В конце предсмертного письма была короткая приписка.
«Вместо завещания», — была озаглавлена она.
Поскольку я не имею законных или незаконных детей, а также близких родственников, кроме моего племянника, Марека Збигнева, а также в силу того, что на протяжении большей части жизни я обворовывал этого молодого человека, все свое движимое и недвижимое имущество, а также содержание сейфа, состоящее из украшений, что приобретала Ядвига, и наличных денег, которые остались от моих трат, я завещаю Мареку Збигневу. И умоляю его не держать больше на меня зла.
«Вот это финт, господа хорошие!» — как сказала бы тетя Мила.
Я нервозно хмыкнула, так как воспоминание о тетушке в этот момент выглядело слегка неуместным. Нужно здесь хорошенько осмотреться. Ведь пусть полицейские и отнеслись лояльно к моему желанию участвовать в расследовании, на место преступления они меня вряд ли допустят.
Я прошлась по верхнему этажу, осмотрела кабинет, заглядывая в шкафы в поисках сейфа. В комнате, как и во всей квартире, был полный порядок. Входная дверь тщательно заперта изнутри. Все вещи, включая достаточно ценные, на своих местах. Сейф заперт и, судя по всему, полон. По крайней мере, замки были целые, без следов вскрытия отмычками.
Насколько я могу судить по календарю с пометками и ежедневнику, записка написана рукой Людвига. Рана на виске мужчины со следами ожога и пороха. То есть стреляли практически в упор, как делают обычно самоубийцы. Судя по запаху пороха, стреляли из того самого револьвера, что лежит на полу. Но с ним еще должны поработать эксперты и криминалисты. То есть на теперешний момент все улики в комнате и квартире говорят о том, что Людвиг был дома один. И что сегодня вечером он сам покончил с собой.
Впрочем, сам Людвиг свел счеты с жизнью или его убили и представили преступление как самоубийство, неважно. Над этим вопросом можно поразмышлять и позднее.
«А сейчас, пожалуй, пора убираться отсюда», — здраво рассудила я.
Но задержалась еще ненадолго, чтобы протереть двери, полки и шкафчики. Все, к чему прикасались мои руки. Также пришлось навести порядок на балконе. И постараться придать первоначальный вид окну, через которое я внедрилась внутрь. И мне это хорошо удалось: окошко выглядело как новое, по крайней мере внешне. А полицейские, что будут осматривать квартиру, думаю, не станут копать так глубоко и выяснять, сам сломался зажим у створки или кто помог? И когда именно это произошло?
Квартиру я покинула так же, как и проникла внутрь. По чужим балконам, до пожарной лестницы и вниз. Быстро, осторожно и осмотрительно. Ибо сейчас вдвойне важно не попасться на глаза случайному прохожему или жильцу, которому не спится.
В свете последних событий только случайных свидетелей мне не хватало.
Итак, я покинула квартиру и немного прошлась быстрым шагом. Прохладный воздух помогал мне прийти в себя от легкого шока и все хорошенько взвесить. А также решить, что предпринять дальше.
Похоже, будет правильно позвонить в полицию и сообщить им о смерти Людвига Збигнева.
Разумеется, я не могла заявить, что влезла в квартиру и обнаружила в ней свежий труп. Но это мелочи, придумаю что-нибудь прямо на ходу. Пока я размышляла над этим вопросом, на пути попался телефон-автомат. Очень удачно, и от дома не слишком далеко, так что подойдет вполне.
Я набрала номер полиции.
— Здравствуйте. — Я виртуозно придала голосу легкое старческое дребезжание.
— Полицейский участок, оператор двести двенадцать. Слушаю, — приветствовал меня бодрый женский голос.
Я назвала адрес дома Людвига и тяжело выдохнула.
— Вы там проживаете? — деловито уточнила девушка.
— Да. И я звоню, чтобы сказать, что недавно слышала звук выстрела, — продребезжал мой голос.
Девушка на том конце провода сделала настороженную паузу:
— Вы уверены, что-то был именно выстрел? Может, у кого-то покрышка лопнула на улице.
— Вечер уже достаточно поздний, и на улицу я выглянула. На дороге в тот момент не было машин. И муж мой покойный был охотником и вообще любитель оружия. Так что мне ли не узнать выстрел?!
— А из чего, по-вашему, стреляли? — уточнила девушка.
— Это был револьвер! — Дребезжащий голос приобрел безапелляционный тон. — А выстрел раздался со стороны стенки моего соседа. Людвиг Збигнев живет в той квартире. Тот парень, у которого жену недавно убили. Вы все записали, дорогая?
— Погодите секунду, — заторопилась девушка, — когда именно раздался выстрел?
— Право, я затрудняюсь точно ответить. Совсем недавно, но пока я собиралась позвонить вам, кажется, немного вздремнула.
— Понимаю, — не смутилась девушка, — и еще мне нужно уточнить ваши полные адрес и имя, пожалуйста.
— Ага, записывайте! — азартным тоном продребезжала я и немедленно положила трубку.
Первым моим порывом было отправиться домой к Мареку.
Вторым — просто позвонить парнишке. Нет, сообщать новость я пока не собиралась. Просто хотелось узнать, как он и что делает. Но я подавила оба порыва и отправилась к отелю, в котором остановилась.
Сначала я шла пешком, высматривая такси или запоздавший городской транспорт. Потом мне несказанно повезло остановить дальнобойщика с белорусскими номерами. Они с напарником возили из Минска какое-то сырье для производства под Варшавой. И в городе были проездом, а завтра вечером после разгрузки вообще возвращались на родину по объездной трассе. Напарник почивал в люльке. И мы поболтали с разговорчивым дядькой о разной ерунде, и дорога пробежала незаметно.
Он подбросил меня практически к самому отелю.
Вернее, к парку у площади, что его окружал. А там я легко и быстро пешком про-шлась, вернее, пробежалась. Потом взобралась на свой этаж по пожарной лестнице. И проникла в свой номер.
Приняла душ, переоделась и позвонила Мареку.
Молодой человек спал. Он стойко выслушал мои вопросы и сонным голосом доложил, что у них все в порядке и все спокойно. Я попрощалась, до утра отложив рассказ о моем визите, а также новость о смерти Людвига.
Для начала я пробежалась по номеру, проверяя оставленные метки. Все было в порядке, сном подвыпившей девицы никто не интересовался. Как и не проверял, есть внутри номера постоялица или ее там нет.
Похоже, все было в порядке. Моя вылазка прошла довольно успешно, в том смысле, что осталась незамеченной. И тот факт, что с Людвигом так и не удалось поговорить в свете последних событий, уже не расстраивал.
Я улеглась в постель и блаженно вытянула уставшие от ночной беготни ноги. До утра оставалось не так уж и много времени. Но я все равно прикрыла глаза. Даже короткий отдых благотворно повлияет на организм и улучшит цвет лица.
Завтра, вернее уже сегодня, прямо ранним утром я собиралась выписаться из номера и покинуть отель. Свою функцию это заведение выполнило. А мне нужно возвращаться к Мареку, чтобы быть рядом, сообщить ему о смерти Людвига. И ждать звонка из полиции, который последует так быстро, как сработают господа полицейские.
