– Ох, ну, ладно… Я понимаю, конечно… – произнесла, стараясь скрыть разочарование в голосе.
Эрик прилетал ко мне каждые выходные, не смотря на то, что время полета в одну сторону составляло более 8 часов… А по будням мы каждый день общались по скайпу и видеосвязи.
Любимый больше не заговаривал про мой переезд в Нью-Йорк, просто приезжал и всё… Хоть мы каждый раз и планировали обширную культурную программу, но стоило оказаться в объятиях друг друга, как привычный мир переставал интересовать нас…
В этот момент в дверь позвонили, и, послав Эрику воздушный поцелуй, на который в ответ мне прилетел его недовольный взгляд, разорвала соединение и побежала открывать дверь. Только к моему удивлению, вместо ученика на пороге стоял курьер, удерживая в руках небольшую квадратную посылку.
– Мисс Лакруа?!
– Да, это я!
– Вам посылка! Распишитесь, пожалуйста!
– Что ещё за посылка? От кого? – спросила растерянно, заглядывая в документы. По спине пробежал холодок, когда в графе отправителя я увидела имя отца.
Машинально поставила подпись и, попрощавшись с курьером, вернулась обратно в квартиру. В этот момент в дверь снова позвонили – на этот раз на пороге стоял мой ученик, которого я подтягивала по литературе. Отложила посылку, пригласив гостя проследовать на кухню.
* * *
Мы не общались с отцом со дня моей несостоявшейся свадьбы, и послание от него несказанно удивило. «Бойтесь данайцев, дары приносящих» – отчего-то вспыхнуло в мозгу.
Медленно начала разрезать ножницами плотный картон, пытаясь добраться до содержимого коробки. Наконец, у меня в руках оказалась потрепанная тетрадь, в бледно розовой выцветшей обложке. А ещё на дне коробки лежал конверт, подписанный аккуратным каллиграфическим почерком отца.
Дрожащими пальцами разорвала тонкую бумагу, и выудила оттуда послание.
«Здравствуй, дочка! Вряд ли ты захочешь со мной говорить, но я всё-таки решил попытаться объяснить тебе своё поведение… Через несколько дней после смерти Беатрис, я обнаружил под матрасом её личный дневник… И лучше бы я никогда его не находил…
Все эти годы рука не поднималась его выбросить. Всё-таки там столько её мыслей, идей, дум… Я до сих пор иногда открывал его, перечитывая некоторые моменты…
Но теперь решил отпустить Беатрис из своей головы. Настало время дать себе еще один шанс на счастье. Возможно, хоть кто-нибудь сможет полюбить и меня…
Пусть дневник твоей матери теперь принадлежит тебе. Давно нужно было это сделать, но я так отчаянно цеплялся за единственную вещь, которая еще напоминала мне о годах, проведенных рядом с ней… Только вот жить прошлым – это путь в никуда. Я хочу, чтобы ты стала счастливой, и сам хотя бы попытаюсь обрести своё счастье…
Я до сих пор иногда вспоминаю твои дни рождения, когда Беатрис ещё была жива! Ты с самого детства так заразительно смеялась, прямо как твоя покойная мама… Прости меня, Селеста! Я все эти годы видел в тебе её, и не мог вести себя иначе… Меня мучили обида и злоба… Ведь как известно, больше всего боли мы причиняем тем, кого любим… А я так хотел уберечь тебя от ошибок, моя девочка!
Я столько лет пытался оградить тебя от проблем, и вот к чему это привело!.. Прости за боль, душевную и физическую, которую причинял тебе все эти годы! Лети навстречу своему счастью, моя дорогая малышка с самыми красивыми голубыми глазами на свете! У тебя такие же глаза, как у неё… Большие и чистые. Глаза, в которых отражается твоя светлая душа…
Буду ждать твоего звонка, дочка, и надеюсь, что ты когда-нибудь сможешь меня простить!
