Он обхватил её запястья и сжал с такой силой, что едва не причинил боль.
– Понимаю. Я всё понимаю. Ты даже не представляешь, насколько.
– А как же наш ребёнок? Ведь ты же хотел, чтобы у нас был ребёнок! Я уже готовлюсь к этому. Скоро будет первая процедура.
Ей самой свои слова казались слишком жалкими. Она будто бы выпрашивала то, что ей, маленькой девочке, пообещали в качестве поощрения. Но она ведь уже не была маленькой. И вымаливать ничего была не должна.
– Не будет никакого ребёнка. Живи своей жизнью. У тебя ещё будут дети. С другим мужчиной.
Если бы Аверин не сжал челюсти с такой силой, что на скулах заиграли желваки, Ульяна бы вполне могла решить, что ему плевать. И что произносит он самые страшные для неё слова совершенно спокойно. Но она ведь видела, насколько ему непросто. Видела собственными глазами!
И в то же время понимала – настаивать, умолять, выпрашивать она больше не будет.
– Какой же ты дурак, Аверин, – выдохнула Ульяна, из последних сил сдерживая жгучие слёзы, которые едва ли не лились ручьём. – Какой же ты непробиваемый болван!
Она поспешно отступила, чтобы мгновением позже выбежать из его палаты и помчаться к выходу из клиники. И знала в этот момент лишь одно – сейчас настал тот момент, когда ей придётся решать всё самой. Пусть даже эти решения и придётся принимать за двоих.
А скорее всего, даже за троих…
Только оказавшись на первом этаже возле стойки рецепции, Ульяна смогла успокоиться. Убежать сейчас для того, чтобы после бесцельно бродить где-то и прокручивать в голове разговор с Олегом, было последним, что ей стоило делать. А вот поговорить с лечащим врачом Аверина и узнать у него пусть и сухие, но самые важные факты – стоило.
Она растёрла лицо ладонями и воззрилась на девушку за стойкой. Та как раз улыбалась какому-то клиенту. Или пациенту – один чёрт. Но главным было то, что здесь совершенно не чувствовалось той атмосферы, которая царила в других местах клиники. Там, где находились умирающие и смирившиеся со своей участью люди.
– Скажите, как я могу найти лечащего врача Аверина Олега? – требовательно обратилась к излишне сияющей девушке Уля, когда та освободилась.
– Аверина Олега? – переспросила она со всё той же дурацкой широкой улыбкой на лице. – Сейчас. – Она сверилась с записями и объявила: – Вам в кабинет сорок три.
– Это где?
– Это на втором этаже.
– Спасибо.
Ульяна отошла от стойки и сделала глубокий вдох. Вновь оказываться посреди пациентов, которые будут смотреть на неё так, словно хотят забрать хотя бы кусочек здоровья, она опасалась. Но иначе, видимо, быть не могло.
Когда Уля добралась до кабинета врача, она уже знала, что именно будет делать, несмотря на то, как именно окончится их с доктором беседа. И знала, что она от этих планов не отступит.
– Добрый день, к вам можно? – тихо спросила она, когда открыла дверь после короткого «войдите».
– Заходите. Вы по какому вопросу?
Уля оказалась в уютном кабинете, из которого, вправду, захотелось тотчас выйти.
– Я жена Аверина Олега.
– А! Это хорошо, что вы приехали. Присаживайтесь.
Врач указал ей на место перед собой, и Уля быстро, будто боялась передумать, устроилась в кресле. Она смотрела на доктора, он – листал карточку, очевидно, принадлежавшую её мужу.
– Я к вам пришла не для того, чтобы слушать какие-то там диагнозы или заумные слова на латыни… ну или не на латыни, – озвучила Ульяна то, что само просилось наружу.
Врач посмотрел на неё поверх очков, после чего всё же отложил карточку. Под его испытующим взглядом Уле было неуютно, но она сдержала порыв просто встать и выйти.
– Тогда зачем вы здесь?
– Чтобы знать, есть ли у моего мужа шанс.
– Шанс есть всегда.
Ульяна поморщилась. Это была расхожая фраза, вероятнее всего, призванная успокоить тех, кто уже отчаялся. Вот только она к этому числу людей не относилась.
– Я говорю о реальных возможностях, а не о каких-то эфемерных.
– И я о них. Вопрос лишь в том, хочет ли человек воспользоваться этими самыми шансами.
Ульяна уже было открыла рот, чтобы протестовать, но, услышав последние слова врача, промолчала. Он озвучил то, что она чувствовала и так. Олег уже смирился. Сдался, решил, что его время пришло. И это и стало тем самым, что его убивало в первую очередь.
– Мой муж не хочет.
– Хорошо, что вы это понимаете.
– Я это понимаю. Поверьте. Не понимаю иного – почему вдруг это произошло.
– Вам лучше знать вашего мужа.
– Но совсем недавно он желал жить. Он хотел, чтобы у нас был ребёнок. Он ждал его.
– И вы не смогли его зачать?
– Смогли.
Врач вскинул брови. Поправил очки и посмотрел на Ульяну со смесью любопытства и сочувствия. Но даже если бы за этим стоял исключительно научный интерес, Уля бы уцепилась руками и ногами за возможность получить помощь. Или совет.
– Тогда расскажите мне всё, что можете, – попросил он, и Ульяна с готовностью последовала его просьбе.
Врач просто кивал, порой хмурился, порой хмыкал. И когда Уля закончила, кивнул.
– Я думал о том, что Олег может подсознательно себя за что-то наказывать. И думаю, дело в его сыне.
– Вы так считаете?
– Да. И сейчас, когда вы со мной поделились всем этим, я всё больше укрепляюсь в мысли, что Олегу нужны занятия с психологом. Хотя, думаю, для вас не станет сюрпризом то, что он категорически против этого.
– Не станет, – покачала головой Уля.
Теперь, когда она рассказала врачу всё, ей стало словно бы легче. Даже каждый вдох давался всё более свободно.
– Тогда я попробую со своей стороны сделать всё, чтобы эти занятия начались как можно раньше.
– А что делать мне?
– А что вы сами желаете делать?
– Всё, что угодно, только не то, чего требует Аверин. Я буду рядом, даже если он этого не желает.
– Он этого желает. А что с вашим ребёнком?
– Я… я хочу провести процедуру ЭКО вне зависимости от того, хочет ли Олег быть со мной рядом или нет.
– Но вы должны понимать, что при всём при этом можете остаться одна на руках с младенцем, а то и не с одним.
– Я это понимаю, и я к этому готова.
Врач сделал вдох и пристально посмотрел на Ульяну. А она снова испытала понимание, что ей стало гораздо легче. И даже если впереди её ждали лишь новые испытания, сейчас, в данную минуту, дышать ей было свободнее.
– Хорошо. Тогда всё, что я вам могу сейчас посоветовать, это возвратиться домой и отдохнуть.
