Спустя некоторое время, когда чай был выпит, а все слова сказаны, между нами повисла гнетущая пауза.
— Настала пора прощаться? — наконец спросил Марек.
— Да, — кивнула я, — завтра в дорогу, и рано вставать на поезд, хочу всыпаться.
— Я обязательно тебя провожу, — порадовал молодой человек.
— Не стоит, я вызову такси. Лучше попрощаться сейчас, а не в толчее вокзала.
— Ты бы правда для меня это сделала? — спросил Марек после новой паузы, и я сразу поняла, о чем он говорит.
— Да, если бы не нашлось другого выхода. — Разумеется, я не стала уточнять, что косвенно все же виновата в смерти Людвига.
— Это очень много для человека, который тебе даже не дорог, — с неожиданно пронзительной болью в голосе выдохнул паренек.
— Неправда! — горячо возразила я. — Ты мне дорог, Марек! Очень!
— Но твое сердце закрыто. Я вижу это, видел с первой встречи. И не возражай! Сейчас ты начнешь рассказывать про мужчину, что ждет тебя дома. Эти байки не нужны. Мне ясно, что он для тебя просто друг!
— Ты совершенно прав.
— Но, может быть, когда-нибудь ты сможешь увидеть во мне нечто большее, чем паренька с пронзительно синими глазами?!
— Сейчас тебе сложно в это поверить, но ты для меня и вправду значишь гораздо больше, — я немного помолчала, — но ничего, кроме дружбы, я тебе не могу предложить.
— Понимаю, — Марек тоже немного помолчал, — и я буду всю жизнь гордиться этой дружбой. И надеяться на большее. Ибо ты женщина редкой красоты и выдающихся талантов.
— Это в тебе хранится редкий талант, — возразила я, — такой же редкий, как цвет твоих глаз. Знаешь, сначала мне казалось, что они похожи на драгоценные топазы. Но все топазы мира поблекнут рядом. Так что твои глаза скорее оттенка редких синих турмалинов.
— Я знал, что ты так скажешь, — не-ожиданно рассмеялся Марек. И, видимо, на моем лице отразилось что-то в этот миг, потому как он добавил озорно: — Не веришь?! Вот, держи. — Марек протянул руку к низенькому столику, где за вазой с цветами пряталась широкая бархатная коробочка.
— Это подарок от меня. На долгую память, в надежде на новую встречу.
Я открыла коробочку и оторопела.
В свете камина и тусклой настольной лампы в мои глаза брызнули тысячи ярких синих бликов. На светлом атласе лежал гарнитур из белого золота и синих турмалинов с дополнением мелких брильянтов, чтобы всего лишь оттенять и подчеркивать их великолепие, а не отвлекать внимание на собственный блеск.
Колье и серьги великолепной работы и бешеной стоимости, автоматически отметил мозг. Кажется, я несколько раз открывала и закрывала рот, не в силах выдавить из себя ни звука.
— Это стоит целое состояние. И я не смогу их принять.
— Пожалуйста, ради меня. Как дополнение к твоему обычному гонорару.
— Я хорошо разбираюсь в драгоценностях. Это турмалины «Параиба», и они стоят дороже самых дорогих брильянтов.
— Они замечательно оттенят единственную настоящую драгоценность — тебя. Я сам изготовил эскиз и заказал их для тебя. И ни одна другая женщина не станет это носить. В конце концов, ты спасла мою жизнь, причем несколько раз. Так что я могу дарить тебе подарки хоть каждое Рождество, мы все равно не будем квиты. И я настаиваю.
— Спасибо. Я буду носить их с удовольствием.
Мы еще немного помолчали.
— Я должен признаться тебе кое в чем. — Марек виновато склонил курчавую голову.
— Давай. Ты же знаешь, что можешь сказать мне все.
— Я сразу понял, что самоубийство Людвига инсценировка, — прошептал Марек.
— Как?! — слегка опешила я.
— Понимаешь, дядя был левшой. Но каким, раньше почему-то в школах считалось, что писать левой рукой нельзя и нужно ребенка переучивать. Вот и Людвиг писал правой, а многие другие основные действия делал левой рукой. Например, брал в левую руку нож, отвертку, взял бы иголку, если бы ему пришло в голову самому что-то зашить.
— А пистолет оставили около правой руки, — пробормотала я.
— Именно! Тот, кто убил его, просто этого не знал. Честно говоря, я сначала думал, что это ты. Но ты отрицала.
— Это не я. И поверь, тебе лучше не знать, кто его убил.
— Наверное, кто-то из его мутных знакомых, — буркнул молодой человек.
— Каких знакомых? — Секунду спустя поняла. — То есть ты хочешь сказать, Марек, — сама себя прервала я, — чем занимался Людвиг до гибели твоих родителей? Ты говорил, какой-то мелкий бизнес, и не знал подробностей.
— Да, в его сейфе я нашел бумаги, письма и документы. У него было охранное агентство, но оно прогорело. Людвиг уверял, что просто не везло. То девица наймет следить за мужем, а тот бандитом окажется. Да не простым, а со связями. То, следя в отеле за парочкой, занимающейся адюльтером, еще в какие-то неприятности влипнет. Людвиг постоянно тратил дикие суммы на взятки, отступные или другие платежи по искам. Именно для этого отец подкидывал ему деньги. Но не все, конечно же, вот и контора со временем издохла.
Но на этой работе Людвиг и приобрел те самые связи, что позволили ему выйти на поставщиков элитных киллеров.
«Охотникова! Частный детектив, черти тебя дери!» — в сердцах пробормотала я.
— Мы оба ничего не знали. Но ты смогла вычислить его другим путем, — утешил Марек, глядя, как я сокрушенно качаю головой.
— Это да! Все хорошо, что хорошо кончается.
— Знаешь, я предпочитаю верить, что грозные северные боги все же свершили свое возмездие. Ведь как бы там ни было, а Людвиг с Ядвигой поплатились за все! За обман, жадность и коварство!
— Наверное, ты прав.
Мы еще немного помолчали.
— Тебе действительно нужно ехать? — прошептал Марек. — Прямо завтра?
— Я с удовольствием провела бы в твоем доме и рождественские каникулы, и новогодние. Но не могу. Труба зовет!
— Тебя ждет новая работа?
— Скорее старое незавершенное дело. Но да, все говорит о том, что пора расставлять точки.
— Пообещай мне, что будешь осторожна. И вообще, пообещай, что не станешь пропадать!
— Конечно. Будем поддерживать связь. А летом жди меня в гости на сбор ягод. Или грибов.
— Я буду очень, очень рад! Правда!
— Ты тоже пообещай мне кое-что. Живи полной жизнью, занимайся творчеством. Обязательно занимайся! И ничего не бойся. Но живи с оглядкой, не будь беспечным. И если тебя что-то испугает или насторожит, сразу обращайся ко мне! Я подскажу, какие меры безопасности принять, и, если будет нужно, срочно приеду.
— Хорошо, я обещаю.
— И реорганизуй службу безопасности на производствах. Охранник из Людвига и правда никакой был. В кабинете на столе план лежит, я набросала. Придерживайся его, и все будет хорошо.
