– Я умоляю вашу милость, не наказывайте дочь столь сурово! – воскликнула Джейн.
– Нет, Джейн, этого не случится, – со вздохом сказал он. – Я всегда проявлял терпение, хотя другие убеждали меня поступить с ней сурово.
Это давало надежду.
– Может быть, если вы сами поговорите с ней, это поможет примирению? – предложила Джейн.
– Я не стану встречаться с ней, пока она упорствует в противостоянии мне. – Король был непреклонен. – Если ей нужно мое отеческое утешение, она знает, что должна сделать.
Джейн поняла, что настаивать бесполезно. Оставалось надеяться на всходы, которые могло дать посеянное семя.
Генрих сменил тему:
– Я велел своему секретарю организовать ваше позирование мастеру Хоренбуту. Это будет завтра в три часа, в комнате отдыха. Наденьте мой медальон!
Джейн отправилась искать Эдварда и нашла его играющим в кости с Томасом. Она передала братьям свой разговор с королем.
Эдвард выглядел мрачным.
– Не думаю, что его милость рассказал вам всё. Мессир Шапуи получил письмо от леди Шелтон. – (Анна часто упоминала о своей тетке, матери Мадж Шелтон, которую назначила воспитательницей к Марии.) – Леди написала своей тетушке, мол, когда у нее родится сын, она знает, что случится с принцессой, – сказал Эдвард.
Джейн задрожала. Она сама слышала, как Анна говорила ровно те же слова своим дамам.
– Но почему леди Шелтон предупредила мессира Шапуи? – удивленно спросила она. – Судя по всему, для Болейнов он последний человек, которого следовало бы поставить в известность об этом.
– По моим сведениям, леди Шелтон повернулась против Леди после того, как Анна толкнула Мадж в постель к королю, – сообщил Эдвард. – Она считает свою дочь обесчещенной и переживает из-за того, как обходятся с принцессой. Мессир Шапуи сильно обеспокоен. Он опасается возможных действий Леди, и, думаю, не без оснований. – Эдвард замялся. – Можем мы поговорить где-нибудь без свидетелей?
– В маленьком банкетном доме сейчас никого нет, – сказал Томас, указывая за окно на небольшое здание из красного кирпича, стоявшее на невысоком пригорке в сотне ярдов от дворца. Они быстро прошли туда под холодным ветром и прикрыли за собой дверь. Внутри на расписных фризах резвились золотые херувимы, а к стене были приставлены два стола на козлах. Здесь король развлекал избранных гостей. Они втроем устроились на подоконнике и прижались друг к другу. Было холодно, пар от дыхания белесыми облачками вылетал изо ртов.
– Мессир Шапуи сообщил нам, что было произведено вскрытие тела почившей королевы, – открыл им тайну Эдвард. – Результаты держат в секрете, что вызывает у него сомнения в естественных причинах ее смерти.
Джейн ужаснулась, обнаружив, что есть и другие люди, которые разделяют ее подозрения.
– Вы думаете, ее и вправду убили?
Брат угрюмо взглянул на Джейн:
– Мы все так считаем. Духовник Екатерины, епископ Лландаффский, рассказал мессиру Шапуи, что люди, производившие вскрытие, доверили ему большой секрет. Они обнаружили, что тело королевы и все ее внутренние органы находились в нормальном состоянии, за исключением сердца. На нем имелся страшный на вид черный нарост. Они промыли его водой, но цвет не изменился. Ничего подобного эти люди раньше не видели, и они пришли к очевидному выводу.
Рука Джейн подлетела ко рту.
– Нет!
– А что еще это может быть? – сказал Эдвард. – Наверняка яд.
Джейн нахмурилась:
– За недели, предшествовавшие смерти королевы, Леди несколько раз произносила угрозы. Она намеревалась расправиться с Екатериной и принцессой.
– От нее этого легко ожидать, – заметил Эдвард. – Мессира Шапуи беспокоит, что принцесса может стать следующей жертвой.
– Не дай Бог! – воскликнула Джейн.
– Мы все должны быть настороже, – распорядился Эдвард. – Хвала Господу, император – защитник Марии. Он поручил мессиру Шапуи присматривать за ней, хотя это будет нелегко, так как ему не позволено ни видеться с принцессой, ни переписываться.
– Но он говорит, у него есть свои средства, – добавил Томас.
Джейн подавила всхлип:
– Ужасно думать, что добрую королеву убили.
Лицо Эдварда было мрачным.
– Если бы ее вскрыли еще раз, это наверняка подтвердилось бы.
Джейн старалась сидеть неподвижно перед мастером Хоренбутом, седеющим фламандцем с кустистыми бровями и запачканными краской пальцами. По-английски он говорил с сильным акцентом и держался с не меньшим достоинством, чем те, кто ему позировал. Джейн надела свое лучшее черное платье и аккуратный капор в форме фронтона, добавила к наряду нитку жемчуга и приколола к лифу платья медальон короля.
Мысли ее непрестанно вращались вокруг откровения, сделанного Шапуи. Если он прав, значит Анна опасна. Она могла привести в исполнение свои угрозы и расправиться с Марией. О Святая Матерь Божья, она и от Джейн могла избавиться! А если родит сына, ее злодейства ничто не остановит.
Несмотря на расцветавшие чувства по отношению к королю, Джейн снова захотелось оказаться дома, в Вулфхолле, подальше от треволнений двора. Если Генрих не прекратит своих ухаживаний за ней, гнев Анны будет только нарастать, и тогда, кто знает, на что она решится?
Глава 17
1536 год
Целую неделю Джейн не поднимала головы, стараясь избегать Генриха и не привлекать к себе внимания Анны. Но тут в личные покои королевы явился в сопровождении церемониймейстера герцог Норфолк.
– Добрый день, дядюшка, – не слишком тепло приветствовала посетителя Анна, потому что они рассорились и дошли до того, что обменивались оскорблениями. Герцог однажды назвал племянницу великой блудницей. Джейн слышала это собственными ушами. Но сегодня он выглядел взволнованным.
– Мадам, вам следует знать, что король упал с коня во время турнира. Падение было таким тяжелым, что все, кто это видел, посчитали чудом, что он не разбился насмерть.
Джейн подавила испуганный вздох, а Анна прикрыла рот рукой. В глазах ее застыл ужас.
– Он ранен?
– Нет, только слегка шокирован, – заверил ее Норфолк, а у Джейн от облегчения ослабли колени. – Он будет жить и еще поучаствует в турнирах.
– Нет, если это будет зависеть от меня! – отрезала Анна. – Это слишком рискованно.
Ее трясло, несомненно, от мысли, что станет с ней, если Генрих умрет и оставит ее один на один с враждебным окружением и проблемой наследования, а права ее детей почти наверняка будут оспариваться, может дойти и до насильственных действий.
В тот вечер Генрих вызвал Джейн в свою галерею.
– Сэр, как я рада видеть вас целым и невредимым, – сказала она. – Вы испугали нас всех.
