Пролог
Едва слышно простой люд обсуждает странности, сторонясь представителей власти. Чиновники же косятся на гвардейцев, но тихо вторят людской молве. Гвардейцы особого подразделения, в свою очередь, строго молчат, но если выпьют, говорят о том же, добавляя к слухам свои истории.
Молва гласит, что открыв врата в Темный мир, можно увидеть Свет, прорывающий пелену. В ответ на магические печати по ту сторону врат руны точно так же сиянием рисуют свои знаки. Фиолетовым отблеском меч разрезает темное существо, и то с рычанием рассеивается. Кто-то еще непременно поспешит сказать о золотых глазах, блестящих в полумраке. Правда Тьма, как и прежде, поглощала все, подобно черному дыму. Врата закрывались, а если отворялись вновь, − все повторялось.
Эти странные разговоры заставили бы Рейнхарда огорчиться. А слова о том, что он сам, будучи стариком, с радостью станет слушать подобные сказки, вызвали бы в нем такое отторжение, что он закатил бы глаза, презрительно фыркнул и поспешил бы все забыть. Но в его жизни не было хороших пророков, и сны о будущем его не посещали, а до старости было еще далеко. К тому же Рейнхард считал себя человеком опытным, зрелым и разбирающимся во Тьме, а значит прекрасно знающим, что может быть, а чего быть в принципе не может. Рейнхард был еще не стар, ему не было и сорока, но, будучи человеком, вступившим в свой первый бой в совсем юном возрасте, он отличался особым консерватизмом во взглядах. Проверенные годами правила проникли в его разум, вызывая только почтение и благоговение смертного перед словом Бога. При этом его мало волновало, имело ли все это хоть какое-то отношение к Богу, просто кодекс ордена и сам орден Креста был для мужчины Божеством. Ученик же его, хоть и чтил правила и бесспорно был талантлив, но производил впечатление случайного человека, по какому-то волшебному стечению обстоятельств обратившему на себя внимание самого епископа.
Наставника откровенно раздражала мания юноши куда-то «выпадать», слушать вполуха, витать в облаках и отвлекаться на всякие глупости в самый неподходящий момент. В то утро было так же.
Подопечный шел впереди, беспечно разглядывая росу на траве под ногами. Края его сутаны собирали капли и темнели, но его это, казалось, радовало. Его пальцы скользили по ветвям и листьям деревьев. Он даже замер, чтобы прислушаться к пению птиц, будто никогда всего этого не видел, а теперь изучал.
− Иногда ты меня поражаешь, − усмехнулся мужчина, следовавший за юношей на расстоянии нескольких метров.
Рейнхард был одет так же. За его спиной прятался меч, но ему не было никакого дела до птиц, в то время как его взгляд следил за каждым жестом ученика, а разум продолжал негодовать. Вот только юноша озадаченно обернулся, с самым невинным видом приподняв бровь. В его синих глазах плясали игривые огоньки восторга, но через миг он заметно смутился, осознав, наконец, о чем говорил его учитель, и искренне чувствуя себя воришкой, пойманным на разглядывании чужих сокровищ.
− Красивое утро просто, − неловко попытался оправдаться он, продолжив путь. – Я давно такого не видел. В городе таких не бывает.
− Когда я ходил на экзаменационные задания в свое время, я боялся даже дышать в сторону, а тут открытая местность, возможность внезапной атаки, а ты ходишь словно на прогулке, − негодовал наставник, искренне не понимая такого поведения еще и в ответственный момент.
Его лоб сразу прорезали гневные морщины, а в скулах появилось напряжение, но его ученику не было до всего этого никакого дела.
− Так и есть, − ответил он, не оборачиваясь. – Когда я еще вот так пройдусь в поисках одержимого?
− На кону стоит твое звание экзорциста, или ты решил задержаться в инквизиторах?
Рейнхард сам назначил этот экзамен, сам сказал, что ученик готов, втайне желая, чтобы этот малый не справился и стал серьезнее, но в то же время он не мог подвергать подобному испытанию того, кто не выйдет из него живым. Он видел подопечного в бою, знал, что тот почти безупречно владеет мечом, может собраться в экстренную минуту, но точно так же он не забывал о том, что вопросы энергии явно были не лучшей стороной его ученика. То он пылал, то гас. То швырялся энергией, то не мог выжать из себя ничего. Потом, вроде, находил баланс, держался какое-то время, а после неожиданно выдавал такой оглушительный всплеск, словно забывал зачем вообще экзорцисту нужны силы. Опытный воин был просто уверен, что все это по вине несобранности, именно поэтому так яро старался пристыдить идущего впереди.
− Господин Рейнхард, ну не смешите меня, − тихо пробормотал ему в ответ молодой человек.
− Ты так уверен в себе?
Этот вопрос заставил юношу обернуться и внимательно посмотреть в глаза мужчины, явно испытывающего его.
− Я? Шутите? – спросил он, приподняв брови. − Вы же знаете, что перед теорией я ночами не спал, чтобы ее сдать.
Рейнхард согласно кивнул, не в силах отрицать, что собеседник действительно сделал все, чтобы не опозорить ни себя, ни своего наставника, и для этого смог подтянуть очень многие хвосты своего местечкового образования, сильно отличавшегося от столичного, вот только ослаблять напор не собирался. Продолжая изучать молодого человека взглядом, он холодно напомнил:
− Практика важнее.
В ответ юноша пожал плечами и продолжил путь.
− Я пришел помочь человеку, других целей я с собой не взял.
Этот ответ был хорош тем, что делал Рейнхарда совершенно беспомощным. Не мог же он сказать, что это неправильно, и не мог признаться, что в искренность этих слов он все же не может поверить.
Теперь нужно было придумать новую тактику, но сделать это мужчине не удалось, ибо ученик вдруг замер, выбрасывая левую руку назад, предупреждая об опасности. При этом вся беспечность мгновенно куда-то исчезла: правая рука скользнула к рукояти меча, нога описала дугу и заняла более устойчивую позицию, даже дыхание чуть замерло.
− Вы это чувствуете? – спросил он очень тихо, словно опасаясь привлечь чье-то внимание.
− Что? – не понял мужчина, сделав несколько шагов назад, как того требовали правила экзамена.
Опасности он не ощущал. Запаха темной энергии не было, а ведь этот зловонный аромат постоянно выдавал одержимых и свободные Темные силы.
− Воздух стал другим, − прошептал юноша. – Он тяжелее прежнего.
Мужчина нахмурился, вновь прислушался к своим ощущениям, но никаких перемен не заметил.
− Я не…
Он не успел озвучить свою мысль, ибо небо мгновенно померкло, а дикое существо набросилось на его ученика. Рейнхард смог увидеть только черную тень некогда человека. Мелькнул топор, и все принципы мужчины тут же улетучились.
