– Да.
– Где он?
Слушая этот разговор, Миллер понял, что сейчас самое время проявить свой актерский дар. Он вышел из гостиной. Словно не замечая детектива, обратился к Шейле:
– Я ничего не понимаю, мисс. Рояль в порядке. Все струны целы. Не могла ли мадам ошибиться? Наверное, рояль лишь нуждается в настройке.
– Вполне возможно, – просипела Шейла.
– Ну, по моей части делать тут нечего. – Он двинулся к двери. – Я передам мистеру Чэпману, что ему нужно зайти к вам. – И он вышел в холл.
Хэндли последовал за ним:
– Одну минуту.
Миллер остановился и вопросительно взглянул на детектива:
– Что такое?
– Позвольте посмотреть, что у вас в чемоданчике.
– А кто вы такой? – осведомился Миллер.
– Детектив отеля. – Хэндли услышал, как позади закрылась дверь, повернулся ключ в замке.
Миллер открыл чемоданчик. Камертоны, ключи для натяжки струн, запасные струны.
Хэндли задергался. Он уже понял, что зашел слишком далеко.
– Что-нибудь еще, мистер? – И Гарри нажал кнопку вызова лифта.
– Ваша фамилия?
Лицо Миллера закаменело.
– Ладно, братец. Если вы прете напролом, я отвечу тем же. Давайте-ка мы вдвоем побеседуем с вашим боссом, мистером Лэйси. Безработных детективов хоть пруд пруди. Мы расскажем все мистеру Лэйси, а потом я пожалуюсь своему начальству. Как насчет этого?
Содержимое чемоданчика сбило Хэндли с толку. Он прекрасно знал, что в отеле в это время делать ему нечего. Днем дежурил Лоусон. Лэйси захочет узнать, где сейчас Лоусон. Если этот мерзавец попадет к Лэйси, и он, и Лоусон могут потерять работу. А место очень уж теплое.
Лифт поднялся на двадцатый этаж. Раскрылись двери кабины.
– Проходите, – кивнул Хэндли. – Забудем об этом.
Миллер презрительно улыбнулся детективу и вошел в кабину. Двери закрылись.
Хэндли повернулся и посмотрел на входную дверь квартиры миссис Морели-Джонсон. Женщина в парике и длинном плаще! Он не сомневался, Лоусон знает, что эта женщина – Шейла Олдхилл, но молчит, потому что ему заткнули рот взяткой. И Хэндли решил, что лучше оставить все как есть. Пусть этим занимается Лоусон. Зачем нарываться на неприятности?
Он подошел ко второму лифту и нажал кнопку вызова кабины.
Паттерсон возвратился с утреннего совещания и плюхнулся в кресло. Совещание длилось дольше, чем обычно. Он чувствовал, что сегодня его коллеги остались им недовольны, и не удивлялся этому. Можно ли сосредоточиться на делах банка, зная, что будущее висит на волоске?
Вошла Вера Кросс.
– Крис… звонила миссис Морели-Джонсон.
Паттерсона бросило в жар, потом в холод.
– Что она хотела? (Как будто он не знал!)
– Голос звучал сердито. Она сказала, что ждет завещание. Вы обещали привезти его сегодня утром.
Сердце Паттерсона билось так сильно, что мешало говорить.
– Что вы ответили?
– Объяснила, что вы на совещании.
– И что она?
– Сказала, что хочет поговорить с мистером Феллоузом.
Паттерсон закрыл глаза.
– Ну… продолжайте!
– Я ответила, что мистер Феллоуз на том же совещании. Она просила позвонить, как только оно закончится.
Паттерсон ослабил узел галстука.
– Ладно. Вера… это подождет. Сейчас у меня другие дела.
Вера изумленно взглянула на него. Никогда она не видела его таким бледным.
– Что-нибудь случилось, Крис? Могу я чем-то помочь?
Паттерсону очень хотелось послать ее ко всем чертям, но он сдержался.
– Нет… все в порядке. – Даже ему самому голос показался сдавленным. – Можете идти.
Бромхед сказал: ничего не делайте!
Когда Вера вышла, он отодвинул стул, встал, прошелся по кабинету.
Но теперь-то он должен что-то сделать! Что за игру затеял Бромхед? Ну почему эта чертова старуха не умерла? Что происходит? Что он может ей сказать? Если он не позвонит ей, она сама позвонит Феллоузу, и тот лично отвезет ей подложное завещание. Ничего не делайте! Паттерсона охватила паника. Зажужжал телефонный звонок. Паттерсон долго смотрел на телефон, как кролик на удава, затем взял трубку.
– Миссис Морели-Джонсон, – сообщила Вера. – Соединить вас?
Что же делать? Сказать, что меня нет? Что я заболел? Но тогда она тут же попросит Феллоуза и получит подложное завещание. Паттерсон понял, что от разговора не отвертеться. Надо приложить все силы, но выиграть время.
– Соедините.
Он сел.
– Крис? – послышался в трубке сварливый голос.
– Доброе утро, миссис Морели-Джонсон. Как самочувствие?
– Какая вам разница! – О Боже, внутренне простонал Паттерсон. Да она вне себя. – Сколько я могу ждать? Вы обещали привезти завещание утром! Уже половина двенадцатого. Больше я ждать не могу!
А не встать ли и ему в позу, подумал Паттерсон. Собственно, иного пути он просто не находил.
– Извините меня, миссис Морели-Джонсон, – в голосе его слышались стальные нотки, – но, насколько я помню, вы сами сказали мне, что дело не такое уж срочное. Я привез бы вам завещание, если б не совещание у руководства. Именно благодаря таким совещаниям мне удается так выгодно размещать ваши вклады.
Как она это воспримет, гадал Паттерсон, вытирая со лба холодный пот.
– Если я о чем-то прошу, то рассчитываю, что мою просьбу выполнят. – Враждебности в голосе старушки поубавилось, чувствовалось, что она готова отступить.
– Разумеется. Я делаю все, что могу, миссис Морели-Джонсон. – Паттерсон понял, что одерживает верх. – Если б вы посидели за моим столом, то, наверное, лучше бы поняли, что главное для меня – интересы клиентов. Важнее вас у меня никого нет, но я не имею права забывать и об остальных. И не моя вина, что при всем моем желании я не могу заниматься только вашими делами, как бы мне этого ни хотелось.
Последовала пауза, затем голос еще более смягчился:
– Это я понимаю. Я знаю, что вечно чего-то требую. Наверное, я прошу от вас слишком много, Крис. Какое вам действительно дело до моего завещания. И зачем только я навесила на вас еще и эту ношу! Занимайтесь своей работой, Крис, а я поговорю с мистером Феллоузом.
У Паттерсона сжалось сердце.
– Ни в коем случае. Я почитаю за честь следить за вашими интересами. Могу я приехать к вам в три часа? У меня создалось такое впечатление, миссис Морели-Джонсон, что вы недовольны тем, как я это делаю.