Вечно любящий тебя мужчина, твой папа, Константин Лакруа»
В горле стоял ком, а по лицу стекали тонкие струйки слёз. Мне было пять, когда её не стало, и теперь, спустя столько лет, я держала в руках её личный дневник.
Дрожащими пальцами открыла титульную страницу, и мои губы машинально сложились в болезненную полуулыбку, хотя глаза продолжала застилать пелена из слёз. Туда была вклеена фотография молодой девушки лет 18-ти, с густыми немного вьющимися каштановыми волосами до плеч, и смеющимися огромными голубыми глазами. На этом фото мама выглядела такой счастливой…
28 августа, 1996 год, Монако
Я впервые в жизни так счастлива, что решила запомнить этот день навсегда! О боже, сегодня Я ВЛЮБИЛАСЬ!!! И это самое невероятное, волшебное и невозможное чувство, которое мне довелось испытать! Кто там придумал всю эту чушь про половинки?! Леон стал для меня целой вселенной!.. Боже, я так сильно его люблю, хотя мы знакомы всего два дня… Но это чувство наполняет меня изнутри… Оно разрывает на части!!! Не дает мне нормально мыслить, спать, дышать… Закрываю глаза и вижу его лицо… Такой красивый, мужественный, добрый… А его поцелуи и прикосновения… Аааа…
Мы с Жозефин приехали в Монако на выходные, и утром на пляже познакомились с двумя парнями. Уже к обеду разбились на парочки и продолжили гулять раздельно. Его зовут Леон! И эти два дня в его компании были просто незабываемыми… Увы, мы возвращаемся в Париж на поезде, а они – на самолете! Леон предложил обменяться телефонами, но я придумала другой вариант – назначить день и встретиться около Эйфелевой башни… Так ведь гораздо романтичнее… Жду нашей новой встречи, считая каждую секунду…
1 сентября, 1996 год, Париж
Мне так больно, что хочется кричать!!! АА-АА-АА! Он не пришел!!! НЕ ПРИШЕЛ!!! Не пришел…Сердце разрывается на части от боли и ужаса… Но почему??? ОН ОБЕЩАЛ! Как же так??? Он ведь не мог обмануть?! Или я сама себе всё это придумала?!
3 сентября, 1996 год
Три дня подряд ходила к Эйфелевой башне в назначенное время! Вдруг он ошибся и перепутал день?! Так ведь может быть??? Но и сегодня Леон не пришёл… Сил нет даже писать здесь… Реву третьи сутки напролет… Дура доверчивая!!! Меня топит от отчаяния и любви… Ведь я раскрылась перед ним… Подарила ему всю себя прямо на том диком пляже…
1 октября, 1996 год
Я познакомилась с парнем. Он милый. Добрый, наверное… И похоже втрескался в меня по уши… Его зовут Константин! Сегодня вечером мы идём в кино. Может, так будет лучше?! Я похудела на 5 кг за месяц… Не могу есть, спать, а теперь еще ко всему прочему мучаюсь от тошноты…
15 октября, 1996 год
Мы с Константином встречаемся каждый день. Только это не я, а моя оболочка. Внутри словно выжженное поле… Я позволяю ему обнимать меня, целовать, и чувствую, что он готов перейти к более решительным действиям. А мне всё равно… Эти прикосновения не вызывают в душе ни единой эмоции, а от его слюнявых поцелуев меня просто тошнит…
20 октября 1996 год
Константин пригласил меня к себе на ужин, пока его родители уехали куда-то на выходные, и я отдалась ему прямо на диване в гостиной… После секса меня чуть не вырвало. Эта отвратительная тошнота так и никуда не делась… На следующей неделе сдам анализы и запишусь на обследование… Боже, какая же я пропащая дрянь…Но секс с другим парнем не помешал выкинуть Леона из головы… Его зеленые глаза забрали мой покой. Ненавижу себя, продолжая сгорать от этой безумной любви…
