— Нет. Они старались, чтобы работа выглядела по-дилетантски. Бросать свое дело они не собираются. Возможно, у них есть еще наводчик.
Рэнделл снова покачал головой:
— Человек, на которого выводят эти папиросы, вовсе не из грабителей. У него есть свое дело, и неплохое. Я наводил справки. Какое у вас сложилось о нем впечатление?
Взгляд его был равнодушен, слишком уж равнодушен.
— Мне он показался совершенно беспощадным человеком, — сказал я. — А денег никогда не бывает слишком много, так ведь? В конце концов, его психиатрическая кормушка — явление временное. Он популярен, и все идут к нему, но популярность быстро кончается. Как у кинозвезд. И дело приходит в упадок. Популярности его хватит лет на пять. Не больше. Но предоставьте ему несколько способов использовать сведения, получаемые от женщин, и он пойдет даже на убийство.
— Я займусь им потщательнее, — сказал Рэнделл, глядя все так же равнодушно. — Но сейчас меня больше интересует Марриотт. Давайте вернемся назад — подальше. К тому, как вы познакомились с ним.
— Марриотт позвонил мне сам. Нашел мою фамилию в телефонном справочнике. По крайней мере, он сказал мне так.
— У него была ваша карточка.
Я изобразил на лице удивление:
— Да. Я и забыл.
— Вы не задумывались, почему он выбрал из справочника именно вашу фамилию — если не касаться вопроса о вашей короткой памяти?
Я смотрел на Рэнделла, держа у рта чашку. Он начинал мне нравиться. Под жилетом у него было кое-что, кроме рубашки.
— Собственно, потому вы и пришли? — спросил я.
Он кивнул:
— Все остальное, сами понимаете, просто треп, — и выжидающе улыбнулся.
Я налил еще кофе.
Рэнделл наклонился и стал разглядывать поверхность кремового стола.
— Пыльно чуть-чуть, — рассеянно произнес он, потом выпрямился и взглянул мне в глаза. — Очевидно, мне следовало подойти к этому несколько иначе. Возможно, подозрения ваши относительно Марриотта справедливы. В банковском сейфе у него хранилось двадцать три тысячи долларов наличными. Кстати, поиски этого сейфа задали нам хлопот. Кроме того, там оказались расписки на солидную сумму и долговая закладная на дом, стоящий на Пятьдесят четвертой Западной улице.
Взяв ложечку, Рэнделл легонько постучал ею о край блюдца и улыбнулся.
— Вам это интересно? — мягко спросил он. — Номер дома шестнадцать сорок четыре.
— Да, — хрипло ответил я.
— К тому же в сейфе у Марриотта были и драгоценности. Неплохие. Однако не думаю, что похищенные. Скорее всего, подаренные. Это очко в вашу пользу. Он боялся продавать их — из-за собственных ассоциаций.
Я кивнул:
— У него было чувство, будто они краденые.
— Да. А долговая закладная поначалу совсем не вызвала у меня интереса, но дело обернулось вот как. Мы получаем из близлежащих районов сводки об убийствах и загадочных смертях. Их положено читать в тот же день. Это правило, как и запрет производить обыск без ордера или без достаточных оснований проверять, есть ли у человека оружие. Но мы нарушаем правила. Нам приходится это делать. Таким, как вы, именно это и не нравится в работе полиции. Так вот, некоторые сводки я просмотрел только сегодня утром. В том числе и об убийстве негра на Сентрал-авеню в прошлый четверг. Совершил его бывший каторжник Мэллой по прозвищу Лось. При этом находился свидетель. И провалиться мне, если этот свидетель не вы.
Рэнделл мягко улыбнулся в третий раз.
— Ну как?
— Я слушаю.
— Понимаете, сводку эту я увидел только сегодня утром. Обратил внимание, что подавал ее Налти, и понял, что дело провалено. Я его знаю. Этот Налти… Вы бывали когда-нибудь в Крестлайне?
— Да.
— Неподалеку от Крестлайна есть место, где несколько товарных вагонов превращены в жилища. Я жил там некоторое время, правда не в вагоне. Вагоны эти привозят туда на грузовиках, хоть верьте, хоть нет, и они стоят без колес. Так вот из Налти вышел бы прекрасный тормозной кондуктор для этих вагонов.
— Нехорошо, — сказал я. — Все-таки собрат-полицейский.
— Я позвонил Налти, он мямлил, запинался, несколько раз сплюнул, потом сказал, что у вас есть какая-то идея насчет девицы по имени Вельма, бывшей любовницы Мэллоя, что вы ездили повидать вдову бывшего владельца того кафе, где произошло убийство, и что Мэллой с этой девицей когда-то работали там. Адрес вдовы — Пятьдесят четвертая Западная улица, дом шестнадцать сорок четыре — тот самый, на который у Марриотта была долговая закладная.
— И что же?
— Я решил, что для одного утра совпадений слишком много, — сказал Рэнделл. — И вот я здесь. И пока что разговариваю с вами любезно.
— К сожалению, — сказал я, — зацепок на самом деле меньше. Эта Вельма, по словам миссис Флориан, умерла. У меня есть ее фотография.
Я пошел в гостиную, полез в карман пиджака, мне показалось, что он пуст, и рука моя замерла. Но фотографии были на месте. Я взял их, отнес на кухню и положил снимок девицы в костюме Пьеро перед Рэнделлом. Он внимательно разглядел ее:
— Никогда не встречал. А это она же?
— Нет, это портрет миссис Грейл, вырезанный из газеты. Его дала мне Анна Риордан.
Рэнделл поглядел на него и кивнул:
— Я и сам женился бы на ней ради двадцати миллионов.
— Должен вам кое-что сообщить, — сказал я. — Прошлой ночью я был настолько не в себе, что у меня возникла безумная мысль отправиться в ту лечебницу и самому разобраться со всеми делами. Находится она в Бэй-Сити на углу Двадцать третьей и Дескандо-стрит. Владеет ею некто Сондерборг, утверждающий, что он врач. У него там и убежище для преступников. Перед уходом я видел Лося Мэллоя. В отдельной комнате.
Рэнделл замер, глядя на меня:
— Вы уверены?
— Его ни с кем не спутаешь, — сказал я. — Громадный, здоровенный детина. Таких вы еще не видели.
Рэнделл неподвижно сидел, не сводя с меня взгляда, потом отодвинулся от стола и встал:
— Поехали к этой миссис Флориан.
— А как же с Мэллоем?
Он сел опять:
— Расскажите все поподробней.
Я стал рассказывать. Рэнделл слушал, не отрывая взгляда от моего лица. Кажется, даже не мигал. Дышал через приоткрытый рот. Тело его было неподвижно. Пальцы легонько постукивали по краю стола. Когда я закончил, он спросил:
— Этот доктор Сондерборг — как он выглядит?
— Похож на наркомана, возможно, торгует наркотиками.
Я описал его Рэнделлу, как сумел.
Рэнделл неторопливо пошел в другую комнату и сел к телефону. Набрал номер и долго говорил негромким голосом. Когда он вернулся, я как раз приготовил еще кофе, сварил два яйца, поджарил гренки и намазал маслом. Сел и стал есть.
