Привыкла спать на левом боку, считать и распределять количество выпитой за день жидкости. Дышать становилось все труднее, а так хотелось поглубже вздохнуть.
Я многому научилась сама, кое-что взяла из книжных советов и рекомендаций Дмитрия Ивановича. Надо же, моя беременность была первой, которую он вел.
– Все аборты и болячки раньше были. А тут новая жизнь, – усмехался он. – Боязно как-то.
С наступлением декрета все стало гораздо проще, и только я сама тяжелее. Теперь уже заставляла себя много ходить, несмотря на отеки. Наконец, определилась с курсами, отбросив последний стыд по поводу того, что буду заниматься одна. Тренер заверила, что я такая вовсе не одна.
С опаской зашла в зал, где на ковриках сидели будущие мамочки. С кем-то рядом находились и папочки, некоторые сидели в гордом одиночестве. Выбрав свободный коврик у стены, присела. В последние дни животик опустился и сильно тянул меня к полу. Готовиться к родам я собиралась ускоренными темпами. Мама собиралась переехать ко мне на днях, чтобы не пропустить наступление первых схваток.
– Итак, – громко и отчетливо произнесла тренер, – начнем?
Дверь со скрипом открылась, и в нее вошел… Федор…
– Я не опоздал? – широко улыбаясь, спросил он.
– Как раз собирались начать, – отозвалась тренер. – Свою мамочку найдете?
– Конечно.
Он отыскал меня и прищурился. Я не могла поверить своим глазам. Словно в замедленной съемке он шел ко мне через весь зал. Голова кружилась и, казалось, я забыла, как дышать. В голове метались разные мысли, не давая мне возможности понять, где я и как себя надо вести. Что происходило? Через минуту он будет рядом… Что я ему скажу… Надо прогнать… Глаза предательски защипало. Только плакать не смей, Ева! Не вздумай!
– Привет, – ласково поздоровался он и присел рядом. Наклонился и чмокнул меня в лоб. Он был так близко ко мне, а я к стене, что отползти не представлялось никакой возможности.
Он будто не удивился моему состоянию. Хотя, конечно, чему удивляться, ведь он же пришел на курсы для тех, кому за двадцать восемь недель. Что мне делать? Что…
– Снова нужна служанка? – тихо спросила я, опуская глаза. – Так я, как видишь, пока не могу. Давай, может, после как-то?
И откуда только во мне взялся этот сарказм? Посмотрев на тренера, пыталась вслушаться и сделать то, что она говорит.
– Отлично выглядишь, детка, – не обращая внимания на мои слова, похвалил Федор. – Я скучал. – Как это на него похоже. Ничуть не изменился.
Проглотила комок накатившей боли обиды. Он скучал…
– Как Анжелика? – спросила я, не глядя на него.
– В порядке. За решеткой.
Если бы я стояла, то у меня непременно подкосились бы ноги. А так просто царапнула ногтями по коврику.
– Сладкая парочка у стены, – обратилась к нам тренер. – Если ваши домашние дела будут мешать моим занятиям, полноценно подготовиться к родовому процессу мы с вами не сможем. – Кстати, папочка будет участвовать в родовом процессе?
– Безусловно, – Федор ответил слишком быстро, а мое осмысление ситуации проходило со значительным опозданием. Короче, тормозила я по полной, что свойственно почти всем беременным.
– Ни за что, – прошипела я, стараясь подняться. – Извините, мне нужно в туалет!
Насколько смогла быстро, вперевалочку вышла из зала. Я знала, что он идет за мной, но не представляла, что мне делать.
– Ева, – раздался его мягкий голос за спиной. – Ева, постой.
На мои плечи легли его ладони. Да что же это такое! За что мне такие испытания!
– Чего тебе, Федор? – медленно развернулась я, невольно попадая в его объятия.
– Ты же понимаешь, что я должен был так поступить…
– Конечно, понимаю, – насколько могла, холодно отозвалась я.
– Тогда пойдем?
– Знаешь, ты иди к выходу… а я вернусь в зал… И мы забудем, что ты приходил сегодня. А также и то, что ты вообще когда-то был в моей жизни.
– А ребенок? – усмехнулся он, но в его глазах плескалось раздражение.
– А причем тут ребенок? – чеканя слова, спросила я.
– Ему же нужен отец?
– А он у него есть, – блефовала, как могла. Хотелось задеть, наступить, сделать больно, чтобы он хотя бы на сотую долю испытал то, что чувствовала я.
– Ева, замолчи, – он произнес это ласково и тихо, отвернулась. – Я все знаю о тебе и нашем малыше. Если ты думаешь, что тебе удастся мне соврать, то сильно ошибаешься. – Я люблю тебя. Ты моя женщина. И я знаю, что тоже тебе не безразличен…
Он замолчал. Я тоже молчала. Его признание звучало странно. Будто просто надо было это сказать и все. Медленно отступила на несколько шагов назад и уперлась спиной в подоконник. Он приблизился и взял меня за плечи.
– Уходи, Федор…
Его ладони захватили в плен мое лицо. Его губы были так близко, что я почувствовала на своих щеках его горячее дыхание.
– Пусти…
– Ева… Детка… Маленькая моя… Любимая… Ты моя и только моя… Разве ты этого еще не поняла…
Его губы накрыли мои, сначала ласково, а потом все более требовательно. Руки скользнули по талии, сомкнулись на пояснице. Он целовал меня как-то по-новому, бережно, осторожно. Но я чувствовала каждую секунду, как он заявляет на меня свои права, но не подчиняет, как раньше. А я не могла сопротивляться, потому что ждала этого, мечтала долгими ночами, смахивая выступившие слезы.
– Прости меня, пожалуйста, детка… Я лишь хотел уберечь тебя… Мне жаль, что так получилось… Прости…
Он шептал, а я сама не замечала, как тонны льда растапливаются в моем сердце, как я обвила руками его шею, как прильнула к нему, прижалась округлившимся животом. Сдалась, чтобы снова стать слабой и беззащитной…
– Я люблю тебя… – призналась и разревелась.
– Тебе нельзя реветь, Ева! – ласково потрепал меня за щеку двумя пальцами, затем поднял подбородок и поцеловал. – Почему ты постриглась? – спросил он и не дал ответить. – Я видел тебя такой во сне. Мне нравится… Сегодня же летим на острова. Там тепло. И Дуся соскучилась.
– Нет… Я не полечу… – замотала я головой. – Мне скоро рожать.
– Не волнуйся, ты будешь рожать в лучшей клинике этого мира…
– Не надо, Федор, я уже определилась. Со мной все в порядке, врачи говорят, что проблем быть не должно…
– Какие врачи, Ева? – он отстранился. – Твой одноклассник-гинеколог? Да он ни разу роды не принимал! Ты собралась довериться ему?
– Да, Федор, именно ему! И это уже не тебе решать! Тебя рядом не было! А теперь ты вдруг появился именно для того, чтобы качать свои права? – не заметила, как перешла на крик.
– Ева, тише, – пытался меня успокоить он.
