Когда врач позвонил и сообщил, что результаты готовы и можно приезжать в клинику, Олег испытал страх. Держался мысленно за своё решение, знал, что так или иначе уедет из Москвы и будет просто жить дальше, но боялся.
И Ульяна словно чувствовала это, хоть Аверин и старался не показывать ей того, что ощущал. Заговорила о детской, которую они уже планировали начать придумывать.
– Давай в бежевых тонах, м? – предложила она, когда оба шли к зданию клиники. Ладонь Ульяны покоилась в руке Олега, и тот с силой сжимал хрупкие пальцы жены.
– Давай. А на стенах что-то будет?
– Обязательно! Думаю, какие-то моменты из мультиков. Может, Дисней или наши, советские, как ты считаешь?
Он не сразу откликнулся, и перевёл взгляд на Ульяну только когда та позвала его громче.
– А? Да. Давай Дисней. Это, кажется, сейчас в моде.
– Не совсем. Но давай Дисней.
Ульяна сделала глубокий вдох, когда перевела взгляд на вход в клинику, после чего посмотрела на Олега.
– Всё хорошо будет, – кивнула она, и Аверин согласился:
– Конечно. Всё будет хорошо. Идём.
А после они оба оказались в чистом и просторном холле. В том месте, с которого и начался их путь к пониманию, что именно ждёт обоих уже через полчаса. Приговор или отсрочка, которую можно было считать спасительной, если бы не одно «но».
Рядом с ним была Ульяна, его жена, его надежда на то, что как бы ни сложилась судьба Олега впоследствии, у него будет то, что продолжит его существование и оставит его самого в веках. И сейчас, когда он открывал дверь кабинета, за которым их с женой ожидал врач, ему почти не было страшно.
Рука Ули в его ладони дрожала, но доктор, кажется, выглядел спокойным, даже улыбался. Или это только казалось Олегу, все чаяния которого сейчас сосредоточились на том, чтобы ему озвучили положительные результаты.
– Добрый день, – поздоровалась Ульяна. Голос её тоже подрагивал, а вот у Аверина пересохло в горле.
– Добрый день, присаживайтесь, – указал врач напротив себя. – Ваши результаты обследования пришли, и я сразу вам позвонил. И могу вас порадовать.
Олег даже дышать как забыл. В первый раз, когда ему тоже вот так сообщили, что удалось добиться стойкой ремиссии, он не испытывал и сотой доли того, что чувствовал сейчас.
– Порадовать? – уточнил он, подгоняя врача.
– Да. Вы снова в ремиссии. Есть ещё крохотный очаг, но он не активен и уйдёт сам.
Он протянул им с Ульяной какие-то бумаги, но Аверин даже смотреть на них не стал. Его переполняло что-то настолько щемящее, что он даже названия этому дать не мог. Счастье? Наверное, это и было оно.
А вот Уля принялась изучать результаты анализов, видимо, уже успела прочитать об этом всё, что нашлось в сети.
– А какие рекомендации вы можете дать моему мужу? – подняла она взгляд на врача.
– Он их знает и так, – мягко улыбнулся тот Ульяне. – Никаких стрессов, никаких вредных привычек. Полноценное питание. Отдыхать нужно тоже чаще – это гораздо важнее всего остального вместе взятого.
– А поездки? Можно же куда-то ездить?
– Разумеется. Ну и обследоваться хотя бы раз в год. Будем следить за состоянием здоровья вашего мужа и дальше.
Уля откинулась на спинку стула и довольно улыбнулась. Как будто сбылось то, в чём она была уверена вопреки всему. Впрочем, Олег понимал, что это ощущение недалеко от правды.
– Тогда мы можем идти? – с сомнением в голосе спросил он у врача.
– Да, конечно. И надеюсь, что возвращаться в нашу клинику вы будете исключительно для обследований.
Они распрощались с врачом, предварительно рассыпавшись в благодарностях, и когда вышли на улицу, Аверин глубоко втянул в лёгкие свежий воздух, теперь чувствуя все ароматы. И даже запах выхлопных газов показался сейчас особенно притягательным.
– Ты здоров! Понимаешь? Здоров! – выдохнула Уля, которую секундой позже Аверин крепко прижал к себе.
– Да, здоров. И ещё успею надоесть и тебе, и нашим малым.
– Дурак, – покачала она головой, при этом всё так же широко улыбаясь. – Это ещё вопрос, кто кому надоест. Ну, знаешь, все эти пелёнки, какашки.
– Фу, какая ты…
– Какая?
– Умеешь опустить с небес на землю. – Он тихо рассмеялся, давая понять, что это шутка.
– Ну, для этого и нужны жёны, – пожала плечами Ульяна и нахмурилась.
– Что? – уточнил Олег, не представляя, что сейчас могло заставить её или его вынырнуть из состояния эйфории, в котором оба находились.
– Тебя что-то тревожит, – уверенно заявила она. Его маленькая, понимающая всё на свете жена.
– Да. Я хочу съездить ко Льву.
– Я и сама о нём постоянно думаю.
Они перестали обниматься и зашагали по дорожке небольшого скверика, держась за руки.
– И? – не выдержал Аверин, когда пауза затянулась.
– И думаю, что тебе нужно это сделать. Одному, я права?
Он снова растянул губы в улыбке – и откуда в Ульяне бралась эта мудрость?
– Да. Одному.
– Тогда давай возвращаться в Питер, я присмотрю за фирмой, а ты съездишь к сыну.
Олег приостановился и кивнул. Больше ничего говорить не хотелось. Он только крепче сжал пальцы Ульяны ладонью и шепнул:
– Спасибо.
Такие места, как здание тюрьмы, где содержался Лев, навевали на Аверина даже не уныние, а какой-то ужас. Словно кирпичные стены, потемневшие от времени, готовы были начать выпивать из него силы, стоило ему только оказаться рядом. Впрочем, он был не так далёк от правды, когда чувствовал это. Стоило ему только пройти в то место, где Олега должны были проводить ко Льву, как он ощутил, что кислорода в лёгких становится всё меньше. Даже мелькнула трусливая мысль, что ему уже отсюда никогда не выйти. И чем дальше он проходил, минуя тяжеленные двери, которые закрывались за спиной, тем больше становилось чувство угнетения. И тем сильнее хотелось домой, к Ульяне.
Может, зря он всё это затеял? Может, вообще не стоил ворошить то, что он сам, своими же руками, похоронил надолго, если не навсегда? Раньше Аверин считал, что не зря… сейчас же уверенности в этом с каждым шагом становилось всё меньше.
Его досмотрели и проводили в крохотную комнатку, разделённую надвое решёткой и стеклом. У Олега сердце застучало быстрее, несмотря на то, что Льва ещё не привели. Аверин устроился на стуле и схватился за деревянное сидение обеими руками, будто ему нужно было это сделать, чтобы удержаться на месте и не сбежать.
А потом дверь с той стороны открылась и вошёл Лев. Олег ожидал увидеть всё того же человека, кем был его сын раньше, но… на лице парня было смирение. Или безразличие, Олег вот так сразу и не мог понять, что именно это было.
