– Что?
– Да, моя дорогая будущая теща, вашу дочь я отымел еще до того, как вы затащили меня в загс.
– Ты извращенец! Она же еще ребенок! Она пережила… – в этот момент она заткнулась и сделалась похожей на помидор.
– Что пережила? – вскинулся я и, схватив женщину за локоть, до хруста в суставах сжал его.
– Отвали, извращенец!
– Женщина, у тебя вообще отсутствует чувство самосохранения, м? Мне стоит только сжать чуть сильнее, и ты останешься на всю жизнь калекой…
– Твою мать, ты и впрямь урод! – она смотрела мне прямо в лицо, не мигая, и я сжал ее локоть так, что косточка чуть вышла из сустава.
– Сука… – простонала она, и в глазах блеснули слезы, – ее в шестнадцать лет чуть не изнасиловал мой бывший муж, ее отчим.
Твою мать, дерьмо! У меня внутри как будто оборвалось все, и сердце перестало стучать! Глубоко вздохнув, я задержал дыхание. Как? Как такое могло произойти с моей крошкой?
– Эй, ты что? Все обошлось! Слышишь? Все обошлось, – толкнула меня в бок Настя, и я, очнувшись, уставился на нее. Вдохнув еще раз, постарался, чтобы мой голос звучал естественно.
– Если бы я мог, я бы убил тебя, – прорычал ей в лицо.
– Отп… пусти, – заикаясь, произнесла женщина, и мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы не свернуть этой дуре шею.
– А теперь, я сейчас выйду, чтобы не случилось непоправимого, а ты мне напишешь про этого ублюдка все, что знаешь. Поняла?!
Настя активно закивала и, усевшись за стол, достала из верхнего ящика белый клочок бумаги, начала активно что-то строчить.
– Я буду ожидать на первом этаже. Валентин, спустишься туда.
– Хорошо, шеф, – ответил тот надрывным голосом.
Я с силой захлопнул за спиной дверь, как будто та в чем-то была виновата.
На лифте спустился вниз и, выйдя за стеклянную дверь, затянулся сигаретой. Моя интуиция вопила о том, что я двигаюсь в правильном направлении, и что именно отчим Ульяны здесь является ключевой фигурой. В первую очередь нужно пробить его! Ведь не просто так он всплыл в перепалке с Настей.
– Вот, Самрат Рыстамович, – вырвал голос Валентина меня из раздумий, – здесь вся информации о бывшем муже Анастасии.
Он протянул мне сложенный вдвое лист, и я, взяв его, засунул во внутренний карман пиджака, развернулся и пошел по направлению к черному авто, которое до сих пор ожидало меня на стоянке.
Глава 17
Промозглый холод, пронизывающий меня до костей, заставил вынырнуть из мягких оков сна. Я слабо пошевелилась. Попыталась руками нащупать одеяло, чтобы укрыться с головой. Что же меня так трясет? Заболела, что ли?
Черт! Паника, больше похожая на животный страх, настигла меня, когда я попыталась хоть что-нибудь вспомнить. А затем перед глазами всплыло в памяти лицо отчима, и я закричала.
Но ровно через несколько минут моего ора я поняла, что лишь оглушила сама себя.
Вдох-выдох, вдох-выдох. Прищурив глаза, попыталась во тьме увидеть хоть что-то. Но мне это не удалось, было слишком темно. Я рвано выдохнула и, приняв сидячее положение, пошарила вокруг себя руками.
Во-первых, я сидела на кровати. Я это почувствовала, так как задница не ощущала холода пола. Во-вторых, здесь воняло немного сыростью, и я могла чисто логически предположить, что это подвал, а в-третьих… сердце затрепетало в груди от осознания того, что мне были не понятны мотивы моего похищения отчимом. Я шумно сглотнула вдруг ставшую жидкой слюну и, осторожно спустив ноги, встала на пол. Об бетонный пол что-то звякнуло, и… черт… неужто он приковал меня? Пробежалась пальцами по щиколотке и почувствовала на ней холодное железо.
– Урод! – прошипела в пустоту. – Извращенец!
Голос задрожал, и я, упав обратно на кровать, заревела в голос. Какая же я дура! Как я могла вот так просто угодить в ловушку? Внутри возникло гадское понимание, что я ведь чувствовала, что отчим где-то рядом. Я в последнее время очень часто ощущала на себе его взгляд, но все списала на другого мужчину. На Самрата. Но в реальности все оказалось куда печальней. Я потеряла бдительность и получила весомый удар под дых. Теперь за свою оплошность мне придется расплачиваться, и как расплачиваться?! Я даже боюсь впустить эти мысли себе в голову. Как изменился этот мудак за пару лет, я не могу представить, но то безумие и ненависть, что я увидела в его глазах перед тем, как он усыпил меня, меня никак не обрадовало, и рассчитывать на благополучный исход моего похищения вряд ли стоит.
По щекам, не прекращаясь, лились горячие слезы, первое время я смахивала их, а потом перестала, в душе осознавая, что именно здесь мне и предстоит умереть. Что, получив меня в свои лапы, этот ублюдок вряд ли выпустит меня отсюда живой.
Звук открывающейся двери оглушил меня, и я, забравшись на кровать с ногами, прижалась к сырой стенке подвала, в панике уставилась туда, откуда он доносился.
Медленно, будто в фильмах ужасов, дверь отъехала в сторону, впуская во тьму узкую полоску света. А затем я услышала рингтон, который играл у меня на телефоне, когда был входящий вызов. В недоумении я застыла на месте и, не сводя глаз с двери, с замершим от ужаса сердцем ждала, когда в ней появится мой похититель.
Спустя пару минут ожидания паника накрыла меня с головой, и у меня внутри все затряслось от леденящего душу нехорошего предчувствия. Зачем этот придурок дразнит меня, ведь понимает, что я знаю, кто меня похитил, зачем прятаться?
– Выходи, урод! Ненавижу тебя и ненавидела все эти годы! – не сдержавшись, выкрикнула я, и тут же дверь распахнулась настежь, в нее влетел разъяренный мужчина.
– Ах, ты мелкая шлюха! Рот свой грязный закрой!
Удар наотмашь здоровенной ладонью по щеке, и моя голова, как мячик, отскочила в сторону. Я больно ударилась виском о бетонную стену. Мозг звякнул о черепную коробку, и мое сознание хотело было ускользнуть от меня, но новая порция боли вырвала меня из спасительной тьмы. Отчим схватил меня за волосы на затылке и с силой сжал их в кулак, дернул голову вниз.
– Куда, сука! Я и так долго ждал! Ты почти сутки провалялась без сознания, а у меня время ограничено, еще помимо тебя меня ждут следующие мои падчерицы. Развратные шлюшки уже достигли апогея в своей распутной жизни, и теперь они должны понести неминуемое наказание.
Я боялась слушать его, и если бы у меня была возможность заткнуть уши, я бы это сделала, но увы… мне пришлось внимать всему дерьму, что сейчас выливал на меня этот ублюдок.
– Ты гребаный маньяк, – просипела я разбитыми губами, при этом почувствовав, как по подбородку течет что-то теплое.
– Поговори, поговори, маленькая грязная шлюшка, до тебя две сучки тоже много чего говорили, а теперь их языки жрут опарыши, – он откинул голову назад, и страшный, безумный смех эхом прокатился под потолком низкой коморки.
