«Любое распоряжение владельца бунгало должно быть немедленно исполнено стороной предоставляющей услуги…»
Это как понимать??? А главное: куда же я смотрела, подписывая документ? Я же читала! Но не видела этого пункта!
«Средства связи стороны, предоставляющей услуги, должны быть изъяты на момент прибытия на остров. Дальнейшее их использование противоречит законам Ливреи, но допустимы оговорки, учтенные в дополнительном соглашении к договору».
То есть, как разрешит хозяин-барин???
Я пробежалась по строчкам и замерла. Мои глаза расширялись по мере осознания одного из пунктов. Да как я его-то могла пропустить? И как такое вообще может быть в договоре? Часто заморгала, пытаясь проверить, не сплю ли я.
«Проведение экскурсий является услугой, предоставляемой владельцем бунгало стороне предоставляющей услуги, а потому оплачивается по другому тарифу. Интимные услуги, принятые за разменную единицу, могут быть запрошены владельцем бунгало, как сразу после экскурсии, так и в любой момент потом…»
То есть секс между нами не был спонтанным? А БЫЛ ЗАРАНЕЕ ПРЕДУСМОТРЕН ДОГОВОРОМ???
Сильный раскатистый гром послышался прямо над моей головой. Небо вторило моему шоку. В бунгало потемнело. Порывистый ветер порциями врывался в открытые окна. А глубоко дышала ртом, как рыба, выброшенная на берег. Невидящими глазами всматривалась в листы бумаги, которые держала в руках. В висках гулко стучала кровь, вызывая головокружение.
Секс – это плата за экскурсии. Как хотел, так и разложил меня. Главное – все подписано мною. И да, договор не может быть расторгнут.
«В случае невыполнения договоренностей сторонами наступает ответственность в качестве смертной казни, предусмотренной законами Ливреи».
То есть, почти две недели бородач будет знакомить меня с красотами природы и быта архипелага, а потом за это насиловать? От мысли сделалось моментально жарко. Получается, я даже не смогу отказаться. Он – показывает, я – отдаюсь. Иначе смерть! Да что же это за средневековье!
И что мне теперь делать? Провести эти две недели в заточении, а потом приехать на родину и жить, как ни в чем не бывало? Или обратиться в полицию и рассказать, как я напилась чего-то, считающегося в моей стране явно запрещенным, и сама пришла отдать свой первый долг? Что меня (пока!) никто не бил и ни к чему особо не принуждал, а я сама лично вляпалась? Ведь, наверное, могла затребовать депортации. Или как-то припугнуть бородача… Грустно улыбнулась собственным мыслям. В западне. Как есть…
Крупные капли дождя падали с неба. Комок в моем горле нарастал. И постепенно слезы нашли выход. Я плакала. От отчаяния, от стыда и от неизбежности. Почему я подписала договор? А с другой стороны, могла ли поступить иначе? Дождь тоже расходился и уже громче застучал по крыше и стенам моего домика. Я заскулила, словно раненая волчица, уткнувшись головой в подушку, крепко сжимая наволочку зубами.
Ведь бородач тоже не сможет отказаться от экскурсий. И ему также грозит смертная казнь. Ах, если бы можно было сделать так, чтобы он все-таки отказался, и потом зафиксировать это каким-то образом…
Нет. Ну, смерти я ему не желала, несмотря ни на что.
Что же делать? Что делать?..
Наплакавшись вдоволь, не заметно для себя, я уснула. Дождь безжалостно стучал, отскакивая каплями о москитную сетку. Все эти звуки фоном проносились в моей голове, а во сне я смеялась, впервые взяв на руки своего первенца… Чертовы сны!
Открыв глаза, в свете молнии я увидела темный силуэт обнаженного мужчины. Федор. С невозмутимым видом он занес надо мной кинжал!..
И смерть подкралась незаметно… И все, что было до и после показалось неважным… Даже пункты договора… Даже отсутствие связи… Даже возможность двухнедельного насилия над моим телом… А родители, получается, сочтут меня пропавшей без вести…
– Не двигайся… – осторожно проговорил Федор.
Не знаю, насколько стоит подчиняться приказам перед смертью, но я окаменела. И увидела, как он молниеносно наносит удар!..
Как я только умудрилась не потерять сознание! Он нависал надо мной. Нож торчал где-то у меня в подушке…
– Я же предупреждал, что окна перед грозой надо закрывать, – недовольно произнес он, убирая руку с ножом.
На блестящем лезвии извивалась змея. Я вскрикнула, пытаясь высвободиться из захвата Федора.
– Тише, детка… – хрипло произнес он. – Просто змея. Довольно ядовитая. Если бы ты во сне случайно ее придавила, то сон твой резко превратился бы в вечность.
Отбросив в сторону нож вместе со злосчастным телом пресмыкающегося, он потянулся за белоснежным полотенцем, которое я небрежно оставила на тумбочке, и вытер им руки. Я смотрела на него в темноте и не верила своим глазам. Зачем он пришел ко мне ночью? Как догадался, что змея приползет? Я поджала колени к груди, по-детски натянув на них сорочку, сцепила руки в замок. Внутренне меня пробивал такой сильный озноб, словно невероятным образом я оказалась на Северном полюсе. Он смотрел на меня, будто оценивающе, затем протянул руку и осторожно коснулся ладонью моей щеки. Я вздрогнула и, не понимая своей дальнейшей реакции, бросилась в его объятья! Крепко вцепилась в шею, прижимаясь всем телом. Только бы не оттолкнул. Только бы не ляпнул что-то грубое. Он обнял в ответ, крепко сжал, поглаживая раскрытыми ладонями мою спину. Я прерывисто дышала и всхлипывала. Его обнаженная мускулистая грудь часто вздымалась. Мне было нужно, очень нужно ощутить заботу, даже сознавая, что она ложная. Крупные слезы текли по моим щекам, и я не собиралась их сдерживать. Мы стояли на коленях на кровати, сжимая в объятьях друг друга. Забившаяся в угол маленькая девочка во мне хотела тепла. Проснувшаяся недавно женщина осторожно терлась о его бедра, четко понимая, на что идет. Член мужчины напрягся и упирался мне в живот. Уткнувшись ему в грудь, я боялась поднять голову и посмотреть ему в глаза. Момент застыл…
– Давай, все будет идти по порядку… – едва слышно произнес он, целуя мою макушку. Его ладонь скользнула вниз, осторожно задирая шелковую сорочку на моей пояснице. Оголила попку. Сильные руки сжали мои ягодицы, притянули сильнее. Я замерла в ожидании. Сердце бешено колотилось в груди. Соски напряглись и загорелись уже знакомой истомой. Мои пальцы зарылись в его волосах, боязливо ощупывая сжатый резинкой хвост. Так необычно. И так притягательно.
– Останься, пожалуйста, мне страшно… – попросила я, наконец, отважившись посмотреть ему в глаза.
– Не могу, – горячо прошептал он и, немного помедлив, почти холодным тоном прибавил: – Я привык спать один. И не люблю быть должным…
Затем он выпустил меня из своих объятий и поднялся, намереваясь уйти.
– Просто закрой окна и дверь. Змеи любят проникать в вентиляционный короб на окне, – проговорил он, уже открывая входную дверь.
Глава 14. То, чего я сам от себя не ожидал
После секса с малышкой я привычно для себя ощутил, что совершенно к ней охладел. Былые эмоции, мечты о приключениях, как и желание чего-то большего, канули в небытие. Но меня и ее по-прежнему связывали причудливые пункты договора. И зачем я только все это затеял?
