Брезгливо отмахнулся и от нее, и от ее причудливых образов, возникших под действием зелья истины, и от собственных надежд, возложенных на столь необычный поначалу проект.
Да. Не сдержался, не проводил вовремя в ее бунгало. Но, подумать только, как же тут можно было сдержаться, когда она пришла ко мне почти под утро и почти нагишом! Я видел, как она уверенно садилась на меня, совершенно игнорируя мой утренний стояк. Ее соски призывно торчали, нагло выбившись из распахнутого пеньюара. Да если бы его не было, а она предстала совершенно обнаженной, думаю, я смог бы пересилить себя, может даже просмеять ее порыв внутренне. Но она была наполовину закрыта, в то же время бесстыдно выставив на обозрение свою мокрую киску. Мою крышу снесло моментально. Все! Я не намеревался больше сдерживаться! Но я только так думал. Ощупывая ее пальцами, всеми силами пытался оттянуть момент проникновения. Чтобы острее почувствовать ее, такую маленькую и такую узкую, истекающую соками, нераскрытую девочку.
Наутро я сильно жалел. Злился на себя и на нее. Старался охладиться под прохладными струями душа. Бесполезно. Я ожидал прийти в себя после чашечки-другой ароматного кофе. Но раздражительный выпад Евы о ночном изнасиловании окончательно привел меня в бешенство. Не знаю, как я сдержался, чтобы не выгнать вконец ошалевшую девицу. Признаюсь, желание разорвать контракт и молча отвезти ее в аэропорт, выплатив всю положенную денежную сумму, не раз возникало во мне за время прогулки с моим рычащим зверьем. Чего ради я выбрал из тысячи женщин эту заносчивую пигалицу, в тот момент понять не мог.
Я. Ее. Изнасиловал.
Может, и вправду стоило побаловаться таким на прощанье? Без подготовки. Жестко. Как всегда. Как я любил. Насухую. Чтобы соки выступили потом. Чтобы задрожала и сжалась, застонала, ощущая, как удовольствие слишком стремительно завладевает сознанием. Настолько стремительно, что гулом отдается в ушах и боем в висках. Чтобы закричала, заметалась, нанизываемая резкими шлепками. А я намотал бы ее шелковистые волосы на руку, едва потягивая на себя. Пусть все ее тело подчиняется, признавая во мне хозяина…
Но, подумать только, как ловко она подняла во мне ярость! Горячая девочка. И, черт побери, она не предохранялась. Врала. Я это сразу понял по боязливо заметавшемуся взгляду. На меня понадеялась. А я слишком сильно хотел чувствовать ее без каких-либо преград. Придется отвечать. Захотелось усмехнуться.
Но, вернувшись с прогулки, обнаружил явное вредительство своего имущества. Сначала взгляд упал на стиралку. Майка цвета баклажана. Заскрежетал зубами. Включил кофемашину. Соленый кофе! Плевался сильно. Поднялся наверх, осматривая, где еще могла навредить эта негодница. Пристально приглядевшись, обнаружил крошки на простыни. Собираясь выкинуть белье в корзину для белья и застелить новое, обнаружил на матрасе соль – классика жанра. Первый класс, вторая четверть. Покосился на ноут – вроде все нормально. Да как ей вообще пришло это в голову? А главное – за что? За ночное, как она выразилась, изнасилование? Так по-моему ей даже понравилось. Или она решила, что будет некачественно исполнять свои обязанности, и я откажусь от нее добровольно? Э, нет, милая! Теперь ты точно у меня до конца останешься. И пару раз, как минимум, я тебя оприходую. Хотя бы даже в отместку за совершенные злодеяния.
Я пригласил ее пообедать. К тому моменту моя ярость преобразовалась в интерес. Да, да, словно я разгадывал какую-то неимоверно сложную загадку или нашел очень редкую бабочку. Ее шалости пробудили во мне охотничий инстинкт.
