Наро сказал, что это старая охотничья тропа, поэтому мы еще сравнительно легко и быстро пробираемся вперед. По обе стороны едва приметной дорожки стеной стоят высоченные деревья, похожие на наши акации и веерные пальмы, земля усыпана слоем гниющей листвы. Иногда среди едкой зелени встречается белый умерший ствол — похожий на мачту затонувшего корабля. Мне становится чуточку жутко, и я прячусь в свой маленький тряпичный «шалашик».
Лучше буду прислушиваться к болтовне обезьянок, к гомону потревоженных птиц над головой, к настойчивому «разговору» перистых листьев вокруг. А еще перед Зеленой стеной через одного молодого наставника Уно передал мне мешочек с сушеными красными ягодами и обрывок грубого листа, на котором были написаны какие-то знаки. Я немного поколебалась, а потом попросила Наро прочесть. Оказалось, это были всего-то два слова — «Береги себя». И еще символ, обозначающий сердце или жизнь кормиса. Таким образом, послание можно было трактовать как — «Береги себя, моя жизнь» или даже «Береги свою жизнь». Впрочем, смысл ясен, чего тут мудрить…
Наро сегодня был сдержан и суров. Казалось, он уже немного жалеет, что так опрометчиво оставил Дом и всерьез волнуется за исход нашего путешествия. Зато Кадо, дважды подбегавший к моей «палатке», чувствовал себя полностью в своей стихии. Он был настоящий охотник и воин — отважный и деятельный первопроходец, я очень гордилась им. И так миновал день. На ночлег мы остановились у небольшой мутной речушки. Я еще успела полюбоваться полетом красивых бело-розовых птиц, похожих на наших цапель или фламинго. Длинноногие, с вытянутой изящной шеей — я следила за ними, пока птицы не скрылись за вершинами высоких деревьев с кружевной нефритовой листвой. Как прекрасен этот дивный мир, где царит гармония и нега! Умиротворение снизошло на мою душу…
Пока воины разводили костры, мы с Наро еще немного прогулялись близ желтоватой воды, слушая яростный треск цикад и несмолкаемый гам лягушачьих концертов. А когда совсем стемнело, наш лагерь атаковали светлячки. Тщетно пыталась я поймать в руку крохотные мерцающие огоньки, они ускользали от меня и еще ярче вспыхивали в свисающей кроне низкорослой акации на берегу. И уже засыпая на груди Старшего Добытчика, я нашла в себе силы улыбаться, предвкушая чудеса завтрашнего дня. Я была почти счастлива… Мне не хватало лишь знакомой мелодии флейты.
Гиблый лес.
Дармаллак. Покои генерала Закриса
Черный воин — дармис вбежал в залу, где отдыхал его суровый Повелитель и сразу же у двери рухнул на одно колено, застывая наподобие каменного изваяния. Высокий мускулистый мужчина тяжело дышал и капли пота струйками стекали по его руке, которой он упирался в пол, низко склонив голову.
— Надеюсь, ты побеспокоил меня по весомой причине? — раздался холодный голос со стороны огромного ложа, где отдыхал неофициальный владыка Колонии.
— Да, генерал.
Уверенность солдата вызвала на лице Закриса довольную улыбку. Он немедленно отодвинул от себя женщину, сидевшую на его колене, и резко встал, не заботясь о том, насколько удачно та опустилась на постель.
— Говори!
— Мы получили важное донесение от разведчиков, — взволнованно сообщил воин.
Густые лохматые брови Закриса удивленно приподнялись, но через миг он снова принял невозмутимый вид.
— Продолжай!
— Королева покинула Кормаксилон!
— Неужели снова сбежала? — в голосе Первого среди Дармисов звучала нескрываемая издевка.
— Нет, мой генерал. Она в сопровождении большого отряда воинов движется к реке. Дедулы сверху помогают нам отследить их путь.
Закрис хищно осклабился, его руки сами собой сжались в пудовые кулаки.
— Передай мой приказ солдатам. Кормисов пока не трогать, только наблюдать. С их Матерью ничего не должно случиться. Она нужна мне живой и без единой царапины. Ясно тебе?
— Да, генерал.
— Можешь идти!
Воин встал и, не поднимая голову, согнувшись, как старик, опрометью выскочил из комнаты. Закрис же обернулся и посмотрел на свою собственную королеву — Хозяйку Дармаллак. Загорелая нагая женщина преданно уставилась на него большими черными глазами, полуоткрыв рот и призывно раздвигая бедра. Еще некоторое время назад мужчина с удовольствием прикасался к ней, а теперь она вдруг показалась ему надоевшей старой игрушкой, прохудившимся башмаком, который стоило просто выкинуть.
— Исчезни! Я тебя не хочу.
Позвякивая золотыми браслетами на лодыжках и запястьях, женщина сползла с ложа и прильнула к ноге Закриса, но тотчас отшатнулась в страхе наказания. Однако мужчине пришла в голову новая интересная мысль. Он грубо намотал длинные волосы королевы на свою мощную руку и приблизил лицо женщины к напряженному паху. И пока королева самозабвенно ублажала его, Закрис рисовал в своем воображении новую пленницу, с кожей белой, как козье молоко, с испуганными блестящими глазами горной лани, с грудью упругой и спелой, как плод питайи.
Ммм-ахрр… он ни перед чем не остановится, чтобы ее получить!
Гиблый лес.
Пара дней пути до Мелисана
Наро разбудил меня незадолго до рассвета. Оказалось, кормисы уже свернули лагерь и готовы снова двинуться в путь. Старший Добытчик терпеливо ждал, пока я протру глаза и умоюсь, но я не хотела никого задерживать и отложила завтрак до следующего привала. Наро держался вполне спокойно, все же я угадывала смутное волнение, охватившее его сердце. На берегу заканчивалась знакомая охотничья тропа, дальше были малоизведанные земли. Кормисы обычно старались не уходить так далеко от Дома, этого и не требовалось — продовольствия и материалов для строительства в избытке хватало и вблизи Кормаксилон.
А сейчас нам предстояло двигаться по ориентирам карты, оставленной посланником васков. Ему-то хорошо, он умеет летать… А нам придется продираться через непроходимые заросли, прокладывать путь местными «мачете». Какой уж тут паланкин! Я немедленно отказалась от подобной роскоши, сменила обувь на более плотную и закрытую, чтобы идти вместе со всеми по новому маршруту.
Двигались мы теперь заметно медленнее. Кадо уже не шутил, места впереди были ему не знакомы и Воин с угрюмым видом озирался вокруг. Пару раз мы натыкались на змей, потом какие-то странные зверюшки закидали нас гнилыми плодами с вершины дерева, один из кормисов провалился в яму и чудом не сломал себе шею, расцарапав тело о колючие растения, выстилавшие эту нору.
