— Это смехотворно. Почему бы не заподозрить вас? У вас был на это весь день. У нее — всего несколько минут, к тому же она забыла ключи.
— А у меня какой мог быть мотив?
Он протянул руку назад, схватил мой коктейль и проглотил его залпом.
Осторожно поставив стакан, вынул платок, вытер губы и пальцы, на которых осталась влага с холодного стекла. Спрятал платок. Уставился на меня.
— Следствие еще продолжается?
— Не могу сказать. Знаю только одно. Сейчас им уже известно, так ли сильно он напился, чтобы потерять сознание. Если ответ положительный, могут начаться неприятности.
— И вы хотите говорить с ней, — медленно произнес он, — в присутствии свидетеля.
— Вот именно.
— Это означает одно из двух, Марло. Либо вы чего-то боитесь, либо считаете, что бояться следует ей. — Я кивнул.
— Так что же? — мрачно осведомился он.
— Я ничего не боюсь. — Он взглянул на часы.
— Господи, надеюсь, что вы спятили.
В тишине мы молча смотрели друг на друга.
Глава 42
К северу от ущелья Колдуотер стала ощущаться жара. Когда мы, перевалив за холмы, начали спускаться по извилистой дороге в долину Сан-Фернандо, солнце шпарило вовсю и было нечем дышать. Я покосился на Спенсера. На нем был жилет, но жара его вроде не смущала. Гораздо больше его смущало кое-что другое. Он смотрел перед собой сквозь ветровое стекло и молчал. Долину окутывал толстый слой смога. Сверху он похож на туман, но когда мы в него въехали, Спенсер не выдержал.
— Боже, а я думал, в Южной Калифорнии приличный климат, — пожаловался он. — Что здесь — жгут старые шины?
— В Беспечной Долине будет хорошо, — успокоил я его. — У них там есть океанский бриз.
— Рад, что там есть хоть что-то кроме пьяниц, — заявил он. — Судя по тому, на что я насмотрелся здесь в богатых пригородах, Роджер, переселившись сюда, совершил трагическую ошибку. Писателю нужно вдохновение, но не такое, что извлекают из бутылки. Здесь кругом сплошное загорелое похмелье. Я, разумеется, имею в виду высшие слои населения.
Я свернул, сбросил скорость на пыльном участке перед въездом в Беспечную Долину, снова выехал на асфальт, и вскоре нас встретил бриз, дувший из расщелины меж заозерных холмов. На больших гладких лужайках вращались высокие разбрызгиватели, вода, шелестя, лизала траву. В это время года большинство людей имущих разъехались кто куда. Это было видно по закрытым окнам и по тому, как садовник поставил свой пикап прямо посреди дорожки. Затем мы подъехали к дому Уэйдов, и я затормозил позади «ягуара» Эйлин. Спенсер вылез и величественно зашагал по дорожке к подъезду. Он позвонил, дверь открылась почти сразу. На пороге стоял Кэнди в белой куртке, такой же, как всегда — смуглый красавчик с пронзительными черными глазами.
Все было в порядке.
Спенсер вошел. Кэнди бегло взглянул на меня и захлопнул дверь перед моим носом. Я подождал, но ничего не изменилось. Я нажал на кнопку звонка, зазвенели куранты. Дверь распахнулась, и Кэнди злобно оскалился.
— Пошел отсюда! Хочешь ножом в брюхо получить?
— Я приехал к м-с Уэйд.
— В гробу она тебя видела.
— Уйди с дороги, грубиян. Я по делу.
— Кэнди! — это был ее голос, и прозвучал он резко.
Не переставая скалиться, он сделал шаг назад. Я вошел и закрыл дверь.
Она стояла у дальнего конца дивана, Спенсер рядом с ней. Выглядела она на миллион долларов. На ней были белые брюки с очень высокой талией и белая спортивная рубашка с короткими рукавами, из кармана которой над левой грудью выглядывал лиловый платочек.
— Кэнди немножко распустился в последнее время, — сообщила она Спенсеру. — Рада вас видеть, Говард. Как любезно, что вы приехали в такую даль. Я не ожидала, что вы с собой кого-нибудь привезете.
— Это Марло привез меня на своей машине, — сказал Спенсер. — Кроме того, он хотел с вами повидаться.
— Не могу себе представить, зачем, — холодно заметила она. Наконец, взглянула на меня, но не было заметно, чтобы за неделю она успела по мне соскучиться. — Итак?
— На это сразу не ответишь, — сказал я. Она медленно опустилась на диван. Я сел на другой, напротив. Спенсер, насупившись, снял очки и протирал их, что позволяло ему хмуриться более естественно. Потом сел на мой диван, но от меня подальше.
— Я была уверена, что вы останетесь на ленч, — сказала она ему, улыбаясь.
— Сегодня не могу, спасибо.
— Нет? Ну, конечно, если вы так заняты… Значит, просто хотите посмотреть на рукопись.
— Если можно.
— Конечно. Кэнди! Ах, он ушел. Книга на столе в кабинете у Роджера. Сейчас принесу.
Не дожидаясь ответа, он двинулся к двери. Очутившись за спиной у Эйлин, он остановился и тревожно взглянул на меня. Потом пошел дальше. Я сидел и ждал. Наконец она повернулась и окинула меня холодным отчужденным взглядом.
— Для чего вы хотели меня видеть? — отрывисто спросила она.
— Так, поговорить. Я вижу, вы опять надели этот кулон.
— Я его часто ношу. Его очень давно подарил мне близкий друг.
— Да, вы говорили. Это ведь какой-то британский военный значок?
Не снимая с цепочки, она протянула его ко мне.
— Нет, это украшение. Копия со значка. Золото с эмалью, и меньше размером, чем настоящий.
Спенсер вернулся, снова сел и положил перед собой на край столика толстую кипу желтой бумаги. Он скользнул по ней беглым взглядом и влился глазами в Эйлин.
— Можно посмотреть поближе? — попросил я.
Она перевернула цепочку, чтобы расстегнуть. Затем передала мне кулон, вернее, уронила его мне на ладонь. Потом сложила руки на коленях и стала с любопытством наблюдать за мной.
— Что тут интересного? Это значок полка под названием «Меткие Винтовки», территориального полка. Человек, который мне его подарил, вскоре пропал без вести. В Норвегии, в Андальснесе, весной этого ужасного сорокового года. — Она улыбнулась и сделала легкий жест рукой. — Он был в меня влюблен.
— Эйлин провела в Лондоне все время блица, — заявил Спенсер бесцветным голосом. — Не могла уехать. — Мы оба не обратили на него внимания.
— И вы в него были влюблены, — сказал я.
Она опустила глаза, затем вскинула голову, и наши взгляды скрестились.
— Это было давно, — сказала она. — И шла война. Все бывает в такое время.
— Тут дело было посерьезнее, миссис Уэйд. Вы, наверное, забыли, как откровенно об этом рассказывали. «Безумная, непонятная, невероятная любовь, которая приходит только раз». Это я вас цитирую. Вы и теперь не до конца его разлюбили. Чертовски мило с моей стороны, что у меня оказались те же инициалы. Наверное, это повлияло на то, что вы выбрали именно меня.
