– Спасибо, что пришел.
Расти сидел на кровати. Его полное, до синевы выбритое лицо покрывал пот, во взгляде читалась озабоченность.
– Так что за неприятность? Из-за этой особы?
– Да.
Я подал ему газету и указал на заметку. Расти, поджав губы, с безразличным видом прочел ее, потом перевел взгляд на меня.
– Черт возьми! – воскликнул он. – Но ты-то тут при чем?
– Я-то ни при чем, а вот она… На меня, должно быть, нашло какое-то затмение. Мне нужны были пять тысяч долларов на ее лечение. Она сказала, что мы можем найти деньги в кабинете начальника отдела кадров киностудии. Клянусь тебе, Расти, я не убивал!
Расти положил газету, вытащил смятую пачку сигарет и, вытряхнув одну из них на ладонь огромной ручищи, закурил.
– Так. Значит, влип. А ведь я предупреждал. Не я ли говорил, что ты с ней хватишь горя?
– Говорил.
– Ну и что же? Что ты намерен делать?
– Хочу убраться отсюда. Хочу уехать домой.
– Первый раз за все время слышу от тебя умные слова. – Расти запустил руку во внутренний карман пиджака и достал потрепанный бумажник. – Вот. Как только услышал твой сигнал о бедствии, так сразу же очистил свою кассу.
Расти протянул мне пять двадцатидолларовых бумажек.
– Что ты, Расти! Мне столько не нужно.
– Бери и не разговаривай.
– Мне нужны деньги только на обратный билет домой. Больше я не возьму.
Расти поднялся и затолкал деньги в мой бумажник.
– Тебе лучше не появляться на вокзале в Лос-Анджелесе. Возможно, полицейские уже установили там наблюдение. Я отвезу тебя во Фриско. Там ты сядешь на поезд.
– Да, но если по дороге нас остановят полицейские и задержат меня с тобой…
– Это уже моя забота. Пошли.
Расти вышел из комнаты и начал спускаться по лестнице. Я шел за ним с чемоданом в руке.
В вестибюле мы встретили Кэрри.
– Я еду домой, Кэрри.
Расти вышел на улицу, оставив нас вдвоем. Я протянул старушке две пятидолларовые бумажки.
– Будь добра, возьми.
Кэрри взяла одну из них.
– Плата за комнату, мистер Джефф. Остальное вам самому пригодится. Счастливого пути.
– Я не виноват, Кэрри. Что бы обо мне ни говорили, я не виноват.
Кэрри устало улыбнулась и похлопала меня по плечу.
– Желаю вам успеха, мистер Джефф.
Я вышел в темноту, сел в «олдсмобиль» и захлопнул дверцу. Машина, как подстегнутая, рванулась вперед.
2
Минут десять мы ехали молча, потом я сказал:
– Странно, Расти, но сейчас я только и думаю о том, как бы поскорее попасть домой. Я получил хороший урок. Если мне удастся благополучно выпутаться из этого дела, я возобновлю учение. С жизнью, которую я вел последнее время, покончено раз и навсегда.
– Давно пора, – проворчал Расти.
– Ты слышал, как она поет? У нее редчайший голос. Если бы только она не была наркоманкой…
– Если бы она не была наркоманкой, ты бы никогда с ней не встретился. Так уж устроена жизнь. Если ты когда-нибудь увидишь ее снова, бросай все и беги, куда глаза глядят.
– Так и сделаю. Только я надеюсь, что больше никогда ее не увижу.
В Сан-Франциско мы приехали часа в три ночи. Расти пошел узнавать время отхода поезда, а я ждал в машине около вокзала.
Вскоре он вернулся, и я сразу заметил, что он чем-то обеспокоен.
– Поезд в Голланд-Сити отправляется сразу же после восьми. В восемь десять. В кассе сидят двое полицейских. Возможно, они ждут кого-то другого, но факт остается фактом. Однако ты можешь от них улизнуть. Я купил тебе билет. Держи.
– Спасибо, Расти. Деньги я тебе верну. Ты настоящий друг.
– Поезжай домой и устраивайся на работу. Деньги можешь не возвращать. Не вздумай и носа показывать в Лос-Анджелесе. Расплатишься со мной, когда устроишься на работу и займешься настоящим делом.
Время шло медленно. Несколько часов мы сидели в машине, курили и дремали.
– Ну, а теперь выпьем по чашечке кофе и отправляйся, – сказал Расти вскоре после семи часов.
Мы взяли в киоске кофе и пончиков.
Наступило время расставаться. Я крепко пожал Расти руку.
– Еще раз спасибо.
– Ладно, ладно. Сообщи, как у тебя пойдут дела.
Он хлопнул меня по плечу и быстро вернулся к машине.
Я вошел в вокзал, поминутно обтирая лицо носовым платком, чтобы скрыть шрам.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
За одиннадцать лет многое может произойти.
Оглядываясь сейчас назад, должен сказать, что эти годы были самыми яркими и волнующими в моей жизни.
Единственным событием, омрачившим мое существование спустя два года после того, как я окончил университет, явилась смерть отца. Он умер от инфаркта за своим рабочим столом в банке. Именно так он и хотел бы умереть, если бы ему представилась возможность выбора. Отец оставил мне пять тысяч долларов и дом, который я вскоре продал. Располагая этим капиталом и дипломом инженера, я открыл совместно с Джеком Осборном строительную фирму.
В свое время мы служили с Джеком в одной воинской части на Филиппинских островах, вместе высаживались на Окинаве. Коренастый толстяк с рыжеватыми редеющими волосами и кирпично-красным лицом, Джек был на пять лет старше меня и получил диплом инженера еще до призыва на военную службу.
До чего же неуемный человек! Проработав часов двадцать подряд и соснув часа четыре, он с прежней энергией брался за дело. Просто счастье, что он приехал в Голланд-Сити навестить меня как раз в то время, когда я стал обладателем наследства.
Прежде чем заглянуть ко мне, Джек провел в Голланд-Сити три дня, потолкался среди людей, осмотрелся, прозондировал почву и пришел к выводу, что в нашем городе инженер-строитель может обеспечить себе приличное существование.
Потом он примчался ко мне, протянул жесткую, грубую руку и широко ухмыльнулся.
– Джефф, – сказал он, – я облазил сей благословенный град вдоль и поперек и решил обосноваться тут. Как насчет того, чтобы совместно начать какое-нибудь дельце?
Так возникла фирма «Осборн и Холлидей».
Моя настоящая фамилия Холлидей. В Лос-Анджелесе я жил под фамилией Гордон – девичьей фамилией матери, поскольку, будучи не очень уверенным в себе, боялся, что влипну в какую-нибудь историю и скомпрометирую отца. Инстинктивная и нередко себя оправдывающая осторожность!
