В его кармане завибрировал телефон, и Аверин, машинально взглянув на настенные часы, нахмурился. Двенадцатый час ночи, какого чёрта вообще ему звонят в такое время?
Выйдя из спальни, Олег рявкнул в трубку:
– Да!
И похолодел, услышав то, что показалось ему уродливым ответом на тот вопрос, что они обсуждали сегодня с Владом. Звонила соседка Вероники. Квартира, в которой жили его бывшие жена и сын только что выгорела дотла, а сама Вероника погибла.
– Я буду, да. Завтра, – глухим голосом пообещал он, мало понимая, зачем нужно его присутствие.
Отключил связь и сжал переносицу двумя пальцами. Вместо того, чтобы испытать облегчение, он почувствовал горечь. Но наверное, это была единственная правильная реакция любого нормального человека.
Вернувшись к Ульяне, он разделся и лёг рядом с ней. Она прижалась к нему тотчас, и Аверин почувствовал себя легче. Как бы то ни было, он больше не имел права ни в чём себя винить – за это чувство уже слишком дорого заплатил. А это значило, что нужно отключить все эмоции, связанные с тем, чего уже нельзя было исправить, и думать только о своих родных и близких. И о себе самом.
– Я очень надеюсь, что ты в этом всём не замешан, – проговорил Олег, когда приехал вечером следующего дня в офис и встретился с Владом.
Сегодня он побывал на месте трагедии, где погибла его бывшая жена, потом переговорил с теми, кто выяснял подробности случившегося. По первому заключению Вероника уснула в кровати, не потушив сигарету. Была пьяна так, что даже не проснулась, когда начала дышать угарным газом. Пожарные прибыли быстро, но огонь уже разошёлся так что квартира была выгоревшей до основания и чёрной от копоти.
Веронику нашли на кровати, от его бывшей жены мало что осталось. Аверин слушал то, что ему говорили, а сам понимал, что не испытывает ровным счётом ничего. Даже сожаления о том, что всё у Вероники вышло так и что именно таким образом она закончила свою жизнь, не было.
– Не замешан. Я бы даже не догадался сделать что-то подобное, хотя идея мне нравится.
– Влад..!
Олег покачал головой. Чёрный юмор, с которым его помощник отнёсся к новостям о Веронике, был не совсем уместным.
– Молчу. Да и хрен с ней. Ты мне сегодня сказал это, а я понял, что начинаю верить в господа бога.
– Ага. Или в карму. Только карма эта часто не тех настигает.
– Если ты про себя, то это другое. Кстати, что там с обследованием?
– Скоро поедем.
– Вдвоём?
– Вчетвером. – Аверин улыбнулся. Говорить о себе, Ульяне и детях, пока ещё не рождённых, но уже имеющих для него огромное значение, было чем-то совершенно особенным. Как будто когда произносил вслух то, что уже свершилось, хоть ещё и не было осязаемым, вероятность, что ему выпадет шанс прожить в этом счастье дольше, становилась ощутимее.
– А, да. Я и забыл, что у вас потомство исчисляется совсем не единичным экземпляром.
– Перестань…
Олег притворно поморщился, но всё же улыбнулся.
– А сам вообще как себя чувствуешь?
– Да нормально вроде. Не разваливаюсь, как после первого курса, и то хорошо.
– Ну и отлично.
Они замолчали, Влад что-то выискивал в телефоне, потом поднял голову и задал тот вопрос, который тревожил и Аверина:
– А что со Львом?
Сначала захотелось отмахнуться, но Олег сдержался. Он сам раз за разом спрашивал себя: что со Львом? То, что его сын будет и дальше находиться там, где был должен, сомнений не вызывало, но вот вести о смерти Вероники… Пожалуй, их сообщить сыну должен быть он и никто другой.
– Я не знаю. По-хорошему, надо закрыть этот гештальт.
– Поедешь к нему сам?
– Не знаю. Правда, не знаю.
– Почему сомневаешься?
– Потому что это может выглядеть как попытка попировать на его горе.
– Хм. В таком разрезе я об этом не думал.
– Уверен пока в одном – до момента, пока я не узнаю, что у меня с ремиссией, никаких телодвижений в эту сторону делать не стану.
– Это правильно. Ещё не хватало из-за этого похерить всё лечение.
Они снова посидели молча. Олег прокручивал в голове вероятную встречу с сыном и понимал, что это будет испытанием, но в то же время если он этого не сделает, даст себе повод лишний раз окунаться в совершенно дерьмовые ощущения снова и снова.
– Ладно. Я домой. Если что новое будет, звони сразу, окей?
– Окей. Отдыхайте давайте.
Аверин направился к выходу, но прежде, чем покинуть офис, окинул его взглядом. Возможно, совсем скоро он посмотрит на него совсем иными глазами, когда поймёт, что у него снова появился шанс прожить долго. А может, этого не случиться никогда.
– Как думаешь, нужно взять ещё пару рубашек? Вдруг мы задержимся там надолго? Или лучше наоборот не брать? Может, плохая примета? А если вообще налегке? Я вот почти ничего себе не собрала в дорогу…
Аверин не удержался. Первое время наблюдал за метаниями Ульяны с улыбкой, потом решительно перехватил жену, когда она в очередной раз схватила его рубашку, которую принялась запихивать в сумку.
– Хватит. Перестань. – Он сел на диван и усадил Улю на колени. Это стало своего рода традицией – сидеть вот так. – Я сам себе закину пару трусов и носки – и всё. Мы едем в Москву максимум на пару дней.
– А если задержимся?
– Не задержимся.
– Уверен?
– Абсолютно.
– А если снова нужно будет на лечение?
– Не нужно. Я решил, что каким бы ни был результат обследования, я или проживу с тобой здоровым, или доживу, сколько положено, но без очередной дозы всякого дерьма, которым меня будут пичкать.
Аверин видел, что Ульяна хочет протестовать, но всё же сдерживается. Умная девочка, понимает, что он уже не передумает.
– Вообще можно было бы дома остаться и никуда не ездить, но… – начал он.
– Исключено! Вообще я уверена, что всё отлично будет.
Её голос дрогнул, и Олег крепче прижал к себе жену.
– Ну если ты уверена, то хватит уже метаться и бегать. Быстро пакуемся и поехали. Лучше перед поездкой в ресторане посидим пару часов.
– Поехали, – кивнула она в ответ. – У меня как раз аппетит зверский разыгрался.
– Да-а-а? – Олег выразительно двинул бёдрами, и Ульяна рассмеялась и обняла его за шею крепче.
– Да! Но пока я всего лишь о еде.
Она поднялась с его колен и уже спокойно дособирала сумку, после чего кивнула на выход из квартиры и прибавила:
– Едем.
Сложнее всего было дождаться результатов исследования. Как только Олег вышел из клиники после сделанной процедуры, время потекло медленно, и ему часто казалось, что минутные стрелки стоят на месте. Наверное, это было даже к лучшему – то, что он должен был ценить, как самое дорогое, никуда не торопилось и не забирало у Аверина и Ульяны возможностей побыть вместе. Напротив, дарило шансы провести наедине чудесные минуты и часы. И речь сейчас шла о времени.
