Вот и решение!
Нет неразрешимых проблем, говорил он себе, выйдя из кафе и направляясь к «Плаза-Бич». Надо только использовать голову по прямому назначению.
Тихонько насвистывая, в прекрасном расположении духа, он поднялся по ступеням и вошел в вестибюль. В телефонной кабине полистал нью-йоркский справочник, пока не нашел нужных имени и фамилии: Гарри Миллер, с адресом и телефоном.
Бромхед захлопнул справочник, тем самым ставя точку в жизни миссис Морели-Джонсон, а в своей открывая новую главу.
…Жарким душным утром проживающий в Нью-Йорке Гарри Миллер получил толстый конверт: первое письмо за много месяцев.
Письмо это произвело на хозяйку дома такое впечатление, что она не поленилась подняться на четвертый этаж и лично вручить его адресату. Наверное, она надеялась узнать, о чем пишут Гарри, но тот молча взял письмо и захлопнул дверь перед ее носом.
Гарри ненавидел письма. Не ждал от них ничего, кроме неприятностей. Но, раз оно пришло, вскрыл конверт. Из него выпали билет на самолет, стодолларовый банкнот и короткая записка:
«Ты мне нужен. Буду в аэропорту 20-го. Джек».
Гарри насупился.
Джек?
Затем удовлетворенно кивнул. Джек… да… Джек Бромхед. Блестящий специалист по поддельным документам. Гарри перечитал записку. Они с Бромхедом не виделись уже более пяти лет. Если бы не Бромхед…
Пусть случилось это пять лет назад, он в точности помнил свои слова: «Я не забуду. Если я понадоблюсь тебе, только скажи, и я отдам долг сполна».
Надо отметить, что Гарри Миллер был человеком слова. Значит, он понадобился-таки Бромхеду. Вновь Миллер кивнул. Вот и хорошо. Из-за Бромхеда он мучился угрызениями совести уже пять лет. Очень уж неприятно быть у кого-то в долгу.
Мысли его унеслись в прошлое. И вновь, хотя прошло уже столько времени, засосало под ложечкой. К нему подступили трое. С двумя он мог справиться, с третьим нет. Случилось это в тюремном дворе. Миллер отбывал пятилетний срок за грабеж с нанесением тяжких телесных повреждений. За решетку он попал случайно. Деньги в то время утекали у него меж пальцев как вода. И был он не заурядным грабителем, а профессиональным убийцей. Работал на несколько крупных банд, прилично зарабатывал, но очень уж любил играть на бегах. Как-то раз ему предложили верную ставку, но к его услугам давно не прибегали, и денег под рукой не оказалось. И не осталось ничего другого, как зайти на бензоколонку, врезать как следует служителю и переложить в свой карман содержимое сейфа. За этим занятием и застал его появившийся как нельзя некстати полицейский с пистолетом в руке.
Служителю Гарри проломил череп, и судье сказали, что едва ли тот сможет работать, хотя и останется жив. Гарри загремел на пять лет.
К несчастью для него, за несколько месяцев до грабежа бензоколонки Гарри убил полицейского осведомителя Тони Бьянко. Сделал он это мастерски, Тони умер, ничего не почувствовав. Так уж случилось, что в одной тюрьме с Гарри отбывал срок брат Тони, Луиджи, получивший двадцать лет за убийство полицейского. В тюрьме стало известно, что именно Гарри расправился с Тони Бьянко. Луиджи хотел бы отомстить, но в одиночку не решился сцепиться с Гарри. Двое итальянцев согласились помочь ему. И вот втроем они загнали Гарри в дальний угол тюремного двора. В руках они держали ножи, выточенные из полос кровельного железа, с тонким, как шило, острием. Они медленно надвигались на него, а Гарри с тоской думал, что двух-то он уложит, а вот третий пронзит его насквозь, и мысленно уже начал прощаться с жизнью. Но тут появился Бромхед. И пока Гарри занимался с Луиджи и одним из итальянцев, Бромхед расправился со вторым. На это ушло лишь несколько секунд.
Гарри Миллер ясно отдавал себе отчет, что не ходил бы сейчас по земле и не дышал полной грудью, если бы не Бромхед. Такие долги, естественно, нужно платить.
«Ты мне нужен».
Гарри улыбнулся. Сегодня шестнадцатое. Времени хватит. Бромхед-то каков: билет на самолет, стодолларовый банкнот. С таким приятно иметь дело. К Бромхеду он относился с уважением. Еще бы, человек может подделать любую подпись, а дерется ничуть не хуже его самого. Судя по билету и сотне долларов, дела у Бромхеда идут неплохо. Впрочем, в деньгах Гарри не нуждался. Выйдя из тюрьмы, он потерял интерес к бегам. А вот нужда в профессиональных убийцах не отпала, так что он сколотил себе приличное состояние, приносящее, за выплатой налогов, три тысячи в год. От дел он отошел и вел тихую, спокойную жизнь. Смотрел телевизор, ходил на все новые фильмы, читал Гарольда Роббинса. Друзей у него не было. Гарри считал, что толку от них нет. Всегда чего-то хотят, вечно делятся своими бедами, никогда не бывают довольными, а стоит чего-то попросить – обязательно нарвешься на отказ. И с давних пор он привык обходиться без друзей.
Ростом ниже среднего, худенький, с впалыми щеками, сорокавосьмилетний Миллер заботился о здоровье и каждое утро занимался с двумя тяжелыми индейскими дубинками. Цепкий взгляд его маленьких зеленых глаз не упускал ни одной мелочи. А уж человека он мог убить так же легко, как прихлопнуть муху.
Убивал он голыми руками, поскольку пистолет находил шумным, а следовательно, опасным; нож не любил – можно запачкаться, пользоваться же свинчаткой считал ниже своего достоинства. Зато блестяще овладел приемами карате и мог расколоть кирпич как правой, так и левой рукой. В общем, ребро ладони являлось его главным оружием: смерть наступала мгновенно, жертва не успевала даже пискнуть. А если какой-либо не в меру подозрительный фараон остановит и обыщет его, то не найдет ничего компрометирующего. Фараону нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы осознать, что руки Гарри куда опаснее пистолета, ножа или свинчатки.
В юности Гарри увлекся театром. Бог не обделил его талантом, и он сыграл не одну небольшую роль в третьеразрядных театрах. Там он научился гримироваться, и эти знания очень пригодились ему в последующие годы. ФБР и полиция знали его как «бандита с тысячью лиц».
Двадцатого числа Гарри прибыл в аэропорт с маленьким черным чемоданчиком в руках. Он решил удивить Бромхеда, обещавшего встретить его.
Гарри изрядно потрудился над изменением внешности. Каучуковые прокладки в носу и над зубами сделали лицо плоским. Появились густые черные усы, ухоженные, любовно расчесанные. Черный парик скрыл светлые волосы, а большие, в роговой оправе очки довершили маскарад.
Бромхед стоял у выхода из галереи для прилетевших пассажиров, внимательно оглядывая каждого, кто проходил мимо. Он уж решил, что Гарри не прилетел, когда железные пальцы сжали его запястье, а под ухом раздался знакомый голос:
– Привет, Джек! Давно не виделись!
Двадцать минут спустя мужчины сидели в бунгало мотеля, находящегося в двух милях от аэропорта. Бромхед говорил, Миллер слушал.
Надо отметить, Гарри не сразу поверил своим ушам.
– Старухе семьдесят восемь лет? – Он уставился на Бромхеда. – И ты хочешь, чтобы я укокошил ее?
