Времени, чтобы добраться до реки, у меня будет в обрез: до нее примерно миля по абсолютно открытой местности. Короче, жаловаться было не на что, ведь бегал я всегда быстро. До реки я могу добежать минут за шесть, но для этого надо выложиться. Только у реки я мог бы воспользоваться перцем, чтобы сбить собак со следа. Мой план был прост: двигаться, пока не начнется погоня, а потом где-нибудь спрятаться и переждать, пока они не устанут меня искать. Мои дальнейшие передвижения должны происходить только по ночам. Мне предстояло добраться до железнодорожной станции, что милях в двадцати от Фарнуорта. Я намеревался доехать на местном поезде до Окленда, самого большого города округи, и там затеряться.
Была еще одна проблема, смущавшая меня. Чтобы открыть замок, защелкивающий цепь на моей лодыжке, мне нужно от силы пару секунд, но с дверью барака возни явно больше. Пока я буду с ней копаться, не поднимет ли кто-нибудь тревогу? Стоит лишь одному из заключенных закричать, как его может услышать Байфлит, и тогда – пиши пропало. Разработав план с тщательностью, которая гарантировала почти стопроцентный успех, я решил ни в чем не полагаться на случай, если есть хоть какая-то возможность себя обезопасить.
В любой тюрьме есть человек, которого боятся больше других. В Фарнуорте этим человеком был Джо Бойд. Он не отличался высоким ростом – в нем было не больше пяти футов, но шириной он был как два нормальных человека. Его грубое лицо представляло собой маску, испещренную шрамами – следами жестоких драк. Расплющенный нос был растянут на пол-лица, маленькие, недобро поблескивающие глаза прикрывали густые брови. С виду он был вылитый орангутан и вел себя соответственно.
Его койка находилась как раз под моей. Если бы мне удалось убедить его присоединиться ко мне, то никто в бараке не осмелился бы поднять тревогу, пока я буду возиться с дверью. Мог ли я положиться на него, не опасаясь, что он меня выдаст?
Я ничего о нем не знал. Он никогда ни с кем не разговаривал и держался особняком, но стоило кому-то подойти слишком близко, его огромный кулак тут же обрушивался на голову ротозея. Рассказать ему о своем плане, не рискуя быть подслушанным, не представляло труда. Нужно было лишь отогнуть грязный матрац, прикрывавший проволочную сетку моей койки, и вот я уже сверху вниз смотрю ему прямо в лицо.
Полночи я лежал, прислушиваясь к его мощному храпу, и размышлял. Его ненавидели не только заключенные, но и охранники. Трудно было поверить, что он просто так даст мне сбежать. В конце концов, около двух часов ночи я решился предложить ему бежать вместе.
Прежде всего я освободился от цепи на своей лодыжке и отогнул матрац. В темноте мне было его не видно, но я чувствовал его запах и слышал тяжелое, со всхрапываниями дыхание.
– Бойд! – сказал я тихо, но требовательно.
Внезапно его тяжелое дыхание прекратилось. Бойд проснулся так, как просыпаются животные, и я представил, как он вглядывается в темноту своими маленькими, подозрительными обезьяньими глазками.
– Бойд! Ты меня слышишь?
– А? – Он ответил тихо и настороженно.
– Через пару часов я сматываюсь, – сказал я шепотом. – Хочешь со мной?
– Сматываешься?!
– Когда Байфлит будет кормить собак, я выберусь отсюда. Ты идешь со мной?
– Ты псих! Как ты отсюда выберешься?
– Свою цепь я уже снял – могу снять и твою. Дверь я тоже могу открыть. Так ты идешь?
– А собаки?
– Я уже тебе сказал: мы пойдем, когда Байфлит будет их кормить.
– Пойдем – куда?
– К реке. Если повезет, доберемся до железки. Попытка не пытка. Так что? Да или нет?
– Ты можешь снять эту чертову цепь?
– Да.
– Так снимай!
Я соскользнул со своей койки вниз и оказался рядом с ним, ощупал его массивную ногу, пока не наткнулся на цепь. Возиться с замком в темноте было нелегко, но через несколько минут он открылся, и цепь упала на одеяло.
Когда я выпрямлялся, две горячие потные руки выхватили меня из темноты, и, прежде чем я смог отпрянуть, его пальцы сжались вокруг моего горла. Хватка у него была как тиски. Я стал задыхаться. Я даже не пытался сопротивляться. Я так и остался стоять на коленях возле него, моля бога, чтобы он меня не убил. Вдруг он отпустил мое горло и, схватив спереди за рубашку, притянул меня к себе.
– Слушай, подонок, – прохрипел он, – если ты хочешь заманить меня в ловушку…
Несколько мгновений я приходил в себя, стараясь восстановить дыхание, затем мне удалось прошипеть в ответ:
– Иди ты к черту, обезьяна! Не хочешь идти – не ходи!
Кто-то неподалеку от нас простонал во сне. Кто-то тихо выругался. Мы оба говорили шепотом. Я чувствовал его зловонное дыхание. Похоже, я выбрал правильный тон. Его рука отпустила рубашку.
– Ладно. Я иду!
– Как только мы выберемся, сразу бежим к реке, – сказал я. – У реки мы разойдемся. Они пустят собак по следу, но если мы будем у реки, то сможем их обмануть. Ты умеешь плавать?
– Не твое дело, что я умею, чего – нет, – огрызнулся он. – Открывай дверь! О себе я позабочусь сам.
Я залез обратно на свою койку и улегся, массируя себе горло. В окно пробивались первые лучи солнца. Через час наступит время побега. Я вытащил из тайника кулек с перцем и переложил его в карман рубашки. Я не собирался делиться перцем с Бойдом: чтобы сбить собак со следа, мне самому пригодится каждая крупинка.
Лежа, я наблюдал за тем, как свет за окошком становится все ярче, и слушал дыхание Бойда. Внезапно я услышал его шепот:
– А ты уверен, что сможешь открыть дверь?
Я повернулся, чтобы было удобнее разговаривать.
– Уверен.
– А почему ты решил бежать?
– Хуже, чем здесь, все равно не будет.
– Да.
Наступило долгое молчание. Затем мы услышали, как две собаки сцепились друг с другом. От этого звука у меня застыла в жилах кровь.
– Эти собаки… – пробормотал Бойд.
– Когда их начнут кормить, им будет не до нас, – сказал я.
– Кто их знает… – ответил Бойд, и я уловил страх в его голосе. Даже такой свирепый зверь, как Бойд, боялся этих собак.
Прошло еще сорок полных напряжения минут. Тонкий кинжал солнечного света начал движение по полу барака, предупреждая меня, что до побега остались считаные минуты. Мое сердце гулко стучало, а руки стали липкими от пота. Некоторые заключенные зашевелились, дергая друг друга общей цепью и обмениваясь проклятиями.
Глянув вниз, я смог различить лицо Бойда.
– Ты это что, серьезно? – спросил он. – Не шутишь?
– Я не шучу, – ответил я.
Рычание собак внезапно перешло в возбужденный лай. Это был сигнал того, что Байфлит направился на кухню.
