Кротоначальник задумчиво почесал нос:
— Хррш, сударыня, их жалкие кладовые даже опустошать не стоит.
Кроты и мыши прочесали весь замок: он оказался всего лишь пустым грязным убежищем. Колумбина бродила вместе с дедом Динни по опустошенному оружейному залу. Солдаты Цармины унесли с собой все оружие. Почтенный предок юного Динни принюхивался к трещинам в полу, простукивал стены, запускал когти в сгнившие перекрытия и непрерывно бормотал:
— Брршшхр, мои копательные лапы мне кой-что об этой крепости расскажут. Надо бы еще в тюрьме все пронюхать.
Колумбина поднялась наверх, в покои Цармины, и подошла к аббатисе Жермене. Ей невольно бросилась в глаза разница между роскошной отделкой апартаментов повелительницы и грязной неустроенностью казарм.
Вскоре, шаркая лапами, в комнату вошел дед Динни. Аббатиса сразу же поняла по его виду, что крот чему-то чрезвычайно рад.
— О-го, как у тебя глаза разгорелись! Старый крот, хитро подмигивая, потер нос:
— Идите-ка за мной. Я вам еще один выход покажу из этой грязной дыры.
Госпожа Янтарь и Сын Коры стояли в чащобе и внимательно наблюдали за восточными воротами замка. Белка в нетерпении притопнула:
— Клянусь желудями, хотела бы я знать, куда они запропастились!
— Можно я возьму с собой отряд и выведу их? — спросил Сын Коры, заметив, как она волнуется.
— Нет, подождем еще немного. Но куда же они запропастились?!
— Прямо за твоей спиной и прячемся, сударыня, хррш!
От неожиданности белка аж подпрыгнула на месте. Рядом с ней стояли Кротоначальник, аббатиса и Колумбина… Вернулись все, кто ходил в Котир.
— Во имя шкуры, откуда вы выскочили? Колумбина погладила подругу по седой голове:
— Это все дед Динни — он нашел потайной ход. Мы прошли под тюремными камерами. Там есть что-то вроде пещеры, а в ней — озеро. Мы — то есть, я хочу сказать, дед Динни — обнаружили в полу вращающийся камень, а под ним — туннель, который сначала шел ровно, а потом вверх. Мы отправились по этому туннелю и очутились в полом дубовом пне — вот в этом, прямо у тебя за спиной.
От изумления хвост госпожи Янтарь загнулся дугой.
— Вот так чудо, клянусь шкурой! Аббатиса хмыкнула:
— Если это открытие использовать, как предлагает дед Динни, то можно окончательно разрешить проблему Котира.
Лесные жители отправились назад в Барсучий Дом.
— Динни, знаешь, что я подумал?.. Ты смог бы прорыться наверх сквозь эту стену?
Крот потрогал копательными лапами стену колодца:
— Может, получится, а может, и не получится. Вдобавок вам тоже надо копательные лапы, чтобы по такому ходу отсюда выбраться!
Мартин погладил друга по бархатной спине:
— Милый ты мой крот! Будет вполне достаточно, чтобы ты один оказался на поверхности — ведь тогда ты спустишь нам что-нибудь длинное и мы выкарабкаемся.
Динни потер лапы:
— Отходи, крот копать будет.
Копательные способности не подвели крота: вскоре Динни уже углублялся в стену, прорывая проход вбок и вверх. Мартин поведал о своем замысле Змеерыбе, а Лог-а-Лог и Гонф принялись скидывать вниз отрытую кротом землю.
Смена дня и ночи не имела большого значения для обитателей туманных болот. Жабы некоторое время оставались у Дыры Визгов, но ничего интересного не случилось, а их веселье было испорчено тем, что из колодца на этот раз визгов не слышалось. Одна за другой жабы уходили обратно ко двору Блатозелени. Однако Секущая Чешуя и Смертный Извив все не решались уйти. Они сидели у Дыры Визгов, ожидая услышать предсмертные вопли, когда Змеерыба приступит к своему страшному делу.
Гнусная парочка растянулась на траве. Они продремали уже довольно долго, когда почувствовали, что земля под ними дрожит.
Смертный Извив отполз в сторону:
— Ты почувствовал, что земля затряслась?
— Давай-ка уберемся подальше отсюда!
— Нет, погоди. Трясется только в одном месте, а тут рядом земля совершенно неподвижна. Давай спрячемся за этот камень и посмотрим.
Прошло еще немного времени, и на поверхности показались две копательные лапы и мокрый нос. Динни выбрался из-под земли и принялся отряхивать землю со шкуры. Подойдя к краю Дыры Визгов, он крикнул вниз:
— Не бойтесь, я скоро вас вытащу!
Соглядатаи, прятавшиеся за камнем, бесшумно поползли прочь, намереваясь сообщить Блатозелени и его жабам о том, что им удалось увидеть.
Войско вернулось в Котир. После ночи, проведенной в лесу, Цармина уснула крепким сном. Ей опять привиделся кошмар: снова холодная темная вода стремительно увлекала ее в свои бурлящие волны. Грязная вода заливала ей ноздри, уши и глаза… В то самое мгновение, когда Цармине уже казалось, что все потеряно и ей суждено утонуть, она вздрогнула и проснулась. Тяжко плюхнувшись с кровати на пол, она так и осталась лежать, ощупывая лапами каменные плиты, которые успокаивали ее своей непоколебимой надежностью. Дикая кошка уставилась на пол благодарным взглядом. Тут-то она и увидела отпечатки лап, оставленные на пыльном полу. Здесь побывали две мыши и два крота!
К счастью, Ясеневая Нога как раз поднимался по лестнице, ведущей к комнате Цармины, когда услышал визг своей повелительницы, приказывавшей ему немедленно явиться. Со всей прытью, на которую была способна его деревяшка, он проковылял оставшиеся несколько ступеней. Влетев с разбегу в комнату, Ясеневая Нога увидел нечто новое для себя: с такой Царминой ему еще не приходилось встречаться. Дикая кошка сидела на полу, закутавшись в плащ, который некогда носил ее отец. Она раскачивалась взад-вперед, не отрывая глаз от пола. Ясеневая Нога затворил дверь и опасливо поклонился:
— К твоим услугам, повелительница. Цармина приказала, не поднимая глаз:
— Мыши и кроты. Обыщи эту комнату. Найди мышей и кротов.
Ясеневая Нога благоразумно воздержался от вопросов. Он тщательно обыскал комнату, заглянув во все шкафы, под стол, за занавеси и драпировки…
— Нет ни мышей, ни кротов, госпожа, — доложил он. Цармина жестом указала на дверь:
— Тогда обыщи всю крепость!
Ясеневая Нога отдал честь и проворно заковылял к двери.
— Нет, постой!
Он остановился, совершенно сбитый с толку. Цармина улыбалась ему. Он непроизвольно вздрогнул и открыл пасть, когда она обняла его за плечи. На морде Ясеневой Ноги застыло выражение ужаса. Когти вонзались в него все глубже. Кровь пятнами расплывалась по плащу. Внезапно Цармина отпустила его и принялась отчаянно растирать себя плащом отца.
— У-УУУУ.. холодная, грязная, темная вода, — бессвязно бормотала она.
Ясеневая Нога тихонько попятился и бесшумно выбрался за дверь. Дикая кошка и не заметила его ухода: она боролась с водой, потоки которой заливали ее воображение.
