– Нет.
– Нас всегда интересуют кое-какие подробности, – вмешался в разговор Мартин Бек.
– Черт возьми, разве я не сказал ясно, что буду разговаривать только с ним? – Рольф Эверт Лундгрен показал кивком головы на Гюнвальда Ларссона.
Гюнвальд Ларссон посмотрел на Мартина Бека ничего не выражающим взглядом и сказал:
– Занятие?
– Занятие?
– Ну, чем-то вы ведь занимаетесь, так?
– Ну…
– Как вы сказали?
– Коммерсант.
– И какой же коммерцией вы занимаетесь?
Мартин Бек и Рённ посмотрели друг на друга со смирением в глазах. Значит, это будет продолжаться и дальше в том же духе.
И это продолжалось.
Спустя один час и сорок пять минут Гюнвальд Ларссон сказал:
– Нас прежде всего интересуют кое-какие подробности.
– Это я уже понял.
– Вы признались, что вечером второго июня, то есть в пятницу, находились в парке Ванадислунден?
– Да.
– И что там же в двадцать один час пятнадцать минут совершили нападение с целью ограбления?
– Да.
– На владелицу фруктовой и овощной лавки Хилдур Магнуссон?
– Да.
– Когда вы пришли в парк? – спросил Рённ.
– Заткнись, – сказал Лундгрен.
– Только без хамства, – строго одернул его Гюнвальд Ларссон. – Когда вы пришли в парк?
– Около семи. Может, сразу после семи. Я вышел из дому, когда прекратился дождь.
– И в Ванадислундене вы оставались с девятнадцати часов вплоть до того момента, когда напали на вышеупомянутую Хилдур Магнуссон и ограбили ее?
– Ага. В парке и неподалеку. Осматривался.
– Вы видели в парке в это время еще каких-нибудь лиц?
– Да, люди там были.
– Сколько?
– Приблизительно десять-двенадцать. Скорее всего, десять.
– Полагаю, всех этих людей вы внимательно рассмотрели?
– Ага. Конечно.
– Для того, чтобы удостовериться, можно ли отважиться на них напасть?
– Скорее для того, чтобы удостовериться, стоит ли тратить на них время.
– Вы помните хоть некоторых из тех лиц, которых там видели?
– Некоторых помню.
– Кого?
– Я видел двух легавых.
– Двух полицейских?
– Ага.
– В униформе?
– Нет.
– Как же вы могли знать, что это полицейские?
– Потому что видел их уже по меньшей мере в двадцатый или тридцатый раз. Они из легавника на Сурбрунгатан и ездят в красном «вольво» или зеленом «саабе».
Ради Бога, только не говори сейчас: «Вы хотели сказать, из управления полиции?», мысленно умолял Гюнвальда Ларссона Мартин Бек.
– Вы хотели сказать, из управления полиции девятого полицейского округа? – сказал Гюнвальд Ларссон.
– Ага, если вы имеете в виду то, на Сурбрунгатан.
– Сколько было времени, когда вы увидели этих двух полицейских?
– Около девяти. Когда они приехали.
– И как долго они там были?
– Минут десять, возможно, пятнадцать. Потом они поехали в Лиль-Янскоген.
– Откуда вам это известно?
– Они говорили об этом.
– Говорили… это означает, что вы с ними разговаривали?
– Ага, точно! Я стоял возле них и слышал, что они говорят.
Гюнвальд Ларссон сделал задумчивую паузу. Нетрудно было представить себе, о чем он думает. Наконец он сказал:
– Ну, кого вы еще видели?
– Какую-то парочку. Довольно молодую. Так, около двадцати.
– Что они делали?
– Обжимались.
Гюнвальд Ларссон опять ненадолго замолчал и потом сдержанно сказал:
– Вам известно, что во время вашего присутствия в парке там произошло убийство?
Лундгрен провел рукой по лбу. Впервые за много часов показалось, что он начинает нервничать и что у него отнялся язык.
– Я читал об этом, – наконец сказал он.
– Ну?
– Я этого не делал. Клянусь. Я не такой.
– Вы читали об этой девочке. Ей было девять лет, и ее звали Ева Карлсон. На ней была красная юбочка, полосатая блузочка и…
Гюнвальд Ларссон обратился за помощью к своим записям.
…и черные деревянные башмачки. Вы видели ее?
Лундгрен не отвечал. Прошло полминуты, и Гюнвальд Ларссон повторил вопрос:
– Вы видели эту девочку?
Мужчина долго колебался и наконец неуверенно сказал:
– Думаю, что видел.
– Где вы ее видели?
– На детской площадке возле Свеавеген. Какой-то ребенок там точно был. Девочка.
– Что она делала?
– Качалась на качелях.
– С кем она там была?
– Ни с кем. Она была одна.
– Когда это было?
– Сразу после того… после того, как я пришел.
– А точнее?
– Приблизительно в семь десять. Или чуть позже.
– Вы точно знаете, что она была одна?
– Да.
– И на ней была красная юбка и полосатая блузочка, вы это точно знаете?
– Нет. Не знаю. Но…
– Но что?
– Думаю, что да.
– И больше никого вы не видели? Вы не видели, чтобы с ней кто-нибудь разговаривал?
– Погодите, – сказал Лундгрен. – Погодите, погодите. Ведь я прочел об этом в газете и, как сумасшедший, ломал себе над этим голову.
– Над чем вы ломали себе голову?
– Ну, если…
– Вы разговаривали с этой девочкой?
– Нет-нет, что вы!
– Так значит, она была совсем одна и качалась на качелях на детской площадке. Вы подошли к ней?
– Нет, нет…
– Не дави на него, Гюнвальд, пусть он сам скажет обо всем, – вмешался Мартин Бек. – Он наверняка много размышлял об этом.
Мужчина покорно посмотрел на Мартина Бека. Усталым и немного испуганным взглядом. Без каких-либо следов агрессивности.
Только ничего не говори теперь, Гюнвальд, мысленно заклинал Мартин Бек.
Гюнвальд Ларссон ничего не говорил.
Грабитель сидел молча, обхватив голову руками. Наконец он сказал:
