– Можно позвать и по-другому. Если он уже трахал тебя, то не позволит прикасаться к тебе другим мужчинам. Это, конечно, более гуманный способ, – ворковал Леонид, обшаривая мое тело взглядом. Я непроизвольно пытаюсь съежиться. Но ноги тоже прикованы, и достаточно широко. Его рука больно сжимает мою грудь, и я морщусь от отвращения. Чувство, будто по тебе таракан ползет. Огромный. Мерзкий! Таракан!!! Машинально пытаюсь докричаться до Ри, но одергиваю себя. Зачем он им? Явно не для беседы! А в книгах всегда описывалось одно и то же. Драконы очень ценны. Чешуя, глаза, кости, кровь! Их тело – это чистая магия! Они хотят его убить! Мысль поднимает волну гнева.
– Не дождетесь! Я не буду никого звать! – шиплю я змеей, на что парень лишь ухмыляется.
– Я очень рассчитываю на твою упертость! – и улыбочка эта склизкая. Вторая рука шарит по моему телу, пока первая нещадно тискает груди. Синяки останутся точно. Мне противно! До чего же мне противно.
– Ну что же ты. Тогда ты была такая смелая! С грязью меня смешала! – рычит этот парень. Его пальцы грубо входят в меня на всю длину, ногти царапают нежную кожу. Мне кажется, меня сейчас вырвет. – А? Потаскуха? Чем я тебе не приглянулся? – Пальцы двигаются внутри, но смазки нет, и я чувствую лишь боль. Звонкая пощечина обрушивается на меня. Аж дыхание сбивается. Удивительно, но раньше меня никто не бил. А сейчас…
– Да лучше режьте, чем вот этот слизняк будет меня лапать! – в исступлении кричу я. И следующий удар разбивает мне губы. Ярость! Я чувствую ярость! Как ты посмел меня ударить!
– Слизняк… – шиплю я. Пацан уже в бешенстве.
– Погоди, – говорит мой бывший преподаватель, и этот прыщ останавливается. Но в глазах его столько похоти… – У нас еще есть время. Будем надеяться на ее благоразумие. Полежит тут пару часиков, глядишь и одумается, – бормочет он себе под нос, занимаясь своими делами. Достает пробирочки, скляночки какие-то. Химик хренов!
Еще немного покопавшись, они уходят из комнаты, за их спинами захлопывается широкая железная дверь. Я вздрагиваю от этого звука. Ощущение нереальности происходящего не отпускает. С губ срывается смешок. Я не верю! Это все какой-то идиотский розыгрыш или полный бред. Так не бывает! Людей не похищают средь бела дня. Я лежу в одиночестве, холод от той глыбы, на которой я лежу, проникает в тело. Ерзаю, пытаясь найти более удобное положение. Руки затекли, и я морщусь. Господи, о чем я думаю? Сколько они дали мне времени? Час? Два? Сколько я была в отключке? Явно достаточно, чтобы притащить меня сюда. Риар уже забил тревогу, и я даже не сомневаюсь, что он методично прочесывает город в поисках меня. Но вот вопрос! Если эти люди знают о магии, может, у них тут есть телепорты? Я, конечно, не уверена, что они будут тут работать, но все же! А вдруг? И тогда?! Я, получается, могу быть в любой точке мира! А вот это действительно хреново! Правду говорят, лучший палач – это наше воображение. С другой стороны, рассуждала я, им нужен Ри. И им невыгодно увозить меня слишком далеко. Ведь они хотят, чтобы он пришел как можно скорее. Я окончательно запуталась. Меня начало потряхивать от холода. Я внимательно осмотрела запястья, чуть шею себе не свернула, пока разглядывала, чем мне руки сковали. Постарались на славу! Скоты! Руки были в очень прочных наручниках, припаянных! Припаянных к этому идиотскому столу! Вырвать их у меня не получится. Если только, как волк, отгрызу себе лапы. Я приуныла.
