Я вернулся в квартиру.
XVI
Я подошел к приоткрытой балконной двери и осмотрел стекло. Разбито вдребезги, но отверстия от пули не видно. Зато в штукатурке имелась маленькая дырочка, которая, впрочем, от опытного глаза никогда бы не скрылась. Поэтому я задернул балконную дверь занавеской и вытащил из кармана револьвер Кармен. Такими вооружены служащие банков: 22-й калибр, патроны с вогнутыми наконечниками, перламутровая ручка с маленькой круглой серебряной пластинкой, на которой выбито: «Кармен от Оуэна». Всех окрутила.
Убрав револьвер обратно в карман, я сел рядом с Броди и уставился в его мутные карие глаза. Прошла минута. Блондинка вынула зеркальце и занялась прической.
— Доволен? — бросил мне Броди, потянувшись за сигаретой.
— Более или менее. Почему ты решил припугнуть миссис Риган, а не старика?
— Один раз я уже пытался вытянуть из него деньги. С полгода назад. Вот и подумал: а вдруг старикашка обидится и сообщит в полицию?
— А с чего ты взял, что миссис Риган не скажет ему о телефонном звонке?
Броди задумался. Некоторое время он молча курил и внимательно смотрел на меня, а потом сказал:
— Ты ее хорошо знаешь?
— Видел пару раз. Ты, наверно, знаешь миссис Риган гораздо лучше, чем я, раз уж рискнул ее шантажировать.
— Она вроде сестры — погулять любит. Поэтому я и решил, что ей тоже есть что от папаши скрывать. И потом, она из тех, для кого пять тысяч — не деньги.
— Звучит не очень убедительно, — сказал я. — Впрочем, неважно. Так ты, говоришь, на нуле?
— Не то слово, шеф. Уже целый месяц еле концы с концами свожу.
— Кем работаешь?
— Страховым агентом. Снимаю под контору две комнаты в офисе Малыша Уолгрина: Фулуайдер-билдинг, Вестерн, Санта-Моника.
— Если уж раскололся, рассказывай все. Книжки здесь, в квартире?
Броди щелкнул зубами и махнул своей смуглой рукой. К нему возвращалась уверенность:
— Ты что, смеешься? Я их на хранение сдал.
— Выходит, сначала ты нанял грузчика, который привез сюда книги из магазина, а потом вызвал людей из книгохранилища и они опять их увезли?
— Конечно. Какой же мне резон, сам посуди, перевозить товар Гейгера прямо сюда?
— Хитрó, — с восхищением признал я. — А сейчас у тебя на квартире что-нибудь криминальное есть?
Броди опять встревожился и решительно замотал головой.
— Вот и хорошо, — сказал я и посмотрел на Агнес. Она привела в порядок волосы и теперь тупо пялилась в стену, не прислушиваясь к тому, о чем шел разговор. У нее был какой-то сонный вид, что, впрочем, после перенапряжения и шока бывает довольно часто.
— Ну? — Броди угрюмо покосился на меня. — Что еще?
— Как к тебе попали фотографии?
Он разозлился:
— Слушай, ты ведь получил то, за чем пришел, да еще бесплатно, а? Дело ты провернул отлично, твой клиент будет тобой доволен. А я — чист. И никаких фотографий в глаза не видел, правильно я говорю, Агнес?
Блондинка приоткрыла глаза и пытливо, с некоторой даже брезгливостью посмотрела на него.
— Правильно, да не очень, — процедила она, презрительно фыркнув. — Такая уж у меня планида. Ни разу не было, чтоб мужчина все, с начала до конца, предусмотрел. Ни разу.
Я улыбнулся:
— Я не очень больно вас ударил?
— Жизнь бьет больнее, — буркнула она.
Я снова посмотрел на Броди. Он нервно теребил сигарету. Пальцы слегка дрожат, но длинное, точно кочерга, загорелое лицо по-прежнему абсолютно непроницаемо.
— Нам надо выработать общую версию, — сказал я. — Давай договоримся, что Кармен здесь не было. Это очень важно. Ее здесь не было. Она тебе привиделась.
— Привиделась, говоришь? — Броди хмыкнул. — Ну, что ж, если так надо и если ты… — Он сложил пальцы в пригоршню и потер большим пальцем об указательный и средний.
Я кивнул:
— Посмотрим. Возможно, ты и получишь небольшую компенсацию. Но на тысячи, сразу предупреждаю, не рассчитывай. Откуда у тебя фотографии?
— Дал один парень.
— Ну да, слышали: прохожий на улице. И ты его первый раз видел. Первый и последний.
Броди зевнул.
— Фотографии выпали у него из кармана, — сказал он.
— Не может быть! Скажи лучше, у тебя алиби есть, бровастый?
— А то нет. Вчера вечером я был здесь вместе с Агнес. Правда, Агнес?
— Опять ты за свое, — разочарованно произнес я.
Броди не двигался: глаза выпучил, челюсть отвисла, сигарета прилипла к нижней губе.
— Ты считаешь, что умней всех, а на самом деле — дурак дураком, — сказал я. — Даже если тебя почему-либо не отправят на тот свет в Квентине, тебе предстоит много лет промаяться за решеткой…
Сигарета дернулась в его пальцах, пепел упал на жилет.
— …наедине с мыслями о том, какой ты умный, — закончил я.
— Пойди проветрись! — неожиданно взревел Броди. — Проваливай. Надоело тебя слушать. Катись.
— Слушаюсь. — Я встал, подошел к большому дубовому письменному столу, вынул из кармана два пистолета, аккуратно выложил их рядом на блокноте, так, чтобы стволы были параллельны друг другу, поднял упавшую с дивана шляпу и направился к двери.
— Эй! — крикнул мне вслед Броди.
Я повернулся. Сигарета прыгала у него во рту, точно заводная кукла.
— Все в порядке, шеф? — спросил он.
— Конечно, в порядке. Я же тебя не неволю: хочешь сидеть в тюрьме — сиди себе на здоровье. Мы ведь, слава богу, живем в свободной стране.
Броди продолжал пялиться на меня, с остервенением жуя сигарету. Блондинка медленно повернула голову и тоже впилась в меня глазами. Оба смотрели с какой-то звериной настороженностью, недоверием, скрытой злобой. Внезапно Агнес вскинула руку с длинными серебряными ногтями, выдернула из головы волос и, накрутив его на пальцы, с ожесточением разорвала.
— К легавым ты же все равно не пойдешь, шеф, — дрожащим от напряжения голосом сказал Броди. — Даже если на Стернвудов работаешь. У меня на эту семейку кое-какой материал имеется, будь спокоен. Фотографии ты получил, обещание держать язык за зубами — тоже. А теперь убирайся и не суй нос в чужие дела.
— Ты, я вижу, сам толком не знаешь, что тебе надо, — сказал я. — То ты говоришь, чтобы я ушел, то опять окликаешь. Чего же ты в конце концов хочешь?
— Тебе меня заподозрить не в чем, — сказал Броди.
— Если не считать парочки убийств, но ведь это в твоем кругу считается мелочью.
При этих словах Броди подпрыгнул — как говорится, до потолка. Глаза его налились кровью, а смуглое лицо при свете торшера приобрело какой-то зеленоватый оттенок.
