Книга Вечный сон. Прощай, красавица. Высокое окно, страница 153. Автор книги Реймонд Чандлер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Вечный сон. Прощай, красавица. Высокое окно»

Cтраница 153

— А вчера вы видели посторонних, мистер Палермо?

— Можно заходить и выходить через черный ход. Есть запасная лестница на втором этаже. — Он взглянул на часы.

— Тогда понятно. Скажите, сегодня утром вы видели Хенча?

Его глаза лениво пробежали по моему лицу.

— Вам сказали в полиции, да?

— В полиции мне сообщили, что вы уговорили Хенча признаться. Сказали, что он ваш друг. Близкий или нет, они, конечно, не знают.

— Хенч признался, да? — Палермо вдруг ослепительно улыбнулся.

— Да, только Хенч никого не убивал.

— Нет?

— Нет.

— Интересно. Продолжайте, мистер Марло.

— Его признание ничего не стоит. Вы заставили его признаться, потому что вам так выгодно.

Палермо встал, подошел к двери и позвал:

— Тони!

Опять сел. В комнату вошел коренастый итальянец мрачного вида и сел у стены на стул.

— Тони, этот человек — мистер Марло. Вот его карточка.

Тони подошел, взял карточку и вернулся на свое место.

— Хорошенько посмотри на этого человека, Тони. Ты его не забудешь, да?

— Можете не беспокоиться, мистер Палермо, — заверил его Тони.

— Он был ваш друг, да? Хороший друг, да?

— Да.

— Плохо. Да. Плохо. Я вам кое-что расскажу. Друг есть друг. Поэтому и расскажу. Но вы никому не говорите. Фараонам не говорите, хорошо?

— Хорошо.

— Вы мне обещаете, мистер Марло? Вы не забудете?

— Не забуду.

— Тони, он тебя не забудет. Вы меня понимаете?

— Понимаю. Все, что вы мне расскажете, останется между нами.

— О’кей. Так вот. Я из большой семьи. Много сестер и братьев. Один брат очень плохой. Почти как Тони.

Тони хмыкнул.

— Да. Этот брат жил очень тихо. В доме напротив. Должен был уехать. Вдруг приехала полиция. Нехорошо. Будут задавать много вопросов. Нехорошо для дела, нехорошо для моего плохого брата. Вы понимаете?

— Да, понимаю.

— Ну вот. Хенч совсем плохой, но бедный, пьяный, без работы. За квартиру не платил. Но я имею много денег. Я ему говорю: «Слушай, Хенч, ты признаешься. Потом заболеешь. Две-три недели будешь болеть. Потом пойдешь в суд. Я тебе найду адвоката. На суде будешь все отрицать. Скажешь — пьяный был. Фараоны в дураках. Судья тебя отпустит, ты придешь ко мне, я тебе помогу. Хорошо?» Хенч говорит: «Хорошо» — и признается. Вот и все.

— А через две-три недели плохой брат будет уже далеко, следов никаких, и полиции, скорее всего, придется закрыть дело Филлипса. Правильно?

— Да. — Он снова улыбнулся. Широкая, сердечная улыбка — как поцелуй смерти.

— С Хенчем-то все в порядке, мистер Палермо. Но не с моим другом.

Палермо покачал головой и опять посмотрел на часы. Я встал, Тони встал. На всякий случай. Когда стоишь, быстрее двигаешься.

— Ваша беда, ребята, в том, что вы из всего делаете тайну, — сказал я. — В простоте слова не скажете. Пойди я в полицию и повтори им то, что вы рассказали мне, — и меня засмеют. Причем, я буду смеяться вместе с ними.

— Тони не любит смеяться, — сказал Палермо.

— В земле лежит много людей, которые не любят смеяться, мистер Палермо. Вам ли не знать. Ведь вы же провожаете их в последний путь.

— Моя обязанность, — сказал он, поводя громадными плечами.

— Я сдержу свое слово. Но если почему-то вы в этом усомнитесь, не пытайтесь нажиться на моей смерти. Мне-то на похороны хватит, а вот если что-нибудь, не дай бог, случится с Тони, вам придется хоронить его бесплатно. За собственный счет.

Палермо засмеялся.

— Очень хорошо, — сказал он. — Слышишь, Тони. Одни похороны за мой счет. Договорились.

Он встал и протянул мне руку — красивую, сильную, теплую руку.

25

В вестибюле Белфонт-билдинг, в единственном работающем лифте, на куске мешковины неподвижно сидела все та же мумия со слезящимися глазами. Пасынок судьбы, не иначе. Я вошел и сказал: «Шестой».

Лифт дернулся и потащился наверх. Остановился на шестом этаже, я вышел, а старик, высунувшись из кабины, чтобы сплюнуть, глухим голосом спросил:

— Как дела?

Я вздрогнул и повернулся к нему всем телом, точно манекен на вращающемся помосте.

— Сегодня вы в сером костюме, — сказал он.

— Да. В сером.

— Вам идет. Хотя вчерашний синий мне тоже нравится.

— Брось ты.

— Вы подымались на восьмой. Два раза. Во второй раз — вечером. А опускались с шестого. Только вы ушли, приехала полиция.

— Они еще наверху?

Он покачал головой. Лицо, словно заросший пустырь.

— Я им ничего не сказал. А теперь уже поздно. Они бы мне голову оторвали.

— Почему?

— Почему не сказал? Ну их к черту. Вы со мной говорили как с человеком. Не то что другие. Я же знаю, черт побери, что не вы убили.

— Я нехорошо с тобой поступил. Очень нехорошо. — С этими словами я достал визитную карточку и протянул ему. Он выудил из кармана очки в металлической оправе, нацепил их на нос и, держа карточку сантиметрах, в тридцати от глаз, начал читать. Читал он медленно, шевеля губами. Потом посмотрел на меня поверх очков и вернул карточку.

— Пусть она лучше у вас будет, — сказал он. — А то еще потеряю. Жизнь у вас, жутко интересная.

— И да и нет. Как тебя зовут?

— Гренди. Называйте просто Папашей. Кто его убил?

— Не знаю. Ты случайно не заметил, в лифт не заходил кто-нибудь посторонний, тебе неизвестный?

— Я не приметлив, — ответил он. — Вот вас я заметил.

— Например, высокая блондинка или высокий стройный мужчина лет тридцати пяти, с бакенбардами?

— Нет.

— Подняться наверх или спуститься можно только на лифте?

Он кивнул своей дряхлой головой:

— Или по пожарной лестнице. Она выходит в переулок, но дверь там заперта на засов. Так что надо зайти через главный вход, за лифтом есть лестница на второй этаж, а дальше можно и по пожарной. Иначе никак.

Я кивнул.

— Мистер Гренди, не могли бы вы принять от меня пять долларов — и не в качестве взятки, а в знак искреннего дружеского расположения?

— Еще как приму, сынок. Так приму, что Авраам Линкольн вспотеет.

Я протянул ему пятерку. На ней действительно изображен Линкольн.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация