Будильник ворвался в мое сознание яростным тигром. Он хотел меня сожрать и растоптать – снова сморозила чушь из ассоциаций, это я могу. Поднялась с кровати и поплелась в душ, зевая и растирая обнаженные плечи. Прохладно. За окном было хмуро – верный признак того, что позагорать снова не удастся. Бархатный сезон требовал, чтобы я закуталась в этот самый бархат и, получив веселый пинок обстоятельств, обреченно, но с радостной улыбкой на отдыхающем лице поплелась выполнять свои прописанные договором обязанности.
Прохладные струи возвращали мне мое потерянное после шаманского обряда чувство юмора. Ну, вот. Теперь в моей скудной копилке появились, наконец, те самые воспоминания, о которых рассказывать стыдно, а вспомнить приятно. Тело тут же отозвалось приятной усталостью и легким томлением в животе.
Это же курортный роман. Мысли прочь! Размышлять о рациональности выбора, а также о мелких деталях случившегося буду долгими зимними вечерами, укутавшись в теплый плед и вдыхая аромат горячего свежесваренного кофе…
Упс! Кстати о кофе! Время поджимало и требовало, чтобы я поторопилась. Выбрала на этот раз коротенькое простое платье нежно-голубого цвета, слегка приталенное, однотонное и такого же цвета тапочки. Волосы собрала на затылке в высокую прическу, заколола шпильками с жемчужинками на концах. Получилось нежно. Даже чересчур. Вставила в уши гвоздики, чтобы быть похожей на наивную школьницу. Оценивая свой стыд, понимаю, что ушла от них не далеко. Дополнила образ, приклеив у острого кончика брови стразинку. Из украшений выбрала серебряную цепочку с кулоном из лунного камня и крупный витой браслет, тоже из серебра. На моей загорелой коже серый металл смотрелся богато.
Медленно подошла к бунгало своего босса и прислушалась у двери. Какое-то непонятное шуршание и легкий писк раздавались изнутри. Аккуратно открыла дверь и вошла, тихо затворив ее за собой, чтобы не разбудить хозяина, перевести дыхание и как-то осмотреться после произошедшего накануне…
Дико пища, на меня бежала серая жирная крыса! Я быстро сообразила, что снова открыть и закрыть дверь я не успею. Все, что я успела сделать, закричала изо всех сил и зажмурилась…
В следующий момент почти у самых моих ног бухнулось что-то тяжелое, похожее на мешок. Крыса по-прежнему неистово пищала. Но этот самый мешок, по-видимому, ее основательно придавил. Я сообразила, что нужно открыть глаза и бежать, пока можно и пока крыса не вырвалась из-под того самого…
Открыла глаза. Передо мной сидела Дуся, удерживая в зубах трепещущегося грызуна. В самом конце бунгало, едва улыбаясь, стоял Федор, в своих коротких белых шортах, блистая бронзовым загаром мускулистого тела.
– Ты вовремя, – похвалил он, словно старшеклассница, в моем лице, разумеется, перед самым звонком зашла в класс. – Рыси должны непременно охотиться, чтобы не терять своих инстинктов. Поэтому ежедневно нужно давать ей какую-нибудь жертву. Сегодня крыса, завтра – цыпленок, послезавтра кролика.
– Как кролика? – переспросила я с возмущением. – Живого кролика?
– Именно. Это важно для Дуси. Она так привыкла.
– Надеюсь, я не буду в этом участвовать? – с трудом сдерживая рвотные позывы от вида растерзанной тут же крысы, я старалась дышать через раз, опасаясь, что запах крови этого мерзкого грызуна проникнет мне в нос.
– Напротив, – возразил Федор, – ты же помнишь, что это прописано договором?
Нет! Я не помнила! Я не помнила ровным счетом ни единой строчки, под которыми поставила свою подпись. И где мой экземпляр договора, я тоже не имела никакого понятия. Но ведь он же мне его отдавал! Точно отдавал! Как же я не подумала в спокойной обстановке перечитать его?
