— Не смотри ей в глаза, Кэрей.
— Молчать! — закричала Магуда. — Раус, я не желаю, чтобы этот парень смотрел на меня, займись им!
Старший из братьев быстро подошёл к Бену и нанёс ему такой удар, что тот без чувств упал на пол. Доминик и Кэрей бросились было к нему на помощь, но их схватили стражники Магуды.
С трона раздался зловещий смех.
— Мне говорили, что ты хорошо поешь. Спой мне, девушка!
Кэрей старалась вырваться от двух схвативших её бандитов.
— Ещё чего! Даже и не подумаю! Петь для такой злобной мерзкой старухи, как ты? Никогда! — В голосе Кэрей звучало отвращение.
На улыбку Магуды было страшно смотреть.
— Рано или поздно ты все равно споёшь мне. Споёшь, маленькая птичка! Да-да, как певчая птичка. Я сделаю для тебя клетку. Повешу её в этой пещере, на тебе будет платье из перьев, и ты будешь петь для меня каждый день песню о том, зачем ты пришла сюда. Не воображай, будто я этого не знаю. Только пришла ты зря. Того, кого ты ищешь, здесь больше нет. О, не пугайся, дитя моё. Магуда Разан все знает и все видит.
Доминик больше не мог сдерживаться. Вырываясь из рук державших его стражей, он кричал:
— Ты лжёшь! В твоих глазах обман и злоба! Тебе неведомы правда и честность! Твой мир построен на лжи и коварстве!
Магуда перевела на него свой страшный взгляд.
— Я знаю тебя, Ликотворец из Сабады. Погляди на меня! Ты слишком разговорился, юнец!
Доминик не отвёл глаз. Он смотрел прямо в лицо Магуды.
— Я не трус, не невежда, меня ты не испугаешь. Мои глаза видят истину. Твои чары и фокусы мне не страшны!
Началось состязание. Один старался перебороть другого, доказать, что он сильнее духом. Зрачки Магуды сузились, стали маленькие, как острия булавок, голова затряслась — так напряглась старуха, стараясь вложить все силы в свой взгляд, обращённый на стоявшего перед ней юношу. Но спокойные глаза Доминика не отрывались от лица Магуды.
Кэрей всего несколько секунд глядела в глаза колдуньи, и у неё тут же закружилась голова, так что она уставилась в пол. Теперь она с изумлением смотрела на Доминика, не понимая, как ему удаётся не отрывать глаз от Магуды так долго. Бен слегка пошевелился и застонал, Кэрей осторожно приблизилась к нему и положила руку ему на лоб. Поединок Доминика и Магуды продолжался до тех пор, пока, к величайшему удивлению Кэрей, колдунья не подняла морщинистую руку и не заслонила глаза.
А Доминик пришёл в ужас, когда заглянул в чёрную душу Магуды. Он изо всех сил старался, чтобы его голос звучал ровно:
— Смерть и разложение — вот всё, что я вижу у тебя в душе, старуха. На меня твой гипноз не подействует, я сам кое на что способен!
От ответа Магуды Кэрей похолодела.
— Зря надеешься на свои способности. Впрочем, такие молодые болваны, как ты, даже не догадываются, как легко их сломить. Эта хорошенькая девушка и юноша, пришедший с моря, они ведь, кажется, твои друзья…
Сквозь прикрывавшие глаза пальцы, похожие на когти, она злобно покосилась на Бена и Кэрей. Доминик рванулся к трону, но стражник оттащил его назад за верёвку, все ещё привязанную к шее юноши, а двое других подскочили помочь тем, кто уже повис у него на руках.
Доминик почувствовал полную беспомощность, когда до него окончательно дошёл смысл сказанного Магудой.
— Ведьма! Колдунья поганая! Оставь моих друзей в покое!
Под гулкими сводами пещеры раздался торжествующий хохот Магуды. С издевательской гримасой она смотрела на Доминика.
— Что, теперь уже не так уверен в себе, мой мальчик? Уведите их! Заприте в самую глубокую темницу. Пусть поразмыслят о радостях, которые я припасла для тех, кто нагло вторгается в мои владения!
Когда друзей увели, Магуда поманила к себе тёмную фигуру, забившуюся в угол у самой стены.
— Предчувствия не обманули тебя, Гизаль. Ты первая заметила, что здесь появилась эта троица! — Магуда ударила посохом об пол, и Гизаль, шаркая ногами, направилась к трону.
— Разве я когда-нибудь подводила тебя, госпожа? Нюх, осязание и слух служат мне лучше, чем многим людям глаза!
Магуда притянула к себе Гизаль и прошептала ей в самое ухо:
— Что ты скажешь о моих пленниках?
Прежде чем ответить, Гизаль глубоко задумалась.
— Девчонка — пустое место, со временем она подчинится твоей воле. Но тот, кого зовут Ликотворец, для меня загадка. Он обладает даром противостоять твоему взгляду. Что до другого мальчишки, того, который упал от удара Рауса, то про него ничего не могу сказать, о нём ничего не знаю.
Магуда разглядывала рваную повязку на глазах помощницы, как будто старалась увидеть, что под ней.
— А собака, ты ведь учуяла какую-то собаку? А её так и не поймали.
— Ну и что с того, хозяйка? — хихикнула Гизаль. — Кому нужна эта глупая бессловесная тварь?
Магуда немного помолчала. Потом рассмеялась.
— Да, ты права. Может, эта тварь так и бежит до сих пор? Чего беспокоиться о какой-то собаке? Зато ты, Гизаль, хорошо справилась с другим нашим зверем, с медведем. Больше он не убежит. Ну вот, верный мой друг, возьми это в награду.
Слепая нащупала пять золотых монет, которые Магуда вложила ей в руку. И ещё она на ощупь поняла, что Магуда дала ей маленький стеклянный пузырёк.
— Благодарю тебя, госпожа, золото уважают все, независимо от того, из чьих рук оно получено. Но что это за бутылочка?
— Я нуждаюсь в твоих услугах, — доверительно прошептала Магуда. — Я хочу, чтобы ты присматривала за пленниками. Они должны узнать, что такое страх. Расходуй это зелье экономно.
Гизаль вопросительно подняла голову.
— Давать даже тому мальчишке, которого твой брат свалил с ног?
У Магуды расширились глаза.
— Ему особенно!
— Ты боишься его, госпожа, — Гизаль понимающе кивнула головой.
— Я не боюсь ни одной живой души, — прошипела Магуда, и её ногти впились в руку слепой. — Перестань болтать глупости! Королева Разанов вынуждена соблюдать осторожность. Насчёт этого парня были дурные предзнаменования. Но даже он не сможет противостоять моему зелью. Ступай!
* * *
Тюремные камеры были немного просторнее, чем боковые пещеры, выходившие в коридоры, и располагались в нижних туннелях. Вход в каждую из них был забран железной решёткой. Кэрей и Доминик поддерживали Бена. Друзей втолкнули в темницу и заперли дверь. Они упали на пол, но как только шаги тюремщиков замерли вдали, Доминик помог Бену подняться, с беспокойством глядя, как тот растирает шею и затылок.
— Как ты, Бен?
— Да думаю, ещё поживу, приятель, — с горечью ответил Бен, продолжая тереть шею. — Хотя рука у этого негодяя довольно тяжёлая.
