Я дернулся в его сторону, но тут же ощутил на плече крепкую руку.
– Мы сами, Самрат Рыстамович, – сказал Петр.
– Самрат, хватит херней страдать… Марк, он… – она не договорила, молниеносным движением я схватил ее за шею, она только и успела, что пискнуть. Я притянул ее к себе.
– Послушай меня, Котя…
– …Уля, держись… я сейчас выйду отсюда и позвоню в ментовку… или нет, позвоню твоей матери… пусть она разбирается с этим уродом…
– Заткись, – шикнул на него охранник.
– Ты мне рот не затыкай… громила безмозглая, – этот парень реально нарывался на грубости.
– Я тебя за дверью сейчас ебну по голове, в пакет черный засуну и как мусор вынесу. Закрой свое дупло!
Я хмыкнул про себя. Видимо, даже у хладнокровного Петра не хватило выдержки. А я смотрел крошке в глаза и чуть сильнее давил на горло, до тех пор, пока в ее расширенных зрачках не заблестел немой страх.
– …ты моя, – прорычал ей в губы и с животной жадностью впился ей в рот.
– …твари… Ульяна… – слышались из холла приглушенные выкрики этого придурка, а потом наступила тишина.
Девочка моя, видимо, тоже это услышала и поняла, что здесь что-то не так, потому что уперлась мне в плечи изо всех своих силенок, но куда ей.
– М-м-м… отпусти… – промычала она мне в губы… а потом… эта сучка укусила меня!
– Блядь… – выпустил я ее и потер укушенную губу, – …Котя, тебе жить надоело?
А крошка оказалась проворная, как дикая кошка. Вывернувшись из моих рук, она отскочила от меня на несколько метров и, запрыгнув на кровать, встала в изголовье.
– Ты больной придурок! Ты что творишь? – выкрикнула она, а я на миг залюбовался моей девочкой.
Тяжелая волна белокурых волос метнулась за спину, опоясывая ее тонкую фигурку, будто шелковый шарф, накинутый на плечи небрежно. Глаза горят искреннем негодованием, что придает фиалковому цвету еще большей глубины и яркости. Вздернутый носик, припухшие от жесткого поцелуя губы, вздымающаяся грудь… блядь, да я хочу оттрахать ее прямо сейчас.
Не прошло и пары секунд, как крошка уже билась отчаянно подо мной.
– Ну, что, малыш… – я, будто гребаный вампир, впивался в ее кожу колющими поцелуями, – …придется ответить за каждое грязное слово, вылетевшее из твоего сладкого ротика.
Я развел ее ляжки в стороны и устроился между ними, с силой вдавливая в ее промежность каменный член.
– Господи, Самрат! – она округлила глаза, и ее подбородок задрожал. – Я прошу, не делай ничего Марку… пожалуйста… – простонала она, стеганув именем мальчишки по нервам.
– Убью эту падлу, если еще раз притронется к тебе… – прорычал я и, сжав ее бедра, насадил на свой пах.
– …нет, ты не понимаешь… – пыталась поймать мой взгляд крошка в свои омуты, – он… блядь, он голубой! – выкрикнула она, и из ее глаз брызнули слезы.
Я на миг растерялся.
– Пидор?! – вздернул брови вверх. – Ты гонишь! Я видел, как он пялился на твое тело, крошка, и поверь, пидоры так на девок не смотрят.
– Нет… но…
– Еще слово про этого пиздюка, и я… клянусь, ребята проверят истинную принадлежность этого пидора к тем, к кому он себя относит!
Я потянул ворот футболки вниз, и та, не выдержав, треснула.
– Ну, пожалуйста… прекрати портить вещи! – вскрикнула Котя и схватилась изящными пальчиками за края ткани, пытаясь соединить их обратно.
– М-м-м, ты так переживаешь за какую-то сраную хрень, и тебе совсем похер на то, что чувствую я? – я выгнул бровь и одним рывком сдернул с крошки кусок материи, отбросил его на пол.
– Самрат! – ее ладошки метнулись к груди, тут же прикрыли маленькие холмики с торчащими сосочками.
– Убери, – прохрипел я и скользнул по ее рукам недобрым взглядом.
Она, чуть помедлив, отняла ладони от груди, и я вонзился в твердые бусины зубами. Чуть прикусил острую вершинку и втянул в себя, ритмично посасывая и прикусывая грудку. Крошка впилась в мои плечи пальчиками, но через толстую ткань я не почувствовал их прикосновений, и меня это взбесило. Я хотел ощущать ее прикосновения на моей коже так же, как и она сейчас чувствует мои на своей…
Я оторвался от малышки на короткий миг, чтобы сбросить одежду. Окинул мою девочку голодным взглядом и осознал в этот момент то, что на ближайшее будущее ее судьба точно предрешена.
– Самрат, – глядя на меня затуманенным от желания взглядом, проговорила малышка.
А я зацепился глазами за тонюсенький треугольничек намокшей ткани между ее широко раскиданных ножек. И еле сдерживаясь, чтобы не накинуться на Котю, медленно опустился на колени перед ней. Сжав ягодицы, подтянул ее ближе к себе и, сдвинув в сторону кусочек ткани, нырнул пальцами в тугую глубину, по-звериному зарычал.
– Блядь, Ульяна… – выругался в тот момент, когда она дернулась бедрами на меня, насаживаясь на пальцы плотнее, – …прекрати…
Я со свистом выдохнул и, сдернув одним рывком ненужную тряпицу, с силой прижался губами к ее пульсирующими клитору. Крошка вскрикнула и, схватившись пальцами за мои волосы, сжала их в кулак, доставляя мне сладкую боль.
Моя девочка уже была готова кончить. Она так сильно текла, что я мог бы войти сейчас в ее киску и оттрахать как следует членом, но я предпочел поиметь ее другим способом. Как я и думал, это не заняло много времени. Каждый раз, когда я касался ее клитора, он пульсировал и пылал огнем, предвещая скорый оргазм.
Она лихорадочно задрожала в моих руках слишком рано, по ее телу прокатилась волной крупная дрожь…
– …твою мать! – простонал я, вытаскивая палец из мокрой глубины, в последней раз прошелся по ее розовой щелочке языком и ввел в разгоряченную тугость пульсирующий член.
Я был слишком возбужден, чтобы соблюдать в этот раз осторожность. Я, будто обезумев, трахал ее узкую киску, заполняя и растягивая толстым членом.
Ульяна шипела сквозь зубы мое имя и цеплялась, сминая в кулачках белые простыни.
– Че-о-о-о-орт! – ее тело изогнулось дугой в тот момент, когда я начал входить быстрее, и влажный звук шлепающейся друг о друга кожи стал оглушительно громким.
– Еще немного, крошка, – я вдалбливался в нее по самые яйца, – еще немного…
Я ускорился и трахал ее все активнее, переходя в режим нон-стоп. Ее киска сжалась так сильно, что я в первый миг не понял, что произошло. Оргазм накатил неожиданно. Он внезапно ударил меня с диким оглушающим ревом в мозг. Ее тугие стенки вцепились в член и сжали его стальными клешнями, что привело к фееричному извержению в ее глубину.
– Блядь, Ульяна! Ты… – я упал на нее сверху, удерживая свою массу на локтях, ткнулся мокрым лбом в ее и жадно втянул запах ее оргазма, – … самая сладкая и узкая сучка из всех, что мне приходилось трахать…