– Не волнуйся. Живность ей нужно давать всего лишь раз в день. Остальные два приема она питается отборной вакуумированной говядиной. Я в душ. Позаботься, плиз, о кофе. Очень хочется, знаешь ли после доброго вечера и жаркой ночи, – и он подмигнул мне так, что мои щеки запылали.
Я, стараясь не задеть мурчащего от удовольствия хищника и пятясь опасливо назад, нащупала кофемашину. Сообразив, что Дусе до меня нет никакого дела, принялась за промывку. Ничуть не удивилась наличию свежих ароматных булочек. Кто-то из ливреек приходит раньше меня. Да и встает, чтобы испечь… Хотя, наверное, они из ресторана.
Когда в чашку побежала струйка божественного напитка, поняла, насколько я сильно я его хочу. Поставив чашки на столик, уселась в кресло и сделала глоток… И расслабилась бы непременно, если бы не дверцы душевой, демонстративно громко хлопнувшие, выпуская своего хозяина.
– Как тебе понравилась экскурсия? – спросил Федор, усаживаясь в кресло напротив и насмешливо глядя на меня.
– Я… была невнимательна… – опустила глаза на колени и залилась краской. Неужели спрашивать об этом необходимо! Напоил невесть чем, а теперь еще и издевается! – И помню не все…
– Истина себя долго ждать не заставит. Выплывет вместе с умирающими икринками, лечебным песком и прочим, – он открыто смеялся надо мной!
– Конечно. Начальству можно все, – тихо произнесла я. – И посмеяться, и… – запнулась, потому что поняла, наконец, смысл сказанного.
Федор тоже не смеялся. Его глаза, полные странного блеска, смотрели на меня неотрывно.
– Осмелюсь заметить, что я еще не все пункты договора с тебя спросил, – его голос прозвучал угрожающе.
– Нет? – гордо вскинула голову и метнула на него яростный взгляд. – Что же еще я должна выполнять? Ночное изнасилование тоже входило в список?
– Что??? – он слегка наклонился. Глаза блеснули угрожающим блеском. Казалось, он сейчас бросится и растерзает меня! Я вжалась в кресло, все же не отводя взгляда. Дуся предупреждающе зарычала из кладовки. Ночью надо было рычать! Чтобы заставить своего хозяина отпустить меня! Может, я тоже очнулась бы и всего этого не произошло!.. – После уборки можешь быть свободна.
Пока я обдумывала, что конкретно только что выдала, Федор встал и вышел из бунгало, позвав кровожадного питомца с собой. Выдохнув, я осмотрелась. В мои обязанности входило убирать разбросанную одежду, кажется, так…
Надо же, как просто мне удалось его выгнать. Теперь и прибираться можно спокойно. Никто не мешает. Отлично! Нет, а что я такого сказала? Он овладел моим телом, не спрашивая! Взял так, будто имел на это полное право! А я, надо заметить, никакого повода не давала! Пришла, так сказать, по-соседски, а он набросился и…
Я врала. Ну, и что? Ощущение, что я все-таки была жертвой, делали меня почти что героиней.
Собрав разбросанные вещи, невольно прижала к лицу его рубашку. Вот странный запах исходил от одежды Федора. На секунду закрыв глаза, я почему-то увидела картинку спокойного южного быта. Я (да, как ни странно, я увидела саму себя!) стою в легком белом платье на побережье, ласковые волны ласкают мои утонувшие в песке стопы. Выражение лица напоминает застывшую маску уверенной в светлом будущем молодой комсомолки. Рядом Федор. Он обнимает меня за плечи по-семейному бережно. За руку я держу… нашу дочь… Ее пышное розовенькое платьице развевает ветер. Она посасывает указательный палец левой ручки и иногда из-под шляпки посматривает на меня. Мы семья. Крепкая и дружная. И все бы хорошо, если бы не надвигающийся тайфун, к которому обращены наши взгляды…
