальная. Так что не тяни тигра за усы – поезжай».
Эти слова он раз за разом прокручивал в голове, когда вернулся домой и стоял под душем, пока Уля хлопотала на кухне. Ему было страшно, до паники и красных точек перед глазами, которые появлялись потому, что Аверин сдерживал адский крик, рвущийся наружу. Только не сейчас… Ему бы лет десять, он о большем и не мечтал. Чтобы ребёнка своего на руках подержать, побыть рядом, пока он растёт… а потом… Сука, ну почему всё вот так? Почему всё через какую-то задницу?
Он вышел из ванной минут через двадцать, хотя раньше особо не любил всех этих плесканий. Только если, конечно, с ним не было Ульяны. Растёр лицо полотенцем и посмотрел на своё отражение в зеркале. И вправду выглядел так, что краше только в гроб кладут. Да и одутловатость на лице появилась – как и тогда… в первый раз.
Ульяне он соврал. Вернее, не сказал, что сегодня пришлось обратиться к врачу. А вот о предстоящей поездке в Москву умалчивать не планировал. И уже примерно знал, что именно она ему скажет, потому смог загодя заготовить контраргументы.
– Как рабочий день? – спросила Ульяна, когда они сели ужинать.
Олег уткнулся в тарелку с мясным рагу. Жена будто бы знала то, чем он совершенно не планировал её тревожить.
– Всё нормально, – солгал он, отправив в рот еду, вкуса которой почти не чувствовал. – Дела и дела. Как вы? – Аверин кивнул на коробку со щенками, стоящую неподалёку. Видимо, Ульяна принесла малышей в кухню, чтобы следить за ними, пока готовила ужин.
– О, отлично. Никаких хлопот. – Она тоже принялась за еду, и всё это время Олег чувствовал на себе её взгляды, которые жена порой на него бросала. – Мне кажется, или ты какой-то не такой? – осторожно уточнила она, когда покончила с рагу.
– Да вроде такой. – Он постарался, чтобы голос звучал как можно беззаботнее. – Но новости у меня имеются.
– М-м… – Уля отодвинула от себя тарелку и подалась к мужу. – Значит, я не зря чувствую, что что-то не так.
– Мне нужно будет снова уехать в Москву. Не прямо сейчас, но нужно.
Она изменилась в лице в течение нескольких мгновений. Побледнела так, что показалось, что вот-вот упадёт в обморок. Пришлось снова сделать вид, что ничего особенного не происходит, хотя страх, который испытывал всё это время, теперь достиг критической отметки.
– Что-то случилось? – выдохнула Ульяна.
– Нет. Очередное обследование. Когда у тебя муж – в прошлом онкобольной – нужно быть к такому готовой. – Аверин подмигнул жене, внутренне морщась от того, как прозвучали эти слова.
– Я поеду с тобой. В этот раз это не обсуждается.
