«Ты такой же, как он». Эти слова ввели меня в ступор, прожгли во мне дыру, которую не залатать. Все противилось, восставало против них. Но бесстрастный голос внутри напоминал, что то же самое подумал, когда нашел ее в ванной. Тогда застыл на месте и просто смотрел на эту леденящую кровь картину. Сначала даже не понял, не обманывают ли меня глаза. Стоял и видел свою девочку, скрытую толщей воды. В голове один вопрос: зачем, бл*ть, зачем она это делает?! Казалось, прошла целая гребаная вечность, на самом деле меньше секунды, и мои руки уже вытащили ее. Пьянящее облегчение затопило с ног до головы. Жива. Успел. Но следом пришла злость. Ослепляющая ярость. На себя, на нее. Бл*ть, да хрен его знает, на кого именно. Все слова, что хотел сказать ей, поднимаясь по лестнице, вылетели из головы.
Сам не знал, что именно хотел от нее услышать в тот момент. Объяснений или, может, оправданий. Но понял одно: это не было попыткой самоубийства. Что угодно, только не это. Понял по ее глазам. В которых плескалось столько боли и ранимости, вперемешку со злостью на меня, что впору самому было идти и утопиться. Каких же адских трудов мне стоило сохранять видимость спокойствия и безразличия при разговоре. Да это, мать вашу, и разговором-то назвать нельзя. Пытка, исход у которой был заранее предопределен. Намеренно мучил ее, доводя до грани, ожидая, что после моих слов сама меня возненавидит, забудет, бл*ть, как страшный сон. И ведь почти получилось.
Понимал, что Надежда растеряна, казалось, она вообще дезориентирована была после моих слов. И отчаянно пыталась скрыть свои чувства за напускной бравадой и злостью. Этого и добивался. Хотел, чтобы прогнала, выставила меня за дверь нахрен, чтобы путь назад был вырван с корнем.
Да только не рассчитал свои силы. Чертов слабак, поддавшийся эмоциям. Не устоял. Не сдержался. Сравнение с тем ублюдком из ее уст заставило кровь вскипеть.
Когда схватил ее, грубо прижав к себе, было лишь одно желание. Безумное. Неуместное. В ту же секунду хотел впечатать податливое тело в стену, закинуть стройные ноги себе на бедра и погрузиться в нее. До упора. До боли. До дрожи в мускулах. Заставить прямо в губы прошептать извинения, а потом стонать... Так сладко, как может лишь она. Тело уже было готово, да и мозг, бл*ть, отключился. Секунда, и я бы исполнил свое желание. А ведь это бы все упростило. Разбудило бы ненависть ко мне, что было просто идеально сейчас.
Но тут я заглянул в ее глаза. Глубже, с трудом продираясь сквозь то презрение и злость, что горело в них. И ужаснулся. Даже дышать перестал на мгновение и отчетливо почувствовал, как волосы на затылке зашевелились. Из глубины этих глаз на меня смотрела та самая побитая девочка, что очнулась четыре года назад в моем доме. Разбитая, потерянная. С невысказанным вопросом на губах. Провалился в этот взгляд, и тут же сам себе стал противен. До тошноты, бл*ть, омерзителен.
В этот момент я сделал выбор. Правильный, тот, ради которого и ехал сюда. Словно молнией прибило. Руки сами стали лихорадочно гладить родное лицо, судорожно касаться, заставляя сердце подыхать от тоски. В последний раз. Так мало, так никчемно мало для меня. Запоминать, высекая любимые черты в своей памяти. Даже сейчас, сидя в другом конце города от нее, чувствовал, как покалывают пальцы, храня то мгновение. А когда я в последний раз взглянул ей в глаза, полные слез, то понял - осознала. Приняла. Ее шепот разорвал мою голову в тот момент, будто кричала. Уйти, не объясняя, обрубить все одним махом. Это большее, на что я был способен...
***
48 часов. Иногда это очень много. За это время может решиться судьба. Но в моем случае этого чертовски мало. Если несколько дней назад я был уверен в том, что показания Кузнеца помогут сдать Князя, то сейчас я окончательно понял, это невыполнимо. После того, как он раскрыл мне планы своего босса, мы с моими людьми буквально землю рыли, чтобы найти хоть какую-то весомую улику. Тщетно. Ублюдок далеко не прост, и у него все было продумано на несколько шагов вперед. Я знал, что даже приведи я Кузнеца на сходку к главарям, его никто не станет слушать. А если и выслушают, то хрен кто поверит. Потому что это лишь пустой треп в их глазах. Ничем, бл*ть, неподкрепленный. Плюс ко всему, все прекрасно понимают, что после встречи с Джокером, заговорит даже немой.
Сидел в кабинете Чистилища и ждал прихода Владимира. Тот не заставил себя ждать и явился через пару минут, после того, как я его вызвал.
- Ты все сделал, как я сказал? - спросил его.
- Да, - ответил помощник, - данные с камер уничтожены. Запись в журнале охраны тоже.
Отлично. Одной проблемой меньше. Я не мог понять, почему Князь ничего не предпринимает. Я ожидал, что ублюдок все же посмеет приблизиться к Надежде, и был к этому готов. Его бы ждал теплый прием. Но ничего такого он не делал. И этому было лишь одно объяснение - он не успел ничего выяснить о ней. Но где гарантия, что именно сейчас его люди этим не занимаются? Потому и решил подстраховаться.
- А секретарша?
Владимир сверкнул странным взглядом и ответил, улыбнувшись краешком губ.
- За нее не переживай, - ответил он, - я с ней пообщался.
- Без последствий? - удовлетворившись его кивком, я продолжил, - у нас на Князя ничего нет. Твоя поездка тоже закончилась провалом?
Помощник помрачнел и коротко кивнул. Отлично, бл*ть! Теперь осталось лишь сделать упор на доказательство своего алиби. Которого у меня, по сути, и не было. Нужно снова связаться с Серовым.
- Антон, - начал Владимир, - ты знаешь, кто мог бы помочь...
- НЕТ! - категорично отмел это предложение.
- Почему ты так уверен? - не унимался он.
Я резким движением вытащил сигарету и подкурил, смотря на помощника сквозь дым.
- Он не станет помогать. Разгребу сам, - взял со стола бумаги с отчетом по делу Волкова и кивнул Владимиру на дверь, - иди, Вова. Мне нужно подумать.
Тот лишь стиснул зубы и молча удалился. Черт, а ведь он прав. Есть человек, которому по силам повлиять на главарей. На всех. Включая Дрозда. Но только не делает он ничего просто так. Роман Дарманян. Сын главного Смотрящего. Все знали, что его отец уже давно отошел от дел, поручая всю работу своему сыну, который справлялся с ней безукоризненно. Против Смотрящего никто не посмеет пойти. Даже Дрозд. В прошлый раз его не было на сходняке, но не факт, что и на этом его не будет. Я был уверен, Роман в курсе всей ситуации. Но и обращаться к нему за помощью не хотел. Пока. Ключевое, бл*ть, слово.
Отложил бумаги, которые изучил вдоль и поперек. Точная копия была передана мною Серову. И сейчас тот вовсю занимался поиском остальных лиц, причастных к похищениям. Достал мобильник и набрал знакомый номер.
- Серов, - услышал после третьего гудка.
- Мне нужно дело по убийству Волка, - начал я без приветствия.
- Ты же и так все знаешь, - ответил начальник полиции.
Знаю. Видел бумаги в тот же день, как встретился с ним.
