– А почему ты так говоришь? – не понимаю, что он имеет в виду. Вроде бы у Зара нет такой необходимости. Богатый отец и так сможет обеспечить сыну безбедное будущее.
– Захар ведь такой же сын Матвея Игоревича, как и Стас.
– Сын. И, похоже, Захар в мать свою пошел, а не в отца. Еще тот проходимец.
– Как в мать? – никак не могу понять логику отца. Отчего у него такое предвзятое отношение к старшему сыну Матвея Игоревича?
– История давняя, – папа произносит это таким тоном, будто сам уже пожалел, что поддержал этот разговор. – Если вкратце, у Матвея по молодости интрижка была с одной официанткой, в результате та забеременела. Узнала его жена, чуть до развода не дошло. Девчонка та, по всей видимости, думала, что так замуж сможет выйти за него. Матвей остался с женой, а любовнице предложил аборт сделать, но она отказалась. Потом уже, по прошествии многих лет, он пытался помогать сыну, но мадам гордую стала из себя строить, от всего отказывалась. Позднее, когда Захар окончил институт, Матвей начал очень тесно общаться с сыном, приблизил его к себе.
***
Всю дорогу до дома я думала о рассказе отца. И если в его глазах Захар представал хитрым игроком, я же, несмотря на откровенную враждебность к этому мужчине, смотрела на все это совершенно под другим углом. Я не видела в матери Зара хитрой женщины. Она была нечастной молодой девушкой, влюбившейся в богатого красавца. Как пить дать, Матвей Игоревич не такой уж белый и пушистый, каким его видит отец. Мужская солидарность, не иначе. Окрутил молоденькую красавицу, желая поразвлечься, а в итоге позорно убежал.
Теперь для меня кое-что прояснилось. Я наконец-таки смогла понять, почему Зар помог той девушке с квартирой. Он сам был в подобной ситуации и видел, как трудно матери было его содержать, обеспечивать сына всем необходимым.
***
Воскресенье я провела дома. Стас упорно не отвечал на звонки, непрекращающиеся совещания не давали ему ни минуты свободного времени.
В понедельник с утра я вышла на службу с четкой установкой попросить у губернатора возможность сменить участок работы, чтобы больше не иметь необходимости так часто бывать в банке Захара.
Но, по всей видимости, в этот день удача была не на моей стороне. Губернатора не оказалось на месте, а его секретарь, Анна Ивановна, сообщила мне о том, что он отбыл на городской строительный объект, где пробудет до обеда.
Похоже, сегодня мне все-таки придется съездить в банк. Ведь на одиннадцать утра у нас назначена встреча с Михаилом.
Сказать, что я волновалась по пути, не сказать ничего. Внутри все буквально вибрировало от напряжения. А все потому, что слова Паши никак не давали мне покоя. Влюблена. Неужели я действительно до сих пор испытываю что-то к этому мужчине? Нет. Этого просто не может быть. Кроме ненависти, в моем сердце нет ничего. Но почему же тогда все эти дни мысли о нем никак не покидали мою голову?
– Вспомни черта, – грустный смех сам собой вырывается из меня, когда вслед за мной уже перед самым закрытием створок лифта в кабинку заходит Захар. Нет, этот день желает окончательно добить меня. Мало того, что придется ехать с ним в маленьком закрытом пространстве, так еще и наедине. Память услужливо подкидывает картинки, как мы уже ехали с ним в лифте… тогда. Чувствую, как жар начинает охватывать мое тело.
Зар нажимает кнопку нужного ему этажа и становится позади меня. Он ничего не говорит, но я чувствую его взгляд на себе. И от этого сердце в груди бьется раненой птицей.
Кажется, будто время превратилось в вязкий кисель. Каждая секунда тянется бесконечно долго. Будто мы с ним провалились во временную дыру и сейчас находимся где-то в другой реальности. Я пытаюсь держать себя в руках и не выдать ни единой эмоцией, но с каждой последующей секундой это сделать все сложнее.
– Доброе утро, Регина Владимировна, – раздается у самого уха его хриплый голос, посылающий разряд тока по венам.
– Доброе утро, Захар Матвеевич, – отвечаю тихим голосом. Негромкий смешок служит мне ответом. Чувствую его дыхание на своем плече. Зажмуриваюсь, представляю перед глазами Стаса. Я не позволю ему. Я не дам слабину.
– Как прошли выходные? Думала обо мне? – снова тихий шепот на ухо, выбивающий меня из равновесия.
– Немного лицемерно, тебе не кажется? Демонстрировать заботу и участие, – цежу сквозь зубы, разозленная на него.
– Кстати, о лицемерии, – пропуская мимо ушей мое замечание, заявляет Зар. – Как там поживает мой братик?
– Стас в командировке. По настоянию отца ему пришлось срочно уехать, – отвечаю, не дав ему договорить.
– Хм, даже так, – задумчиво протягивает Захар, отстраняясь от меня.
– Сегодня утром я разговаривал с отцом. Он рвет и мечет по поводу того, что Стас свалил в другой город, в то время как у нас на носу две очень важные сделки.
Меня задевают его слова. Расстраивают. Но я не хочу сейчас думать об этом. Стас никогда не лжет мне. По крайне мере, не был замечен в подобном, и повода не доверять ему у меня совершенно нет.
– Может, я что-то не так поняла, – пожимаю плечами, стараясь выглядеть как можно более незаинтересованной. И, на мое счастье, в следующую секунду раздается сигнал, и створки лифта открываются, даруя мне столь необходимую сейчас свободу.
Глава 17
Захар
Посреди ночи мы снова оказались у врача в кабинете. Маме стало плохо. Мало того, что начало давление шалить, так еще и обмороки участились. Меня все это достало просто до осатанения. Конечно же, я не срывался на мать, но, Бог свидетель, мне этого хотелось. А когда зашел Владимир Маркович с серьезным видом, я понял, что чуда можно и не ждать.
Он лишь подтвердил то, о чем я и так уже знал. Нужно вмешательство профессионалов, а наша медицина этого дать не может.
– Необходимо лечение за границей. Германия или Израиль… – говорил доктор, но мама его резко перервала.
– Нет. Никуда я не поеду.
– Татьяна Дмитриевна, боюсь, Вы не совсем понимаете сложившуюся ситуацию, – убеждал спокойно Владимир Маркович. А та лишь упрямо сложила руки на груди.
– Все я понимаю. Просто не хочу ехать. У меня нет таких денег, – ответила мама, и врач перевел на меня ошарашенный взгляд. Я сцепил челюсть и сжал кулаки.
– Конечно, это дорогое лечение. Но если Вы хотите дожить до внуков, то…
– На все воля Божья, – смиренно ответила мать, и это стало спусковым крючком для меня.
Схватился за ручки кресла-каталки и покатил прочь из кабинета под удивленный взгляд доктора и вскрик Риты. Мама что-то кричала мне, но я не слышал ее, черт возьми. Меня все это достало, по горло уже сыт. Вытолкал коляску на задний двор больницы и спустил на землю, провез дальше, к скамейкам.
– Захар! Я с кем разговариваю? Ты почему себя так ведешь? Это грубо с твоей стороны…
