Я сунул в рот сигарету, закурил, спустился по лестнице и в полутьме остановился перед указателем: «Управляющий. Комната 106». Черт меня дернул смотреть на этот указатель. Целую минуту я простоял перед ним, жуя во рту сигарету.
Повернулся и пошел в конец коридора. На маленькой эмалированной табличке значилось: «Управляющий». Я постучал в дверь.
9
Стул отодвинулся, зашаркали ноги, дверь открылась.
— Вы управляющий?
— Ну. — Тот же голос, что отвечал по телефону Морнингстару.
В руке пустой грязный стакан. Как будто в нем разводили червей. Долговязый тип с короткими, зачесанными на лоб огненно-рыжими волосами. Длинная узкая голова с худосочными мозгами мелкого жулика. Зеленые глазки под оранжевыми бровями. Большие уши — такие хлопают по ветру. Длинный нос, из тех, что всюду суется. Вышколенное лицо, лицо, умеющее хранить тайны, невозмутимое, как у трупа в морге.
Без пиджака, жилет расстегнут, плетеный ремешок от часов, синие нарукавные резинки с металлическими клипсами.
— Мистер Энсон? — спросил я.
— Двести четвертая.
— Его нет.
— Что ж мне теперь — на уши встать?
— Неплохая мысль, — сказал я. — Каждый день на ушах стоишь, а сегодня что, выходной?
— Ишь ты, — сказал он, — шутник. И стал закрыли, дверь. Потом опять приоткрыл и добавил: — Пойди проветрись. Проваливай. Живо. — Выговорился и опять стал закрывать дверь.
Я нажал на дверь со своей стороны, он — со своей.
Наши лица почти соприкасались.
— Пять долларов, — сказал я.
Подействовало. Рывком распахнул дверь, и мне пришлось быстро шагнуть вперед, чтобы не врезаться головой ему в подбородок.
— Входи, — сказал он.
Такая же комната с креслом-кроватью у стены, все совпадает до мелочей, вплоть до сборчатого бумажного абажура и стеклянной пепельницы. Ярко-желтые стены.
На них для полноты картины не хватало только нескольких жирных черных пауков.
— Садись, — сказал он, закрывая дверь. Я сел. Мы смотрели друг на друга чистыми, невинными глазами перекупщиков подержанных машин. — Пива? — спросил он.
— Не откажусь.
Он открыл две банки, наполнил грязный стакан, который держал в руке, и потянулся за другим, таким же. Я сказал, что буду пить из банки. Он протянул ее мне.
— Десять центов, — сказал он.
Я дал ему десять центов.
Не спуская с меня глаз, рыжий опустил монетку в карман жилета. Подвинув стул, сел, расставив острые колени и уронив между ними свободную руку.
— Очень нужны мне твои пять долларов, — сказал он.
— Дело хозяйское. Целее будут.
— Больно умный. Зачем мне твои деньги? У нас здесь место солидное. Живем тихо, не шалим.
— Это точно. Так тихо, что слышно, как орлы на крыше кричат.
Рыжий широко улыбнулся. Во весь рот:
— Меня не рассмешишь.
— Как и королеву Викторию.
— Не понял.
— Чудес не бывает.
Наш бессмысленный разговор действовал на меня освежающе; грубые, колкие остроты поднимали настроение.
Я достал бумажник и вынул визитную карточку. На ней было написано: «Джеймс Б. Поллок. Компания по возмещению материального ущерба. Выездной агент». Попытался вспомнить, как выглядит этот Джеймс Б. Поллок и где мы встречались. Так и не вспомнил. Вручил карточку рыжему.
Рыжий изучил ее и почесал углом карточки кончик носа.
— Он что, украл деньги? — спросил рыжий, не сводя с меня своих зеленых глаз.
— Драгоценности, — ответил я и махнул рукой. Рыжий задумался. А я тем временем пытался сообразить, обеспокоен ли он. Не похоже.
— Попадаются у нас и такие, — признал он. — Что делать. По нему не скажешь — вроде бы на вид тихий.
— Может, у меня неверные сведения, — сказал я. И стал описывать ему Джорджа Энсона Филлипса, живого Джорджа Энсона Филлипса в коричневом костюме, темных очках, шоколадной соломенной шляпе с желто-коричневой ситцевой лентой. Интересно, куда делась шляпа. В квартире ее не было. Не иначе, как он избавился от нее, посчитав, что шляпа слишком бросается в глаза. Как будто мало светлых волос!
— Ну что, он?
Рыжий с ответом не торопился. Наконец утвердительно кивнул. Зеленые глаза внимательно следили за мной. Визитная карточка в худых, жилистых пальцах скакала по зубам, точно палка по частоколу забора.
— Не думал я, что он жулик, — сказал он. — Черт, да разве их узнаешь! Он вообще живет здесь всего месяц. Будь у него подозрительный вид, мы бы его в два счета выставили.
Я еле удержался, чтобы не рассмеяться ему в лицо.
— Слушай, может, обыщем квартиру, пока его нет?
Он покачал головой.
— Мистер Палермо нас не поймет.
— Мистер Палермо?
— Владелец дома. Живет напротив. Ему принадлежит похоронная контора, это здание и много других. Можно сказать, весь район его. Ты меня понял? — Скривился и моргнул правым веком. — Здесь он хозяин.
— Пусть себе хозяйничает на здоровье, пусть покойников обряжает, а мы пойдем обыщем квартиру.
— Не зли меня, — отрезал рыжий.
— Очень я тебя испугался. Пойдем, говорю, обыщем квартиру. — Я швырнул пустую банку из-под пива в мусорную корзину, попал, но она выпрыгнула обратно и покатилась по полу.
Внезапно рыжий вскочил, расставил ноги, потер руки и прикусил нижнюю губу.
— Ты что-то, помнится, говорил о пятерке, — сказал он потягиваясь.
— Мало ли что я говорил. Передумал. Пойдем обыщем квартиру.
— Еще хоть раз повторишь… — Его правая рука скользнула к губе.
— Если ты собираешься вытащить пистолет, то имей в виду, мистер Палермо тебя не поймет.
— Плевать я хотел на мистера Палермо! — зарычал он, внезапно придя в ярость и густо покраснев.
— То-то мистер Палермо обрадуется, когда узнает, как ты о нем отзываешься.
— Слушай, — процедил рыжий, опустил руку и угрожающе качнулся в мою сторону. — Слушай. Решил я выпить пару банок пива. Ну три. Пускай дюжину. Какого черта? Сижу себе, никого не трогаю. Денек выдался отличный. Думал, и вечер такой же будет, а тут ты. — Он сокрушенно махнул рукой.
— Пойдем обыщем квартиру, — повторил я.
Он выбросил вперед крепко сжатые кулаки. Потом вдруг широко раскинул руки и растопырил пальцы. Сильно сморщил нос.
— Только ради дела, — сказал он. Я раскрыл рот.
— Молчи! — завопил он.
