Мартин показал лапой на участок резьбы, отделенный узором от остальных сцен.
— Мне кажется, ты изображен довольно похоже, — прошептал Вепрь.
Небольшой фриз изображал четверых зверей. Трое были вырезаны непропорционально маленькими, но в четвертом, гораздо большем, нельзя было не узнать Мартина: его облик был схвачен совершенно верно, вплоть до обломка меча, висевшего на шее. Вепрь взглянул на Мартина:
— Друг мой, ты можешь мне поверить: я не вырезал этих изображений на стене. Не вырезал их и мой отец. Не знаю, когда они появились. Я просто считаю их одной из легенд Саламандастрона, и у тебя нет иного выбора, как относиться к ним так же. Ты изображен самым большим, а рядом с тобой — твои друзья. Вот тут, видишь, ты ведешь их к горе. Вот Саламандастрон, а вот опять ты. Ты ходишь вместе с друзьями. У тебя на шее уже нет старого обломка, в лапе ты держишь новый сверкающий меч. Что же до всего остального, ты можешь толковать эти изображения не хуже меня.
Мартин принялся внимательно рассматривать все подробности резьбы:
— Вот море, корабль… Трудно разобрать, что там дальше. Может, роща, а может, лес… А вот это похоже на кнут и стрелу… Что это значит, Вепрь?
— Зрение у тебя лучше, чем у меня, Мартин. Кнут — это бич корабельных крыс, знак зла. Что же до стрелы… в какую сторону она направлена?
— Туда, где сидит твой отец.
Вепрь махнул лапой в сторону зала громового эха:
— Мартин, иди туда и подожди меня.
Ни о чем не спрашивая, Мартин пошел к двери. Оглянувшись, он увидел, что Вепрь нагнулся и рассматривает резьбу у самого низа стены за троном отца.
Через некоторое время барсук показался в зале, где ждал его Мартин. Вепрь выглядел постаревшим и озабоченным. Мартина охватила жалость к другу.
— Тебе плохо? Что там изображено?
Серебристый барсук резко повернулся. Его морда казалась воплощением горя.
— Молчи! Об этом должен знать только Вепрь Боец!
Внезапный крик разбудил тысячи отголосков, которые звучали со всех сторон, отражаясь от стен и усиливаясь до оглушительного гула. Мартин бросился на пол и заткнул уши лапами, стараясь защититься от невыносимого грохота. Голос Вепря гудел в его голове будто тысяча огромных колоколов. Сожаление и раскаяние отразились на морде серебристого барсука; одной лапой он с легкостью поднял Мартина и быстро вынес его из зала.
Когда Воитель пришел в себя, оказалось, что он лежит на спине в пещере Вепря. Барсук обтирал свою морду холодной водой.
— Прости меня, Мартин. Я забыл, что говорить там можно только шепотом. Тебе больно?
Мартин засунул лапу в ухо и потеребил его:
— Нет, ничего. Честное слово! Не кори себя. Я сам во всем виноват.
Вепрь с восхищением покачал головой:
— Ты говоришь как настоящий воин. Вставай, Мартин. Идем со мной. Я дам тебе оружие, достойное тебя.
Вепрь подошел к наковальне и завертел в лапах какой-то предмет, завернутый в мешковину.
— Ночью, пока ты спал, я с моими зайцами работал до рассвета, — наконец промолвил он. — Я кое-что выковал для тебя, Мартин.
Мартин невольно открыл рот и тут же закрыл его снова. Вепрь продолжал:
— Однажды ночью, обходя гору дозором, наша Люпина увидела, как с неба скатилась звезда. Она нашла место, куда звезда упала. Кусок раскаленного металла врезался глубоко в песок. Когда он остыл, она выкопала его и принесла мне. Прошлой ночью я набил горн углем — каменным и древесным — и так разжег его, что пламя Саламандастрона было видно даже в далеких заморских странах. Это было необходимо — полночи прошло, прежде чем металл достаточно размягчился, чтобы его можно было ковать. Я проковал его, закалил в масле, сковал из него многослойный клинок — и непрестанно произносил при этом имена всех великих воинов, какие мне только известны. При последнем ударе молота я произнес твое имя. Возьми, Мартин. Это твой меч.
Все обитатели горы столпились вокруг Воителя. Тут же стояли и три его товарища, вернувшиеся с осмотра Саламандастрона. Все затаили дыхание, глядя, как Мартин разворачивает мешковину.
И вот наконец меч засверкал в лучах солнца!
Мириады стальных искр дрожали на обоюдоостром клинке. Его острие напоминало вершину горного пика зимой — та же изящная форма, тот же слепящий глаза блеск! Не доходя на четверть до острия, по смертоносному клинку шла канавка для оттока крови. Рукоять была сделана так, что лапа, державшая оружие, не испытывала ни малейшего напряжения. Жесткая черная кожа обтягивала ее, а в навершие был вставлен большой красный камень. Там, где рукоять соединялась с чудесным клинком, красовалась выпуклая гарда с загнутыми краями.
Этот меч превосходил все самые смелые мечтания Мартина. С той поры, когда он и его товарищи покинули Страну Цветущих Мхов, он не слишком часто вспоминал об обломке, висевшем у него на шее. Но ему и в голову не приходило, что в один прекрасный день старый меч его отца обретет такую великолепную новую жизнь! Теперь, глядя на боевое оружие, какое не многим дано было увидеть, не говоря уж о том, чтобы владеть им, Мартин почувствовал, как воинственная кровь предков закипает в его жилах. Взявшись лапой за рукоять, он понял, что этот миг определит многое в его судьбе. Дух его взыграл, кровь прилила к щекам, глаза засверкали. Наконец он стал настоящим воином!
Зрители расступились и отошли к стенам, когда Мартин взялся за меч обеими лапами. Сначала он подержал его прямо перед собой, медленно поднимая кверху, чтобы привыкнуть к его весу. Затем он принялся описывать мечом круги во всех направлениях — вверх, вниз, наискось… Сталь свистела и пела в рассекаемом воздухе, а зрители завороженно следили глазами за ее стремительными движениями.
— Слышишь меня, Цармина? — громко закричал Мартин, перекрывая песню смертоносной стали. — Я — Мартин Воитель. Я возвращаюсь в Страну Цветущих Мхо-о-о-ов!
38
Ранним утром полусонные бойцы Котира начали строиться на плацу — Смирно, ребята! — крикнул Беда. — Делаем то же самое, что вчера. Идем в боевом порядке, прочесываем лес, глаза разуты, ушки на макушке! Когда мы с ними столкнемся, помните приказ: никого не щадить!
Но тут с окраины леса донеслась резкая команда — — Огонь!
Раздалось шипение смертоносного оружия, рассекавшего воздух. Шестеро солдат повалились на землю, пронзенные стрелами и дротиками.
— Все в казарму! Быстрее! — поспешил скомандовать Беда.
Задние ряды солдат напирали на передние, сгрудившиеся у дверей. В панике и неразберихе армия продолжала терять бойцов, застигнутых врасплох летучей смертью.
— Что там происходит? — крикнула Цармина.
— Нас атакуют белки и выдры!
Командор присел на корточки за кустом и помахал лапой госпоже Янтарь, стоявшей на одной из нижних ветвей дуба.
