Утром проснулся со странным и гадливым чувством, не свойственным мне в принципе. Я использовал Еву, как игрушку. Раз за разом подминал под себя, используя и подсаживая на острые ощущения. Уверен, что подобного с ней в жизни не случалось. Как же удивительны для меня были ее злость и сопротивление. Она кричала, что не хочет меня, в то время, как ее тело говорило обратное. Она сопротивлялась, распаляя меня, вызывая во мне некие дикие инстинкты. Я готов был ее подмять под себя, распластать и зацеловать до синяков. Готов был сдерживаться до боли внизу, лишь бы заметнее оставить на ней свой след. И тем ярче наступала разрядка. Думать не хотелось. Только брать ее вновь и вновь. Пусть сопротивляется. Пусть кричит и кусает мои губы до крови. А потом изнемогает, плавится от удовольствия в моих руках. Если бы я был суеверным, назвал бы это одержимостью.
Но, выйдя ранним утром на прогулку и, убедившись, что вода отступила, а путь открыт, объявил самого себя жертвой. Заточение в течение нескольких месяцев на островах превратило меня в дикаря. Вот и потянуло на странные мысли. Может, взять ящик джина и в бордель на соседних островах? Несколько дней разврата, и я в форме? Тоже идея, но какая-то гадливая.
Я по-прежнему собирался в кратчайшие сроки найти спутницу. И иногда меня посещали мысли о том, что Ева как нельзя лучше на эту роль подходит. Легкомыслие не раз бросало из крайности в крайность. А что? Чем черт не шутит? Забеременеет, значит, женюсь.
Я уже привык к этой малышке. Ее присутствие не раздражает. Не беспокоит. И я могу просыпаться с ней вместе. Мозг оценивал Еву, как возможное приобретенное удобство. И потому где-то внутри меня попискивала забитая когда-то и надежно упакованная в оправдательные ленты обстоятельств старушка совесть. До сих пор она, словно мумия в саркофаге, покоилась с миром. Но сейчас…
Ева…
Хорошая девочка. Сладкая.
Я решил, что больше не буду над ней издеваться. Не то, чтобы я отказывался от здорового сарказма. Но намеренно учинять ей препятствия, злить и вызывать неприязнь больше не хотелось. Это я не о сексе, конечно. Там все запретное поощряется. Запретное…
Была у меня одна мысль. Но пока я намеренно откладывал ее на потом. Пусть немного ко мне попривыкнет. Девочка нежная, как лепестки бархатной силиции, что растет рядом с Соплом. Никогда не любил романтику. Все общепринятые ухаживания неимоверно банальны и скучны. А придумывать что-то новое до сих пор не хотелось. Да и к чему обычно приводят ухаживания? К сексу? Но он и так у меня есть. И для этого не нужна романтика. Чтобы обладать длинноногой брюнеточкой с четвертым, плавно переходящим в пятый, нужны только надоевшие до изжоги деньги. Я обладал ими, но они никогда не были моей целью. Игры, которые устраивались в этом мире, приносили стабильный доход. Но интерес мой устремился скорее к разгадке кодов, таился в предсказывании падений и взлетов, расчете денежных депрессий и уверенной стабильности. Я не был виноват в том, что за это еще и платили деньги. Миллионер, не обладающий жаждой денег. Смешно.
Итак, вернемся к цели нашего путешествия. Дабы отвлечься от мыслей о своей маленькой спутнице, решил обдумать ситуацию неожиданной якобы встречи. Если наши прекрасные туристы не хотели сообщать о смене маршрута, значит, на то были свои причины. Чего же стоило ожидать теперь? Их цель – Сопло. Вряд ли они желают ограбить меня. Скорее, поиграть в приключения. Может ли это грозить опасностью? Несомненно. Это же приключение! Адреналин в комплекте. Озвучить мне идею означало бы превратить приключение в фарс. А так был шанс поиграть в бандитов прошлой эпохи. Неприятно только то, что подобные игры отрывали меня от дел. Впрочем, если бы не это, пришлось бы придумывать для Евы банальные экскурсии на побережье. Хотя, судя по девочке, банальности с ней не дождешься. Тоже плюс. Ну, вот опять я думал о ней.
Присвистнул. Даже не сомневался, что Дуся появится по первому же зову.
– Где же ты пропадала, родная?
Рысь довольно мурлыкнула.
– Значит, уже позавтракала? А я не успел.
Принимая с радостью мои ласки, довольно подняла морду кверху. Надо было отдать ей должное, что смылась она очень вовремя. Если бы заныла, и пришлось бы тащить ее наверх, определенно близости с Евой могло не получиться. Зная Дусин нрав…
Резанул первую попавшуюся лиану, опасливо отстраняясь. Из среза, словно из шланга хлынул поток, к которому я припал, рассчитывая утолить утреннюю жажду и почистить зубы. Предусмотрительно взял с собой зубную щетку и пасту. Чистые зубы – залог хорошего настроения утром. Закончив процедуру, направил струю в лицо, чтобы умыться. Выдохнул. И тут моего обоняния достиг запах… кофе! Резко отбросив лиану, поспешил вернуться на опушку.
Ева сидела в «предбаннике», скрестив ноги. На индукционном примусе, как я называл свою горелку, стояла турка.
– Кофе давно готов, – крикнула мне она, лучезарно улыбаясь. – Доброго утра!
Справилась. Надо же. Главное – захотеть. Потянуло сказать ей что-нибудь приятное, но ограничился сухой благодарностью:
– Спасибо.
Я поднялся по лестнице и, приподняв двумя пальцами ее лицо за подбородок, небрежно чмокнул в губы. Никогда не делал этого раньше. До тошноты романтично. Но ей понравилось, судя по благодарной улыбке. Влюбилась что ли? У женщин это запросто.
– Нам нужно как можно быстрее выдвигаться, – проговорил я, делая глоток любимого напитка.
– Далеко еще до Сопла?
– Думаю, к завтрашнему полудню доберемся, если дождь не остановит. Еще одну ночевку совершить придется. В Голубой пещере нас встретит Тарин. Это близь Сопла. По моим расчетам группа пройдет через нее утром. А мы будем их ждать.
– Что значит, пройдет? То есть ты в этом не сомневаешься?
– Уверен процентов на девяносто девять.
– На что же заложен последний процент? – она казалась проницательной.
– На несчастный случай.
Мне показалось, что мой ответ ввел ее в замешательство. Иногда мне нравилось, что она не расспрашивала о чем-то подробнее. Не докучала.
– Спускайся вниз, а я соберу снарягу.
Менее чем через пятнадцать минут мы уже шли дальше. Я впереди расчищал путь, орудуя двумя острыми, как бритва мачете. Позади шла моя маленькая молчаливая девочка. Моя Ева…
Обедали сладкими плодами саксы. Ева ела их впервые. Жадно поглощая приторную желтую мякоть, она напоминала мне ребенка. Густые черные ресницы невинно и удивленно хлопали каждый раз, когда она встречалась с неизведанным. И мне хотелось снова и снова удивлять ее, чтобы в очередной раз увидеть эту ее особенность. Дуся довольно уснула, явно отобедав кроликом или каким-нибудь еще деликатесным зверьком. Она была на свободе, но «со своими». Ничего не боялась, а даже иногда ворчливо рычала, глядя по сторонам. Пока рысь спала, я, словно Карлсон, решил, что настало самое время для того, чтобы «пошалить» вместе со своим «малышом».
– Пойдем, – не выдержал я после обеда, взяв ее за руку.