«Попала лапа в капкан. И ничего не остается,
Отдать на растерзание клыкам. Таков вердикт,
И так придется, и пусть охотник перебьется…»
Я лежала уже, по моим подсчетам, часа три. Задница, извиняюсь, уже напрочь отмерзла. А в голову по-прежнему ничего не лезло. Кричать бесполезно. Судя по массивной двери, шумоизоляция тут отменная. Окна слишком высоко! Даже если я каким то чудом выберусь из этих наручников, то не корми меня хоть неделю – я не смогу допрыгнуть и тем более пролезть в это чертово окно! Сколько сейчас времени, я тоже не могу определить. Потому что оно затонировано напрочь! Вот, спрашивается, нахрена оно такое?! Не открыть, не дотянуться – ничегошеньки с ним не сделаешь. Будь проклят проектировщик этого сарая! Я бесилась. Но в тоже время понимала, что единственный выход – это дверь. Но ее надо сначала открыть. Выломать? Ха! Я не Шварценеггер.
Часа через два своего лежания я полностью прониклась торжественностью момента и осознала, что я, мать его, в полной власти этих выродков. И единственный выход – позвать Ри. Но! Этот престарелый хмырь четко дал понять, что оба мы живыми отсюда не выйдем. И какой смысл тогда обрекать любимого на смерть? Он сможет уйти в свой мир. А я останусь тут. Стало горько. Мы так мало пробыли вместе. Так мало счастья мне досталось. Сейчас каждый момент с ним был для меня равноценен любым драгоценностям мира. Я уже не пыталась угадать, сколько здесь торчу. Голова отказывалась работать. И я погрузилась в приятные воспоминания. Какая же я была дура, брыкаясь и отбиваясь от Риара в первые дни знакомства. Надо было ценить каждый момент! Но все хорошее когда-нибудь заканчивается.
Дверь открылась, вырывая меня из дремы, в которой я находилась. Вошел этот мелкий урод. Лицо гаденькое. Так и светится.
– Ну и что ты лыбишься? – бурчу я. Ой, лучше б я молчала. Язык мой – враг мой.
– О! Мы с тобой повеселимся, детка, – пыхтит он, влезая на этот чертов алтарь. Фу! Божечки, какой же он мерзкий.
– Вы б хоть подстелили чего, а то промерзла вся, – пытаюсь я оттянуть момент. А этот козел только гаденько ухмыляется. Достает какой-то ремешок и крепит возле моей шеи – оказывается, тут еще застежки есть! Отлично, раньше я хоть голову могла приподнять. Теперь я окончательно обездвижена. От этого паника поднимается в сердце. Руки дрожат. А этот урод уже вовсю лапает меня. Я не буду кричать! Закусываю губу и не издаю ни звука. Ни когда он слюнявит мое тело, ни когда пихает свои пальцы куда не надо. И все это время приговаривает: «Сейчас тебе будет хорошо!» Вот ей-богу, пыхтит, как мопс! И слюней от него, как от французского бульдога. Он раздвигает мне ноги. Мысленно готовлюсь к худшему. Я где-то читала, что если не сопротивляться и вообще не подавать никаких признаков жизни, то насильнику это надоест. Ведь вся соль в сопротивлении. Я честно пыталась не дергаться. Но отвращение было сильнее. И когда он лег на меня и стал пыхтеть в ухо, я не смогла не повернуться и не плюнуть в его мерзкую харю! Минут пять слюну копила! Хорошо получилось! Ну, чего и следовало ожидать – его это взбесило. В лицо полетел кулак. Скула расцвела алым цветком боли. В глазах потемнело.
– Тварь! Неблагодарная тварь! Ты еще жива только благодаря мне! Если бы не я, тебя бы уже на ленточки порезали! А ты так! – Пощечина, удар, пощечина, удар. Он грубо берет меня за подбородок и заставляет смотреть на него. Я закрываю глаза.
– Посмотри на меня! – орет он. И снова удар. Приходится подчиниться. Я открываю глаза, но столько презрения во взгляде. И я смотрю на него. Смотрю, даже когда этот выродок начинает насиловать меня. Пока он там дрыгается и сопит, я смотрю на него. И ничего не чувствую. Спасибо. Я благодарна своему телу, что оно сейчас ничего не чувствует. Лишь в конце я ощущаю, как он кончил в меня. Это омерзительно. Я чувствую себя испорченной и оскверненной. Лицо болит. А разум до сих пор не может поверить, что все это происходит со мной. Сил уже нет. Я опустошена.