Но помешало внезапно пришедшее известие о пропавшей группе туристов, шедшей к вулкану по старому, проверенному мной не раз маршруту. На связь они не выходили. Нужно было срочно выдвигаться туда. На вертолете нельзя, потому что в непролазных джунглях совершенно негде сесть. Группа серьезных людей, и помощи моей попросили те самые «серые» кардиналы, имен которых называть не положено. В общем, вопреки всем намеченным планам, мне пришлось собраться на поиски. С собой я собирался взять только брата Лисо, Тарина – единственного в своем роде ливрейца, не боящегося «проклятии дымящейся горы». Таким образом, Еве нужно было остаться в моем бунгало вместе с Дусей гораздо раньше положенного.
Намеревался ей сказать об этом за ужином, но она не выходила, из чего я сделал вывод, что утреннее солнце сморило ее бедное неокрепшее тело, и потому она невольно заснула. Погода портилась. Густые темные тучи опасно зависли над островом. Я поужинал в одиночестве. Признаться, мне и не хотелось на этот раз звать Еву. Пока я до конца не разобрался в себе. Все мысли были заняты возможностями исчезновения туристической группы. Я намеревался за сутки исследовать половину их пути. Ничего сложного, надо просто знать узкие места. В точности повторяя маршрут, мне понадобилась бы неделя. А так надолго оставлять Еву вместе с Дусей без присмотра я не хотел.
Метнулась шальная мысль взять их с собой. И экскурсия очередная удастся. Конечно, я думал не об экскурсии, а об ее так называемых «последствиях». Мне хотелось, чтобы повод для мести был весомый, а не просто моя ярость.
Окончательно все обдумав, я принял решение пройти треть маршрута и вернуться. Если на подходе все будет нормально, оставить Тарина на точке одного, а самому вернуться за Евой и Дусей. Наметив на карте примерные координаты, я вышел освежиться. Лило, как из ведра. Но даже сквозь непроглядную пелену темноты и дождя я заметил, что окна бунгало Евы открыты настежь. Она меня все-таки не послушалась.
В два прыжка я оказался на ее пороге, промокнув до нитки. Внутри было тихо, насколько можно было судить сквозь оглушающий шум дождя. Пробравшись как можно тише в ее комнату, замер в дверях. К подушке Евы приближалась темная лента. Змея. И она меня заметила. Зашипела угрожающе. Медленно я коснулся рукой каминной плиты, где лежал нож. Осторожно сжал его пальцами и приблизил к себе. Я мог бы его метнуть в змею, но, во-первых, расстояние было слишком большим, и я рисковал задеть Еву. Во-вторых, змея за это время могла броситься в сторону, и тогда я мог не успеть найти более подходящее оружие для защиты.
Медленными шагами я наступал. Змея продолжала угрожающе шипеть. Я молил, чтобы Ева не проснулась раньше времени. Но она пошевелилась. Змея тут же переключила свое внимание на нее, и мне хватило этих секунд, чтобы плавно, но быстро приблизиться и во взмахе нависнуть над Евой…
Она открыла глаза, и во вспышке молнии я увидел на ее лице застывшую гримасу ужаса. Змея кинулась, но я был быстрее. И в один миг она затрепыхалась, пронзенная ножом насквозь в голову.
От вида змеи Ева взвизгнула и подобралась, буквально отпрыгнув от меня. Брезгливо выбросив добычу на пол, я исподлобья всмотрелся в лицо Евы, вытирая белоснежным полотенцем окровавленные руки. Мне хотелось коснуться рукой ее заплаканных нежных щек. Я потянулся и тут же получил всю Еву целиком. Она бросилась мне на шею, всхлипывая и прижимаясь всем своим маленьким, хрупким телом. Я гладил ее спину, понимая, как от ее раскачиваний постепенно во мне зреет желание обладать ею. Может, не так, как планировалось изначально – жестко и пламенно. Скорее наоборот – нежно, осторожно, стараясь не помять ни один лепесток этого редкого цветка… И в очередной раз я решил сдержаться. Лишь позволил себе осторожно поднять шелковую сорочку и сжать крепко ее ягодицы. Пусть будет честно: я ей экскурсию, она мне ласки. Заставил себя подняться и уйти, предупредив еще раз о дверях и окнах…
