– Что ты за глупости говоришь? Совсем не нужно меня за это благодарить. – Олег привлёк жену к себе, насколько это позволяли сделать её сильно увеличившиеся размеры, и поцеловал в висок. – Ладно, я домой поеду… попытаюсь отвлечься на дела. Влада надо немного разгрузить.
– Давай, я тоже думаю, что это не помешает. А мы будем ждать тебя завтра.
– Точно не нужно, чтобы я остался?
– Точно. Поезжай, а то Влад в следующий раз и вправду тебя никуда не пустит.
– Ну это мы ещё посмотрим.
Аверин уехал, а Уля отправилась на необходимые процедуры, и поняла, что тревога мужа передалась и ей.
Когда наступило время операции, волнение Ульяны достигло апогея. Ко всему, Аверин по пути в роддом встал в пробку и Уля прямо чувствовала, что он сейчас готов разнести ко всем чертям всё и всех.
– Только без меня не начинайте, – мрачно проговорил он, когда Ульяне делали анестезию.
– Родной, ты же сам должен понимать, что здесь всё с этим строго.
– Понимаю, – буркнул Олег. – Сейчас попробую объехать всю эту задницу.
И отключил связь.
На кесарево он успел. Буквально влетел в операционную, надевая плотнее шапочку. Ринулся к Ульяне.
– Ну, можно начинать? – не без веселья в голосе уточнил врач, и Аверин кивнул:
– Можно!
И Ульяна, несмотря на то, в каком состоянии находилась всё это время, поняла, что её заполняет то чувство покоя, что рядом с мужем всегда было всеобъемлющим.
Когда она почувствовала, что из неё извлекли первого ребёнка, на глаза сами по себе навернулись слёзы, а когда малыша показали им с Олегом, Ульяна поняла, что плачет не только она. Первым был мальчик, вроде бы крошечный, но розовенький и кряхтящий.
– Богдан, может? – шепнул Аверин ей, и Уля не сразу поняла, о чём он спрашивает.
– Ты про имя?
Господи, она поверить не могла в то, что лежит на собственных родах, рядом с ней находится Олег, и они обсуждают, как назовут своих детей! Несмотря на то, что ещё ничего не закончилось, на Улю накатила такая эйфория, что хотелось смеяться от счастья. И Аверин был рядом… А она даже представлять не хотела, что стала бы делать, если бы ей пришлось столкнуться с этим всем в одиночку.
– А это пусть будет Мария. – Голос Олега дрогнул, муж стёр с лица безостановочно текущие слёзы. Малышку, которая была всё такой же розовой и здоровенькой, но чуть меньше брата, показали родителям и унесли обрабатывать и пеленать.
– Как ты? – шепнул Аверин, когда всё закончилось, и Ульяна чувствовала только, как врачи продолжают свои манипуляции.
– Отлично. Правда, просто отлично.
Она чувствовала себя так, будто ей вкололи не наркоз, а огромную дозу вселенского счастья, а когда она слышала голоса своих детей, кажется, уже прекрасно понимала, кто из них кричит. Богдан делал это низко, как маленький медвежонок, а Маша – более звонко и громко.
– Ну… одного маме, другого папе, – улыбнулась медсестра, ловко передавшая сына Ульяне, а дочь – Аверину. Уля просто обхватила маленький свёрток руками, повернулась к мужу. Тот выглядел одновременно растерянным и счастливым.
– А когда к груди можно будет приложить? – спросила она, и ей тут же помогли это сделать. И этот момент стал для Ули ещё одним – самым счастливым – в копилку к тем, которые она уже пережила сегодня.
Олег умудрялся держать на руках сразу обоих детей. Они спали, Ульяну тоже клонило в сон, но она с ним сражалась. Не хотелось пропускать ничего из минут, ставших первыми для их семьи, которая теперь была в полном составе.
Только одно немного омрачало мысли Ули – воспоминания о Льве. Она знала, что Аверин был прекрасным отцом – видела это по тому, с каким восторгом и заботой он относился к их малышам, и то, что Лев в любом случае будет для него незаживающей раной, она даже не сомневалась.
– Не беспокоятся? – спросила она, устраиваясь удобнее. Несмотря на то, что ей сделали какие-то уколы, неприятные ощущения ещё оставались.
– Нет. Спят крепко. Маша так смешно бровки приподнимает.
– Я люблю тебя, – шепнула Ульяна, улыбаясь и чувствуя, как со всех сторон на неё накатывает сон. – Помнишь это?
– Помню, – отозвался Аверин. – И я тебя очень люблю.
Уля уснула, а Олег ещё долго просто стоял рядом с окном, держа детей на руках и чуть покачивая их, чтобы ничто не нарушило сон – ни их, ни Ульяны. Наверное, если бы ему не повезло, и если бы он не получил от судьбы ещё один шанс в виде ремиссии, сейчас он бы начал жить заново. Потому что Ульяна и его дети были для него самой жизнью, за которую теперь он собирался цепляться руками и ногами.
Несколько лет спустя
– Богдан! Богдан, ты меня слышишь? Это же тебе не лошадь!
Пятилетний сын в который раз попытался забраться на Найду, рядом Маша дрессировала Азора. Те щенки, которых когда-то нашла Ульяна, души не чаяли в своих маленьких хозяевах, и те отвечали им любовью.
Олег бросил устанавливать арку, подбежал к сыну, схватил его на руки и подбросил в воздух. Богдан заливисто расхохотался, Маша подхватила этот смех. Оставила своё занятие, потребовала у отца, чтобы и с ней проделали то же самое.
Аверин любил проводить время с детьми. В последние пару лет он всё меньше занимался работой, предоставив жене возможность строить карьеру, и всё больше посвящал времени Богдану и Маше. Ему хотелось запечатлеть в памяти каждое мгновение рядом с ними.
– Вы помните, что у нас сегодня за день? – спросил он у близнецов, когда те немного успокоились.
– Помним. Только маму надо дождаться, – серьёзно кивнул Богдан.
– Она обещала нам что-то привезти, – вспомнила Маша.
– Значит, точно скоро приедет. Давайте-ка ускоримся!
Дети принялись заниматься тем, что поручил им Олег, сам он снова вернулся к обустройству арки. У Ульяны, которая сейчас была полностью погружена в открытие второго цветочного магазина, всё руки не доходили до того, чтобы воплотить свою мечту о саде, в котором постоянно будут благоухать розы, пионы, жасмин и сирень, сменяя друг друга.
«Сапожник без сапог», – качал головой Аверин, мысленно строя планы того, как сам возьмётся за сад. И вот теперь взялся в ускоренном режиме, потому что хотел сделать сюрприз для любимой жены на её день рождения. Только огромным чудом удавалось сохранить всё в тайне. Доставку садового инвентаря, который закупался и поставлялся какими-то огромными партиями, заказ нескольких арок для вьющихся роз, переговоры с флористами – масштаб был внушительный, сроки поджимали. Но Олег надеялся, что ко дню рождения Ули они управятся хотя бы с частью задуманного.
Праздник было решено провести в саду, где нанятые люди обустраивали стол. Близнецы были заняты тем, что украшали стулья, прикрепляя к ним разные цветочные композиции. От этого было больше хаоса, чем конструктива, но дети были увлечены, и Аверин гордился тем, что смог их занять.
